Сахарозаменитель

Все ненавидят Джона Мерфи. Это гребанный принцип, опостылевшая аксиома. Для каждого Мерфи - трус, враг, предатель, лживая тварь, мудак, способный на любую подлость, лишь бы остаться в живых. Мерфи делает вид, что ему глубоко похеру на враждебные взгляды окружающих, на то как недоверчиво пялится на него Кларк, на то как демонстративно отказывается взять протянутый платок Беллами. Они словно говорят: "никому здесь не нужен ни ты, ни твоя ебаная помощь, убирайся, Мерфи, пока есть возможность, уноси ноги, пока тебя не прикончили свои же." Мерфи не уходит. Он остается, он помогает, настойчиво ухмыляясь в презрительные лица, он тянет веревку, в кровь стирая ладони, но вытаскивает Беллами, потихоньку пытаясь вновь отвоевать доверие. Мерфи отказывается убегать с Джахой, когда тот предлагает, ведь уходят только трусы, а Джон не трус, он не трус, мать вашу, и никогда им не был. Единственное, чего боится Мерфи - удушья и того, что его маленький секрет раскроют. Того, что кто-то поймет, почему Джон иногда оглядывается на идущего сзади Беллами, когда тот не смотрит. Эмори он все же встречает, когда она приходит в Аркадию с Джахой и чипами. Она, правда, еще не получила свой билет в "Город Света", о котором так настойчиво трещит бывший канцлер, еще не проглотила чип, еще не понимает всех этих разговоров про Алли. Как только Джон видит Эмори, встречается глазами с ней, он понимает, что в ней его спасение. Когда-то давно он слышал о принципе сахарозаменителя. Эмори станет для него им. Когда Мерфи целует ее в первый раз, он не чувствует практически ничего. Губы Эмори сухие и слегка потрескавшиеся, ее руки охватывают плечи Джона. Когда Мерфи трахает ее в первый раз, он вспоминает взгляд Беллами, и внутренности будто ошпаривает кипятком. Эмори стонет и выгибается, царапая ему спину, а он не может открыть глаза, потому что не хочет видеть вместо Блейка искаженное от удовольствия лицо этой девушки. В Аркадии к ним потихоньку привыкают. Доктор Эбби Гриффин, драгоценная мамаша Кларк, что-то подозревает, отбирая чипы Джахи. Сам Мерфи в эту ерунду про Город Света не верит и верить не собирается, и Эмори запрещает даже думать о том, чтобы принять чип. Она и редкие взгляды Беллами Блейка - все, что осталось у Джона. Он не может утратить ни того, ни другого. Во сне ему вновь чудится то повешение. Толпа скандирует имя Блейка по слогам, Мерфи ловит его взгляд, пытается покачать головой, скользя ногами по поверхности ящика. Беллами выбивает его из-под ног Мерфи. На этом моменте Джон обычно просыпается. Эмори не нравится то, что Мерфи иногда кричит во сне. Эмори не нравится то, что Мерфи не уделяет ей внимание. Эмори не нравится то, что Мерфи не любит подолгу болтать о какой-нибудь ерунде, а за руку ее берет лишь тогда, когда неподалеку проходит Беллами. В конце концов Эмори все это надоедает и она выплевывает оскорбления прямо в равнодушное лицо Джона. Когда она заканчивает, Мерфи лишь пожимает плечами, приводя девушку в еще большее бешенство. Эмори разворачивается и убегает. Джон подозревает, что сделал ей больно, и теперь она, в попытках избавиться от этих чувств, примет чип. Мерфи гложет вина, но он больше не может терпеть девушку. Он идет в столовую и присаживается неподалеку от вновь бухого Джаспера, тоже желая нажраться в хлам. Стопка за стопкой, алкоголь обжигает горло и развязывает язык, но выговориться некому, ведь жители Аркадии все еще сторонятся его, чтобы он ни делал. Внезапно на плечи опускается тяжелая рука, и Джон оборачивается, вздрагивая, видя перед собой знакомое лицо, знакомые темные глаза. - Какого хера, Мерфи? - О, пришел всеобщий спаситель, - ядовито ухмыляется Джон, снова опрокидывая стакан и вливая в себя гадкое пойло. Следующую стопку он не успевает даже заказать, его резко тянут вверх, поднимая на ноги, и ощутимо встряхивают за плечи. - Почему ты делаешь это дерьмо с собой? Джону хочется соврать про девушку, и он лжет. В общем-то все были правы, Мерфи ведь просто лживая тварь, ничего нового. - Я больше не нужен Эмори. "Это она больше не нужна мне." - Вы расстались? - спрашивает Беллами, и Джон криво ухмыляется. - Ага. Блейк секунд пять сверлит его взглядом, а затем ведет за собой. - Пошли. - Куда? - Мерфи пытается сопротивляться, но ноги не слушаются и заплетаются, он против воли идет за Беллами, который нагло игнорирует его вопрос. В этом весь Блейк - когда он не хочет отвечать, он считает, что имеет полное право молчать. Они тащатся по коридорам Аркадии, и наконец заходят в какую-то пустую комнату. Беллами запирает за собой дверь. - Где мы? - пытается выговорить Мерфи. - Запасное помещение. При необходимости здесь