Несчастье

Жила-была одна женщина по имени Маша, и была её жизнь очень тяжёлой, ибо была она невероятно жирной. Она пять лет не вставала с кровати, после чего кровать сломалась, после чего Маша пять лет не вставала с пола. Позже её пришлось перенести карьерным экскаватором в другую квартиру, ибо её бока уже проломили одну из капитальных стен и угрожали проломить остальные. Её отец Аркадий Бургзулмуевич сказал ей, что её мать умерла при родах, но это было ложью, призванной сберечь её хрупкое девичье сердце. На самом деле она умерла на втором месяце беременности. Для спасения жизни Маши врачи были вынуждены поместить её в матку слонихи, которая на седьмом месяце тоже умерла, и последние два месяца бессознательной части жизни Маша провела в инкубаторе для синих китов. Конечно, у Маши не было друзей, ведь кто станет дружить с девочкой, которая не может даже дойти до туалета. Поэтому по ночам она плакала, уткнувшись в свои жировые складки, и слёзы стекали на пол комнаты. Затем они испарялись и Маша покрывалась слоем соли, который позволял ей расширяться, не раня себя об острые предметы, находящиеся в комнате. Отец её страдал не меньше, и потому всё больше погружался в пучину беспробудного пьянства. Но однажды произошло чудо. Аркадий, как и обычно, лежал в луже своей блевотины, когда к нему подошли два мужчины в выглаженных костюмах. – Добрый день, Аркадий Бургзулмуевич. Мы слышали про вашу дочь. Сочувствуем вашему горю, – Аркадий в ответ только зарыдал, – Видите ли, мы исследуем некоторые свойства сверхбольших чёрных дыр. Мы обеспечим вам достойную жизнь в окружении внуков, если вы согласитесь на некоторые эксперименты. Как можно догадаться, Аркадий мигом протрезвел, согласился и принялся жать руки своим спасителям. В этом месте приходит время и мне самому стать героем своего повествования, ибо в последующих событиях я принимал непосредственное участие. – Здравствуйте, Вячеслав Анатольевич. Вас нам порекомендовали как отличнейшего спелеолога. – Я уже несколько лет этим делом не занимался, навык не тот. – Приезжайте. Вы передумаете, как только мы огласим сумму гонорара. Они сумели убедить меня. Да и вообще, такая сумма убедит кого угодно. Хотя, надо признать, на такое задание я за меньшее не согласился бы. Через полгода тренировок я был готов. – Вячеслав, вы в норме? – Да, всё путём. – Прекрасно, до связи через десять минут. Я спускался уже третий час. Несмотря на весь мой опыт, продвигаться было трудно; порода постоянно медленно двигалась, делая любые карты и схемы бесполезными, давление за пределами костюма достигало двухсот атмосфер, а на перчатках уже появилось несколько следов от капель кислоты. Моя экипировка была специально создана для этих условий, но я всё равно чувствовал в глубине себя зарождающийся страх. – Вячеслав, вы в норме? – Да. – Закрепляйте дозиметр, вы уже достаточно далеко от прошлого. – Хорошо. Уже достаточно далеко? Мы условились ставить их каждые пятьсот метров, а я продвинулся гораздо меньше. Неужели порода настолько быстро двигается? В любом случае, опасности нет, а страх увеличивает риск ошибки, так что надо держать себя в руках. – Вячеслав, вы уже совсем близко. – Хорошо, спасибо. Фух, кажется, почти всё. Осталось закрепить пару десятков датчиков, и можно возвращаться, а наверху меня ждут денежки и безбедная жизнь. Я подумал об уже купленной на аванс вилле на Кипре, и страх почти исчез. – Виталий... – Что случилось? – Надо признать, неуверенный голос оператора заставил меня моментально организовать небольшой кирпичный завод. – У нас к вам ещё одна просьба... – Да говори уже! – Ну... В общем... – А ну дай микрофон сюда! Короче, Вячеслав, вы должны... так сказать, спуститься ещё глубже. – Что?! Да вы там охренели! Я поднимаюсь сейчас же, и давайте без шуточек. – Это не шутка. – ЧТО?! Да я же умру! – В вашем костюме есть специальное приспособление. Разгерметизации не будет. И да. Делайте дело, или мы перекрываем кислород. Потом, спустя пару лет, я не раз подумывал, что в этом задании не было ничего такого уж особенного, и что за такие деньги можно согласиться и на что-нибудь гораздо хуже, но тогда я просто ушёл, отказавшись проводить остальные эксперименты, даже невзирая на многократное уменьшение гонорара. Однако гораздо позже я понял, что лучше бы не соглашался и на это.