As Well As You Know Me

— Эй, Суга-сан, мы же увидимся с тобой на матче? — Ты ведь обязательно придешь, не так ли? Я прямо дождаться не могу, когда твой парень надерет зад твоей же команде, ха! — Ноя, ты, вроде, как комментатор, должен сохранять беспристрастность, или я ошибаюсь? — невинно ответил Суга, увидев бежавших к нему вприпрыжку Ною и Танаку, и вздернул бровь — судя по тому, что парни были с ног до головы обернуты всевозможными Гриффиндорскими безделушками, продали они гораздо меньше, чем Суга ожидал. Особенно Ноя, который наложил какое-то странное заклинание на свои волосы, позволяя им сохранять до невозможного ярко-алый цвет, акцентируя внимание на небольшой высветленной прядке, торчавшей на самом видном месте у его лба. Он был настолько низким, что кроме настоящего гнезда из огненных волос и раскрасневшихся щек, выглядывавших из-под шарфа, едва ли можно было увидеть что-то еще, но от внимательного взгляда Суги не ускользнули вредные искорки, полыхавшие в глазах Нишинои. — Но я ведь пока что не вышел на поле, не так ли? Да и какой матч в истории квиддича когда-либо проходил без небольшой перебранки фанатов, верно, Рю? — он стукнулся кулаками с Танакой, злобно ухмылявшимся в сторону Суги. — Если ты думаешь, что у Слизеринской команды есть хотя бы один игрок, который играет хоть немного лучше, чем Даичи-сан, или обладает гораздо большей силой, чем я и Бокуто-сан, то готовься к еще одному разочарованию! — пригрозил Танака. — Ну, у нас есть Шоё, и он довольно-таки сильно увлечен своей мечтой о том, чтобы прославить себя, как лучшего в мире Ловца. Будь я на вашем месте, смотрел бы за ним во все глаза, — предупредил их Суга. Он сделал небольшую паузу и выдержал еще минуту, всем своим видом показывая вдумчивость. — И все же, несмотря на то, как сильно я люблю Даичи, ему ни за что не сравниться в скорости с Куроо, да еще и как Охотнику. Ноя обиженно высунул язык. — А я расскажу все Даичи-сану! — Тогда скатертью дорожка. Я лично обо всем ему расскажу, — удовлетворенно ответил Суга. — Факультет превыше всего, ага, и так далее. — Кстати о птичках, он хотел увидеться с тобой перед началом игры, — вспомнив, добавил Танака. Суга указал на дюжину шарфов, в основном в красно-желтых тонах, но еще и с редкими проблесками черных или сине-серебряных цветов. — Вас понял, — засмеялся он. — Я как раз собирался найти его, чтобы спасти от назойливых фанатов, пока не появились вы двое. Давайте проведем честную и справедливую игру, хорошо? Так что потом не ревите, как маленькие девчонки, когда мы надерем ваши задницы, — он театрально перекинул через плечо свой шарф и ушел прочь, слыша только пораженное «Суга-сан сказал слово „задница“» за спиной. Даичи заметил его почти что мгновенно, и выражение настоящего облегчения тут же появилось на его лице. Со всей возможной любезностью и тактичностью он отделился от группы своих преданных фанатов, утягивая Сугу в объятия и целуя его с легким привкусом отчаяния, словно без слов говоря «простите, леди, но я уже занят. Как и в прошлом месяце. И еще за месяц до него». Суга засмеялся в поцелуй. — Вижу, слава все-таки еще не ударила тебе в голову. Такое ощущение, будто ты так и ждешь, что я пожалею тебя, когда наступит твой долгожданный черный день. Даичи простонал и вжался лбом в плечо Суги. — Иногда я искренне жалею, что не могу стать таким же непопулярным, как Куроо. Но затем я вспоминаю, что на самом деле люблю быть неодаренным среднячком-Охотником, и тут же чувствую себя гораздо лучше. — Ты же знаешь, что все это — просто часть его нелюдимого характера, ты мой большой выдумщик, — Суга мягко толкнул Даичи в руку. Даичи отпрянул назад с выражением деланной серьезности на лице, но Суга все еще мог заметить, как танцевали смешинки в уголках его глаз, пока Савамура пытался подавить рвущуюся наружу улыбку. — Нет, я говорю тебе абсолютно серьезно. Техника Куроо смахивает на старого, разжиревшего кота-переростка, вяло бьющего лапами свои игрушки. Этот слабак совершенно никуда не годится. Суга засмеялся легко и звонко, словно перезвоном серебряных колокольчиков на лошадиных упряжках в светлый праздник Рождества. Этот парень практически светился в ярких лучах пробивающегося на внутренний дворик солнца, искрясь мягкими оттенками невероятно нежной кожи, и Даичи был просто по уши, безнадежно в него влюблен. Суга наклонился и