могут оборудовать медотсек, а пока что сюда никто не ходит, - объясняет Беллами. - И нахрена ты притащил меня сюда? - вновь спрашивает Джон, оглядываясь. Комнатка довольно просторная, но абсолютно пустая, если не считать прислоненную к стене стремянку. Одно-единственное окно закрыто жалюзи. - Идем, - просто говорит Блейк, и Джон не может не повиноваться. Беллами берет стремянку, и только теперь Мерфи замечает в потолке люк. Они поднимаются и оказываются на своеобразной крыше, отгороженной какими-то бетонными блоками от посторонних взглядов. Джон оглядывается. Снаружи уже стемнело. Прямо перед ними загадочный лес, манящий своей темнотой, над ними - небо, полное звезд. - Красиво, - выдает Мерфи, присаживаясь подальше от люка. - Ага, - Беллами кивает. - И тихо. - Да, я подумал, что тебе не помешает немного посидеть в тишине. Они неловко молчат, затем Блейк направляется к люку. - Я лучше пойду. Мерфи смотрит ему в спину, буравя взглядом лопатки, и понимает, что не может наблюдать, как он уходит. Помимо воли у него вырывается: - Беллами? Блейк оборачивается: - Да? Мерфи сглатывает и сбивчиво просит: - Не уходи. На секунду юноша замирает, затем все же жмет плечами. - Конечно. И присаживается рядом. Какое-то время они сидят молча, затем Джон зачем-то говорит: - А знаешь, это она мне не нужна. Она мне, блять, не нужна. Беллами давит ухмылку: - Да? - Да. И никогда не была нужна, вообще-то. Это все принцип сахарозаменителя. - Чего? - кажется, Блейк думает, что Мерфи несет пьяный бред, но Джон настойчиво повторяет, отчего-то желая объяснить все: - Сахарозаменителя. Когда тебе что-то нужно, и ты не можешь это получить, ты просто находишь что-то похожее и заменяешь этим то, в чем нуждаешься, - объясняет Мерфи, повернувшись и глядя Блейку прямо в глаза. Тот передергивает плечами: - И в чем же ты нуждаешься? Джон криво усмехается. Вот, что, оказывается, чувствуют люди, стоящие на краю обрыва, и знающие, что через несколько секунд они шагнут вниз. Кажется, сейчас кому-то будет больно. - В тебе. Беллами охреневает. Он пялится на Джона, Джон пялится на него, они смотрят друг другу в глаза, зрачки Мерфи расширяются, жадно съедая радужку, и он не может сдержаться, когда Беллами так близко. Джон тянется вперед, накрывая губы Блейка своими. Сначала он целует медленно и нерешительно, успев уже десять раз пожалеть о произошедшем, и каждый раз отговариваясь тем, что "будь, что будет". Мерфи почти сразу прерывает поцелуй, боясь реакции Беллами. И именно поэтому Джон так охреневает, когда Блейк, выждав пару секунд, снова целует его. Мерфи готов придумывать отговорки, но их разом выносит из головы взрывной волной, когда Беллами сминает его губы своими. У Джона такое ощущение, будто он выстрелил себе в висок, вышиб мозги, но все происходит на самом деле. Руки, губы, языки, все реально. Это не сон, не фантазия. Больше всего на свете Джон сейчас боится открыть глаза и увидеть лицо Эмори перед собой, понять, что вновь лишь представлял Блейка. Поэтому Мерфи глаз не открывает ни тогда, когда Беллами притягивает его к себе еще ближе, ни тогда, когда его валят на холодную крышу, нависая сверху, и, сквозь поцелуи, стягивают футболку. Это бред. Это от алкоголя. Этого не может быть. Но это правда - Беллами Блейк порывисто целует его, пока они оба лежат на холодной крыше, отгороженные от взглядов часовых только чертовыми бетонными блоками. Руки. Губы. Языки. Неловкие быстрые движения. Рваные вдохи. Выдохи друг-другу в раскрытые рты. Джону хватает пары движений, чтобы кончить, сдавленно выдохнув - слишком все ярко, быстро, суматошно. Пытаясь отдышаться и успокоиться, Мерфи на секунду прикрывает глаза, а затем все же пьяно интересуется в своей фирменной наглой манере: - Серьезно? Вся эта хрень... была взаимной, и ты так долго ничего не делал? Беллами хмурится - Джон не видит, но чувствует это по его голосу. - Если бы к о е - к т о не уверял весь лагерь в своей гетеросексуальности, прилюдно лапая эту девчонку, где только можно, я бы сказал раньше. Мерфи недоверчиво растягивает покрасневшие губы в ухмылке. Неужели? Блейк ревновал? - Теперь я могу лапать кого-то другого. Или не стоит делать это прилюдно? Беллами отчего-то смеется. - Наверное, можно. Но я представляю реакцию Кларк. Теперь и Мерфи тоже начинает смеяться. Да уж, хочется увидеть личико "принцессы". Потом они с Беллами просто сидят на крыше, совсем рядом, близко друг к другу, и Джон ме-е-едленно кладет голову на плечо Блейка. Тот вздрагивает, но ничего на делает. Мерфи, улыбаясь, смотрит на ночное небо широко раскрытыми глазами. Он больше не боится их открывать. Ему больше не нужно заменять то, в чем он нуждается.