Большая дымящаяся куча драбблов - Fallout (NSFW)

      Лукас Вербер не любит охоту.       Он повторяет это вслух каждый раз, когда сбивается с пути, чтобы убить какого-нибудь рад-оленя, или хотя бы кротокрыса. А потом тут же, на месте, вскрывает тело, потрошит, снимает шкуру и срезает мясо, чтобы потом приготовить и съесть.       Вербер любит мясо, а ещё он определённо не хочет умирать. В эпоху консьюмеризма, страховочных троссов и быстрой еды путь к насыщению был во много раз короче. Война изменила всё. Но нравы людские, по большому счёту, остались прежними. Общество на всех уровнях как было пассивной биомассой, так ею и осталось. Были стадом, стали пушечным мясом.       Стая. Так называется — называлось — сборище биоединиц, рейдеров в цветном тряпье, уподобивших свою иерархию царству животных. Оскорбили животных. Главный у них назвал себя, вот шутка-то, альфа-самец. Мэйсон. Крупный, сильный, мускулистый. Совсем не похожий на предводителей остальных банд, обосновавшихся на руинах центрального парка «Ядер-Мира». Лукас тогда подумал ещё, что такой вполне мог бы в одиночку завоевать весь парк со своей бандой, если бы не Колтер, предыдущий босс. Пройти против босса яиц не хватило. И вместо того, чтобы показывать зубы, добрый альфа-самец смешался со стаей своей, смиренно ожидая, когда же Акела промахнётся.       Промахнулся.       Вербер никогда не полагал, что может стать боссом рейдеров, да что уж там, боссом хоть чего-нибудь. Начальница когда-то, вечность назад, до войны, говорила, что руководящий пост равносилен удавке, повязанной на шее. Её вроде как не замечаешь, пока узел не начнёт стягиваться... Портер Гейдж сказал, что это вроде прицела на спине. Почти то же самое.       Когда Шэнк с тревогой сообщил, что Стая с Мэйсоном во главе восстала, недовольная разделом территории, Вербер почти обрадовался, до подкашивающихся ватных ног, до бьющегося в горле сердца. В Содружестве у Лукаса есть человек, к которому надо вернуться. Ему определённо не хочется умирать.       В детстве ему нравилось душить кошек. Вначале даже не насмерть, понарошку. Обычно кошки начинали вырываться и царапаться, и особый азарт тут был в том, чтобы вытерпеть боль и не разжать пальцы раньше определённого срока. Сложнее было не столько удержать, сколько не сжать пальцы ещё крепче.              Время за полночь. Стрекочут разгоревшиеся дрова. Лукас переворачивает самодельную решётку. Его знобит.       Мелко подрагивают пальцы, на кончиках всё ещё хруст маленьких позвонков и учащённый пульс.       — Ужинаем-с, босс? — с каким-то ехидством интересуется Гейдж.       — Угостить не предлагаю, — кротко улыбается Вербер.       Есть тонкая грань между убийством по необходимости и убийством из жестокости. Лукас не любит охоту, она будто бы стирает её.       По идее, должна быть грань между стаей и стадом. Вербер путешествовал по Содружеству... познакомился с рейдерами, и разница теперь представляется ему несущественной.       Гейдж насаживает на длинный нож початок кукурузы, держит его над огнём и вроде как неодобрительно качает головой.       — Каннибализм, друг мой, — не выдерживает Лукас, — есть поедание равных...       «А вы больше не люди», — имеет он в виду, но вслух говорит:       — ...А это — животные.