чмокнул Даичи в кончик носа. —Ты настолько милый, когда ведешь себя так уверенно, — захихикал он. — Весь такой нахохлившийся, думаешь, что собираешься обязательно победить. Куроо, кстати, считает точно так же. И, конечно же, вот она — оборотная сторона медали. Иногда Даичи диву давался, почему Суга в свое время не попал в Хаффлпафф со всей своей чертовой готовностью защищать честь своего факультета до последнего. Факультет превыше всего, и правда. — И ты такой милый, когда целуешь меня, позволяя забыть, что ты — изворотливый слизеринец, даже если на одно короткое мгновение, — вздохнул Даичи, потянувшись за еще одним поцелуем от Суги. Коуши захихикал, но все же увернулся от парня, заставляя его надуться. — Ай, ну перестань. Правила факультетов не запрещают поцелуи на удачу для бедных, несчастных возлюбленных с обманутыми надеждами, не так ли? Суга повел бровями. — Я вполне уверен, что позади тебя сейчас стоит целая огромная очередь из самых разнообразных парней и девчонок, которые готовы заплатить, чтобы подарить тебе поцелуй на удачу, — Даичи простонал, оглядываясь назад на толпу, которая совершенно перестала обращать на него внимание, вместо этого разговаривая только о предстоящем матче. На секунду ему кажется, что он видит в чужих руках хрустящие купюры, и парень хмурится. Он быстро поворачивается обратно. — Эй, Су… Его тут же вовремя заткнул поцелуем Коуши. Это был совершенно не целомудренный чмок в губы, как он ожидал, — это горячий и проникновенный поцелуй, в который с легкостью Суга утягивает брюнета. Даичи на мгновение забывает о поклонниках, факультетах и квиддиче, почти что покорно изучая изгибы чужих губ своими устами. Суга облизывает его губы, целуя глубже, чем когда-либо делал на публике. Даичи заливается краской, видя, как проходят рядом другие слизеринцы, обмениваясь перепуганными шепотками, потому что их префект делал на публике настолько смущающие вещи, да еще и вовлекая во весь этот позор гриффиндорца. Суга отпустил его с явно слышимым причмокиванием, которое однозначно вожглось в память Даичи. В его голове не осталось совершенно никаких мыслей, пока сам юноша был слегка смущен немного внезапным проявлением привязанности своего парня и неспособен отвести взгляда от влажных раскрасневшихся губ Суги. — А я думал, что ты не собирался дарить мне поцелуй на удачу? — спросил Даичи надломанным голосом. Суга слишком приторно улыбнулся ему в ответ. О, как сильно Даичи хотелось поверить в искренность этой улыбки в день такого ответственного матча. — О, вовсе нет, — игриво ответил Суга. — Это был поцелуй неудачи. И вообще, разве ты сейчас не должен находиться совершенно в другом месте? — Что ты… — начал было Даичи, но почти мгновенно сдался, одной рукой приобнимая Сугу за плечи. — Прогуляешься со мной до поля? Суга прижался ближе к нему, согласно кивая. Даичи одарил его своей широкой радостной улыбкой. Он наклонился достаточно близко, чтобы позволить своему дыханию щекотать мягкие прядки, обрамлявшие ухо Суги. — А знаешь, после того, как мы выиграем, я обязательно свяжу тебя нашим шарфом и совершенно, даже пальцем не притронусь к тебе, пока ты сам искренне не начнешь восхвалять Гриффиндор. — Ты не посмеешь, — Суга задохнулся возмущением. — Как будто я когда-нибудь смогу отречься от своего величественного герба ради какого-то псевдо-божка сущего варварства и похоти. Если ты думаешь, что можешь сломать мою гордость сексом, Савамура Даичи, то я с легкостью докажу тебе обратное, — они пришли к развилке у самого входа на стадион, разделявшей зрителей от игроков. Суга пристально осмотрел Даичи с ног до головы, хмурясь от мысли, что его парень был недостаточно тепло одет. — И постарайся сегодня не простыть, хорошо? — Конечно, как скажешь, — согласился Даичи, положив руки на талию Суги. — Я же не хочу, чтобы ты слишком сильно переживал из-за моего здоровья. Ведь у тебя будет потом достаточно много поводов, чтобы поволноваться, когда счет будет всецело в нашу пользу. — Немыслимо, — надулся Суга. Он еще раз обернул шарф Даичи вокруг его шеи и, используя свободно свисающие концы, притянул парня ближе к себе. — Хотя, знаешь, в этой игре могут участвовать и двое, — он даже не потрудился понизить голос на уровень шепота или сделать его нарочито спокойным, как всегда, когда продолжил: — Ты можешь отыметь меня, если проиграешь, — с легкостью, как будто говоря: «Ладушки, постарайся сегодня летать подальше от Загонщиков», — как сказал бы любой нормальный возлюбленный. Несколько девчонок смогли подслушать Сугу, бросая в их сторону изумленные взгляды. Лицо Даичи заливается густым алым румянцем, затмевая даже его шарф. — С-Суга…! — Конечно, если так вдруг случится, что хотя бы одного игрока нашей команды заколдуют и мы проиграем, ты и пальцем не сможешь притронуться к моей заднице в течение всей недели. Так что наслаждайся, пока можешь, — он потянулся руками к себе за спину, чтобы опустить ладони Даичи ниже, пока тот практически не вжался своими пальцами в ягодицы раскрасневшегося и уже томно дышащего Суги. Где-то за спиной Коуши раздалось веселое улюлюканье, и Даичи пришлось неохотно его отпустить. Суга словно продолжает витать в облаках, выпутываясь из объятий Даичи и переплетя руки за спиной, со слегка порозовевшими от смущения щеками. — Неудачи, любимый! — разделившись, напоследок прокричал он, и Даичи не смог сдержать маленькой улыбки.

--------------

— Тч! Обозленное на весь мир выражение лица Ямагучи мгновенно вытянуло Сугу, до побелевших костяшек сжимавшего деревянные поручни, из его собственного гиперсосредоточенного транса. Он стоял уединенным островком посреди раздосадованного изумрудно-серебряного моря, раскачивавшегося и взрывавшегося потоками праведного гнева в ответ на очередное очко, забитое Даичи. Гриффиндор же по другую сторону трибун только ликовал, еще громче напевая победоносный клич, пока разрыв в очках неумолимо увеличивался. Перекрикивая возгласы зрителей и свист пролетавших мимо метел, голос Нои разливался над стадионом с явно нескрываемым восторгом. — И снова очередное очко забивает очаровательный капитан команды Гриффиндора, Савамура! С этим очком Гриффиндор снова вырывается вперед, оставляя Слизерин только позорно глотать пыль. Но смогут ли змеи вырвать победу у львов? Это уже вряд ли, учитывая, насколько Куроо чертовски медлен… — СЛЕДИ ЗА ЯЗЫКОМ, Ноя! — проревел голос Укай-сенсея. — Ты, как комментатор, обязан быть настоящим профессионалом, уж не забывай об этом, — Ноя скривился, но все же немного поумерил пыл. Суга вздохнул и повернулся к Ямагучи. — И что тебя так взбесило, Тадаши? — более чем невинно спросил он. — Твой парень, черт его возьми, довольно-таки хорошо умеет делать свое дело, — проворчал Ямагучи. Суга нахмурился в ответ на проклятие, настолько непривычное для сдержанного и прекрасно воспитанного ребенка, но решил не делать ему никаких замечаний. Ведь, в конце концов, они оба думали об одном и том же. — Как бы это не было прискорбно, но, кажется, так и есть, — угрюмо согласился Суга. — Видимо, он никогда не сможет проиграть, даже специально для меня. Как нелепо, не находишь? — попытался он отшутиться под конец, но Ямагучи уже не обращал на него внимания, высматривая кого-то высоко в небесах. — Шое обязан выиграть, — прошептал он. — Только благодаря снитчу мы и сможем победить, — это было очень проницательное наблюдение. Как бы сильно Коуши не расхваливал Куроо, факт оставался фактом — сегодня Даичи, казалось, просто был в ударе. Суга прикусил свою губу и заволновался, что он, может быть, каким-то образом только больше всколыхнул в Даичи его стремление преследовать этот треклятый квоффл. Сегодня, к тому же, был первый матч в жизни Хинаты, с тех пор, как Яку слег, подцепив какую-то болячку. Победа бы хорошенько повысила дух всего факультета, но, что еще важнее, вселила уверенность в Хинату, из-за чего сейчас определенно кусал локти Ямагучи. Внезапно, в голову Суги пришла идея. Она была отнюдь не такой уж честной или достойной, но вряд ли у Сугавары осталось бы хоть на йоту больше собственного достоинства, если бы после всех его уверенных бравад и обещаний Слизерин все-таки проиграл. А еще он не хотел, чтобы дурацкий красно-золотой шарф хоть на мгновение прикасался к его запястьям. Присоединяясь к орущей толпе, Суга засунул всю свою гордость и достоинство куда подальше и прокричал: «Если ты оседлаешь эту метлу так же, как оседлал в прошлый раз и меня, — победа будет просто у тебя в кармане!» Почти вся зона болельщиков Слизерина мгновенно замолчала, совершенно не веря услышанному, включая и Ямагучи, который наверняка потерял свою челюсть где-то у самого пола. Суга смущенно поправил складки на своей форме и оглядел взглядом всех присутствующих, выискивая того храбреца, который захотел бы бросить ему вызов. Медленно, словно все еще грезя наяву, все слизериновцы повернулись обратно в сторону поля, где Даичи все еще продолжал играть, но теперь уже двигаясь непривычно нервно и дерганно. Его лицо, может быть, даже залилось краской, но Суга не мог сказать этого наверняка. Внезапно, слизеринцы взорвались волной криков, болея за своих игроков и проклиная, на чем свет стоит, противников, воодушевленные отчаянным криком Суги. — Давай, Шое! — опомнившись, присоединился Ямагучи. — Надери им задницы, д-детка! — Суга только усмехнулся, видя заикающегося и краснеющего Тадаши. Оглядываясь по сторонам, он подождал, пока охотники не подлетели к трибунам на расстояние крика. — Спасуй мяч Куроо, и я отсосу тебе сегодня же вечером! — это вульгарно и совсем не характерно для Суги — кричать подобные вещи в присутствии такого огромного количества особо впечатлительных учеников, но слизеринцы взрываются хохотом и улюлюкают, видя расползающийся по шее Даичи румянец. («Я оседлаю твою метлу!» — Ямагучи пытается прокричать Хинате, который от подобного чуть ли не впечатывается в металлическое кольцо. В сторону парня тут же шикают другие наблюдатели, и он моментально утихомиривается, прежде чем Суга успевает и слово ему сказать). Ему выпадает еще одна удачная возможность во все горло прокричать: «Если ты пропустишь еще одно очко, я разрешу тебе использовать на мне то самое вибраторное заклинание, пока ты не заставишь меня кричать!» — прежде чем Ноя вставляет свои пять копеек, нарочито громко прочистив горло: — Я хотел бы на этот раз напомнить всем нашим зрителям, что чрезмерно громкие выкрикивания и всяческие попытки отвлекать спортсменов строго запрещены, не говоря уже об ужасном спортивном соперничестве. С помощью грязного жульничества никто не сможет одержать настоящую победу. Хотя, о чем это я, вряд ли Слизерин вообще умеет побеждать иначе. — Хэй, да пошел ты, Ноя! — крикнул в сторону Нои Суга, демонстрируя средний палец высунувшемуся из комментаторской кабинки коротышке, который пристально осмотрел толпу, пока, наконец, не заметил Коуши, сузив глаза. — Я все слышал, Суга, маленький ты убл… — НОЯ! — …Извините, Укай-сенсей. В конце концов, совершенно не имеет значения, что пытаются прокричать Суга, Ямагучи или любой другой слизеринец: Куроо, снизив разрыв в очках до минимума, вызывает у своих болельщиков дикий шквал эмоций, а затем, ко всему прочему, Хинате удается поймать снитч (еще и своим собственным ртом — той самой техникой, которую годами не удавалось повторить никому еще со времен самого Гарри Поттера). Слизерин побеждает, и хотя по всем параметрам это даже не финальный матч сезона, эмоциональное напряжение после него оказалось гораздо большим, чем до сих пор в любом другом матче этого года. Складывалось такое ощущение, что весь Слизерин разом превратился в диких животных; утробно рычащих и создававших оглушительный рев — ради Бога, Камасаки, надень уже обратно свою чертову рубашку! — попытки Суги перекричать победоносный клич своих соратников остаются неуслышанными. В комментаторской кабинке Ноя почти находится на грани срыва, во все горло осыпая проклятиями обе команды, в то время как Укай-сенсей пытается успокоить паренька. Бокуто и Куроо же, как обычно, борются друг с дружкой, все еще паря в воздухе, или просто повторяют свои победные, грубые, почти что первобытные «бро-ритуалы». В мыслях у всего Гриффиндорского факультета только и читается одно убийство, и волны дикой ненависти, которые исходят от их сектора, не уступают по своей силе ликованию Слизерина. Да и не то чтобы подобные игры когда-либо были известны своими миролибовостью и спокойствием: однажды обреченные на постоянную вражду соперники, заклятые враги до скончания веков, или какое бы еще оправдание не придумывали эти две команды игроков в квиддич, они всегда приходили в класс с фонарями под глазами и чуть ли не с ног до головы обмотанные белоснежными бинтами. Суга воспользовался возникшей после игры шумихой в рядах болельщиков в качестве прикрытия, чтобы убежать, утягивая за собой и ошеломленного Ямагучи. Они успевают уйти почти к самому краю поля, когда их все-таки вылавливает Хината, едва успевший заметить Ямагучи, и с скоростью света подлетает к парням, держа в раскрытых ладонях пойманный снитч. — Тадаши, смотри, Тадаши! Я поймал его, я правда его поймал! — Хината показал довольно печально выглядящий и покрытый слюной снитч, едва трепыхавший своими крыльями, но Ямагучи все еще смотрел на него, словно этот мячик — настоящее произведение искусства. И в следующее мгновение он лучезарно улыбнулся Хинате, просияв всем своим лицом. — Я знал, что ты сможешь это сделать, я знал, — почти прошептал он, и, окей, фу, Суга сейчас в самую последнюю очередь хотел видеть, как его кохаи страстно лобызались, проталкивая в рот друг другу свои языки. Кроме того, его ждала… другая проблема, с которой нужно было срочно разобраться. И эта самая «проблема» сейчас находилась в самом разгаре жаркого спора с вратарем Слизерина, Львом. Даичи был до смешного маленьким и больше похожим на крошечного гнома по сравнению с беловолосым парнем, в жилах которого на одну четвертую часть текла кровь гигантов, но скорее сам Лев выглядел так, словно хотел поскорее убежать, а не вступать в схватку с Савамурой. Словно инстинктивно ощущая сочувствие к его тяжелому положению, Лев бросил взгляд на Сугавару и встретился с ним глазами, которыми с явной мольбой просил Сугу спасти его. Заметив его пристальный взгляд, Даичи замолчал на полуслове и также заметил Коуши. Самодовольная ухмылка расползлась на лице Суги, и он небрежно прислонился к колоне, скрещивая на груди руки. Оскорбление, застрявшее на языке Даичи, так никогда и не донеслось до ушей Льва, потому что он крепко сжал свою челюсть и бросил свою метлу в третьегодку. Он не идет к Суге; он вихрем летит к нему. Суга вскакивает на ноги, пятясь и подмигивая Льву. О, оу. Настало время убегать. Суга бросается наутек и убегает, услышав, как Даичи кричит «Суга!» своим острым, не терпящим возражений капитанским голосом. Суга бежал, как боязливый и незрелый трусишка, которым он на самом деле и являлся в глубине души, потому что выводить из себя Даичи и разрывать свой образ кроткого префекта, подающего всем идеальный пример, будоражило кровь, даже иногда принося парню облегчение. И, плюс ко всему выше сказанному, он действительно боялся того, что может сделать с ним Даичи за все те выходки, которые он проделал во время матча. Это был упреждающий страх, заставлявший его сердце испуганно трепетать, ведь парень знал: если он сможет привести в ярость Даичи, то результат определенно будет стоить всех затраченных усилий, так как Савамура теперь уж точно перестанет так трястись над своим любимым, чуть ли не пылинки с него сдувая. Да и насколько замечательным не был бы их мягкий «ванильный» секс, грубый и жесткий был даже гораздо лучше. Плюс, Даичи выглядел просто до одури сексуально, когда терял весь свой самоконтроль. Он убедился, что остался вне зоны досягаемости Даичи, словно они опять, как в старые добрые времена, стали первогодками и продолжают все также по-детски играть в «кошки-мышки». Суга громко рассмеялся, чувствуя себя снова молодым и как никогда живым, и забежал в ванную префектов, прошептав пароль. Он выглянул из-за двери и прокричал Даичи, растягивая нараспев слова: «Обломись, Даичи! Ты не сможешь зайти, здесь только префектам быть и можно!» Он слышит приглушенное: «Ага, разбежался», — от Даичи и убегает дальше в помещение, но спустя уже несколько мгновений Савамура тоже проговаривает пароль, и дверь распахивается перед ним. — Вам, наверное, лучше не стоит на это смотреть, — посоветовал Суга витражам. — Иначе станете свидетелями по-настоящему постыдных и уродливых вещей, — многоцветные русалки бормочут проклятия и осуждающе шипят в сторону Суги за то, что он думает только своим членом, а не головой, да еще и внаглую вторгается в их обитель (ну, по крайней мере, ему кажется, что они говорят нечто подобное. Коуши никогда не мог ни на йоту понять их мудреный язык). Даичи зашел в ванную — и атмосфера в комнате резко сгущается. Редкие русалки, которые все еще оставались на своих местах, даже не удосужились прошипеть в сторону нарушителя; они сбежали за грань своих рамок, оставляя Сугу совершенно наедине. — Боже, боже, — начал Коуши, — я и забыл, что ты знаешь пароль. Наверное, нужно будет как можно скорее его поменять. Я попрошу об этом остальных, когда русалки приведут их сюда. Даичи делает единственный, гулкий шаг в сторону Суги, и температура в комнате тут же подскакивает к отметке невыносимого жара. Суга вынужден отступить, пока не натыкается ногой на стену. Он полностью вжимается в холодную стену, пытаясь успокоить свое разбушевавшееся сердце и подскочивший жар, который начал расползаться по его телу сразу после прикосновения с ледяным мрамором. Выражение на лице Даичи такое нечитаемое и сосредоточенное, что часть Суги хочет расплакаться или сбежать, а другая его часть хочет, чтобы Коуши ползал в ногах своего парня, полностью ему подчиняясь. Впрочем, он совершенно ничего не сделал, лишь глубоко вздохнул одним ртом, когда заговорил Даичи. — Остальные? Суга кивнул, чувствуя себя немного опьяневшим от адреналина, взбурлившего в нем от бега и сильной спешки. — Остальные префекты. Они будут искать меня, чтобы я помог им успокоить фанатов. — О? — Даичи изогнул бровь и сделал еще один шаг. — А ты не думаешь, что они будут слишком заняты, разнимая драки, и просто забудут о тебе? Думаешь, они отпустят еще одного драгоценного префекта, чтобы отыскать тебя? — тело Сугавары задрожало от осознания, а огонек, вспыхнувший в глазах Даичи, ясно дал блондину понять, что от внимания Савамуры это также не укрылось. — Теперь, когда витражи полностью опустели, мы останемся здесь абсолютно одни. Может, даже на несколько часов кряду. Даичи подходит уже впритык к Суге, и Коуши впивается своими пальцами в стену, пытаясь удержаться от того, чтобы постыдно потереться всем своим телом о парня, словно какая-то мартовская кошка. Он так завелся от одного лишь голоса Даичи и ярости, пульсирующей под кожей брюнета и едва ли не ослеплявшей Коуши. Даичи наклонился так близко, что его губы почти прикасались к уху Суги, в точности повторяя то, что сделал префект перед матчем. — Никто не услышит твои мольбы, когда я заставлю тебя кричать. Суга припал к устам Даичи, грубо целуя его и вгрызаясь в нижнюю губу, но брюнет только обвил своими руками Сугавару и зарылся пальцами в его волосы, с силой их сжимая и резко отстраняя парня от себя. Суга, удовлетворенно прошипев, потерся бедрами о пах Даичи, и, ого, ничего себе, он не на шутку возбудил Даичи, не так ли? Коуши даже не мог представить себе, что с таким стояком было очень удобно летать на метле, да еще и на такой высокой скорости. Суга только попытался съязвить что-то Даичи по этому поводу, но гулкое рычание и вцепившиеся в его шею зубы тут же заставили парня замолчать, хотя и Коуши был совершенно не против подобного, потому что все его трезвые мысли мгновенно испарились. Даичи жадно лапал его бедра и пах, оставляя засосы грубее, чем обычно, и… ох, черт побери, стоп, стоп, стоп… — Д-Даичи… прекрати… меня… у-ужин с директором… рез неделю, — едва выдохнул Суга, слабо отталкивая своего парня. Даичи медленно отпустил его, смотря на Коуши с беспощадным выражением лица. — И? — Суга попытался опустить голову, утыкаясь подбородком в ложбинку между своих ключиц, но Даичи этого ему не позволил, снова обхватывая кожу пальцами. — Я не смогу спрятать их под шарфом, — взмолился блондин. — Если бы профессор Такеда узнал, что ты оказался в душе таким бунтарем, настоящего позора точно невозможно было бы избежать… хотя, после сегодняшнего квиддичского матча, я не думаю, что в этом кто-либо еще сможет засомневаться, — удовлетворенно пресек Даичи. Суга почувствовал, как мгновенно вспыхнуло его лицо, пока он изо всех сил пытался придумать ответ. Он вскрикнул, когда Даичи резко сорвал с него плащ. — Что ты там наговорил мне, ну, еще перед игрой? Увы, как ни стараюсь, а вспомнить совсем не могу; не напомнишь мне, м? — спокойным, нарочито повседневным голосом проговорил Даичи, развязывая изумрудно-серебряный галстук Сугавары и продолжая его раздевать. Суга наполовину запаниковал и наполовину возбудился из-за того, как беспощадно снимал с него одежду Даичи и пытался вытянуть из него то самое обещание. Его сознание застилала только одна страсть, когда парень слабо проговорил: — Ч-что? — О, ты и сам знаешь, — начал прояснять Даичи. — Те самые слова, которые ты сказал мне, перед тем как мы распрощались друг с другом? Из-за которых я не смогу больше нормально смотреть Клэрисс прямо в глаза во время Зельеварения до конца целого семестра. Повтори их, — он отбросил в сторону галстук с холодной расчетливостью и задрал вверх джемпер Суги, грубо оглаживая пальцами его тело и заставляя парня изгибаться от горячих прикосновений, с силой закусив губу. — Ты можешь от-оттрахать меня, если проиграешь, — выдохнул Коуши, неспособный выдавить из себя что-то большее, чем тихий шепот, и в то же время сохранять свое спокойствие. Он приподнял вверх руки, позволяя Даичи снять джемпер, совершенно не чувствуя какого-либо холода, особенно когда Савамура изогнул бровь и поймал его взгляд. Коуши мог различить все оттенки напряжения в его глазах, пронзительно карих с редкими вкраплениями золота, которые пробирали до дрожи и прожигали его всего без остатка — словно вспыхнувшее в один момент яркое пламя. — Давай, Коуши, — вернул в реальность Даичи. — Ты же не был таким скромным еще несколько минут назад, на глазах у всего Хогвартса. Сейчас здесь остались только ты и я, — одной рукой он схватил подбородок Суги, а другой, все еще облаченной в кожаную перчатку, прижался к оголенному животу Сугавары, сокрытому только тонкой рубашкой. — Что ты пообещал мне? Суга пораженно вздохнул, чувствуя что-то отвратительно низменное и животное от одних только прикосновений Даичи. Чувство до одури грубой и прохладной кожи, прикасавшейся к его телу, возбудило его гораздо больше, чем он ожидал — боже, боже… неужели у него был кинк на перчатки? Не отводя взгляда от глаз Даичи и ухмыляясь самими кончиками губ, он наконец проговорил: — Ты можешь трахнуть меня, если проиграешь, — промурлыкал он, протяжно и чувственно. — Ну же, Даичи. Трахни меня. Даичи улыбнулся, но глаза его явно не вторили этому жесту, и Суга почувствовал, как волосы на его затылке встали дыбом. Савамура отпрянул подальше от парня. — Спасибо. Кажется, ты мне здоровски помог наконец-то все припомнить. Теперь снимай свою рубашку. На самом деле, обоих парней не слишком сильно интересовали отношения «доминант-сабмиссив». Но Суга точно солгал бы, сказав, что его не передернуло от властного, раздающего приказы Даичи, да и Коуши видел, как расширились зрачки его парня, когда он мгновенно принялся выполнять этот приказ. Он практически сорвал свою рубашку, в то время как Даичи небрежно сбросил с плеч свой собственный плащ квиддичской команды. И Суга принялся с жадностью пожирать его глазами, пока Даичи снимал кожаные перчатки своими собственными зубами. С губ Сугавары сорвался тихий всхлип, и он почувствовал, как болезненно отдавал возбуждением в его колом стоящем члене каждый удар перчатки о мраморный пол. Боже мой, он снова почувствовал себя пятнадцатилетним несмышленым подростком, у которого воплотились в жизнь все его самые грязные фантазии, источник которых внезапно предстал прямо перед его глазами. Он был уверен, что Даичи с легкостью заметил его уже невыносимую эрекцию, но все равно продолжал настойчиво игнорировать явный интерес Сугавары к своей персоне. Даичи положил ладонь на бедро Суги, обдавая его горячим прикосновением, а другой снова мягко обхватил хрупкий подбородок. Суга вздохнул в ответ на знакомое прикосновение, жалея, что сейчас совершенно не может доверять нежности Даичи. Он повернул голову Суги набок, чтобы исследовать каждый дюйм его кожи, и Коуши полностью подчинился, словно преданный песик в руках Даичи. Он чувственно огладил шею Сугавары и очертил выпирающие ключицы, медленно спускаясь вниз, по его груди, и мягко пробормотал: — Ты такой милый, Коуши. Нет, просто чертовски красивый. И ты будешь выглядеть только еще красивее, полностью оттраханный и истекающий смазкой, всхлипывая, когда я буду возбуждать тебя снова и снова. Тем не менее, Суга уже всхлипывал, наклоняясь вперед, чтобы провести пальцами по изгибам бицепсов на руках Даичи, настолько контрастировавших с его собственным худощавым, гораздо более слабым телом. Ох уж эти спортсмены… — Даичи, ну же, я твой; я весь, полностью твой… — А действительно ли? — спросил Даичи, и Суге нужно было бить во все колокола (это же тот самый коварный голос Даичи), но брюнет тут же отстраняется от Коуши, и это уже находится за гранью всего самого недопустимого. Суга тянется вслед отстраняющимся подальше от него Даичи, который уходит в самую глубь ванной; отражение двух тяжело дышащих, возбужденных парней мелькало в зеркалах, высившихся над умывальниками. — Я люблю тебя, Даичи, — пробормотал Суга, тихо и достаточно искренне, чтобы поколебать решимость и упорство Даичи, но в этот же момент на его лице растягивается настоящая улыбка. На короткое мгновение Сугу переполняет победное чувство эйфории в груди, прежде чем Даичи достал из-за спины свою палочку и пробормотал мягкое «Инкарцерос», вторя вкрадчивому голосу Коуши. Скрытый из виду Гриффиндорский шарф, спрятанный под поясом Даичи, тут же взлетел и связал руки блондина над его головой, затянувшись узлом на огибавшей всю стену водопроводной трубе. Наступает долгая пауза, так как Суга слишком ошеломлен, чтобы хоть как-нибудь реагировать. Улыбка Даичи превратилась в чертову смазливую усмешку, и он выглядел настолько довольным собой, что мгновенно вывел Сугу из транса одним своим нескрываемым превосходством. Он бросил беглый взгляд на предательский, омерзительный красно-золотой шарф, а затем возвратился обратно к Даичи, приоткрыв от удивления рот. Он единожды пытается выпутаться из цепкой хватки ткани, дернув ее на себя из всех сил, но тут же понимает, что, да, его действительно поймали в ловушку, и, да, Даичи теперь был просто нежилец. Просто, черт его побери, без двух минут нежилец. — Даичи, — прошипел Коуши своим самым строгим, не терпящим возражений голосом. — Даичи, отпусти меня. Даичи хохотнул. Он хохотнул, слыша самый угрожающий голос префекта Сугавары. О, ну все. Он брюзжит на Даичи, и переполняющее его раздражение полностью перекрывает все былое возбуждение, потому что его связали шарфом из этого треклятого факультета. — Савамура Даичи, ты самодовольный ублюдок, сейчас же отпусти меня, иначе, бог мне судья, я… — О, я более чем уверен, что Богу сейчас не до тебя, — мягко перебил его Даичи. — Здесь просто ты, я и только одни сплошные грехи. — Тебе на целый месяц нихрена не обломается, — выкрикнул Суга. — Если тебе еще повезет. И с каждой минутой, пока ты продолжаешь держать меня связанным, я добавляю еще одну неделю… — А ты помнишь, что я пообещал тебе? — перебил его снова Даичи, почти ликуя и, чуть ли не танцуя, игриво уклоняясь от всех разъяренных пинков Суги. — Да мне плевать, — прорычал Коуши. — Иди сюда, чтобы я своей собственной ногой поскорее смог вмазать тебе такой синяк, что он продержится в два раза дольше, чем этот хренов засос. Даичи легко постучал острием своей палочки по вздернутому подбородку парня. — Кажется, я говорил что-то наподобие «я свяжу тебя нашим шарфом и даже пальцем не притронусь к тебе, пока ты сам не начнешь восхвалять Гриффиндор», — злобно оскалился Даичи. — Мне нравится бесить тебя, Коуши, возможно, даже больше, чем ты сам любишь бесить меня. Но на самом деле я люблю наблюдать, как ты просишь у меня еще большего. И, пожалуй, сильнее всего мне бы хотелось своими глазами сейчас увидеть, как ты предашь свой собственный факультет ради меня. — Никогда, — прошипел Коуши, скрипя зубами. А затем ухмыльнулся, задумавшись. — И, вообще, как ты собираешься сломать мою волю, даже не прикасаясь ко мне, хм? Даичи рассмеялся, тепло и лучезарно, заполняя всю ванную комнату громкими переливами смеха. — О, Коуши, — вздохнул он. — Ты действительно думал, что я не замечу, каким именно взглядом ты смотрел на мои квиддичские перчатки? «О, — подумал Коуши, — оу, теперь я оказался просто по уши в дерьме». Он мысленно вцепился в честь своего факультета, словно она смогла бы стать щитом от жара, расползавшегося по его животу вниз, к самому паху. Напоминая префекту, что даже если в данный момент он действительно презирал Даичи, почти что всю свою жизнь Коуши только его и любил. И, как обычно, игнорировать чертовскую привлекательность Савамуры для блондина было просто невозможно. — Я ненавижу тебя, Даичи, — отчаянно прорычал он парню, убеждая себя, что, если его слова прозвучат именно так, как ему того хотелось, он сможет проигнорировать то, с какой небрежностью Даичи поднял свои перчатки и посмотрел на Сугу таким взглядом, словно тот был самым легким тренировочным манекеном для еще молодых и зеленых охотников. — Еще нет, — заверил его брюнет. — Но скоро точно будешь. Он одним быстрым рывком натянул на руку кожаную перчатку, поправляя все швы и растягивая пальцы перед самым носом у Суги. Чувство самоконтроля так и кричало парню поскорее отвести взгляд подальше и не видеть то, как нарочито медленно и соблазняюще Даичи растягивает свои пальцы и одними только зубами поправляет все неправильно обхватившие его ладонь участки холодной кожи. Впрочем, его самоконтроль терпит полное поражение, и Суга чувствует, как все его тело пробивает дрожь от одной только мысли о том, как эти перчатки оглаживают его тело. Он внезапно и мучительно вспоминает, насколько он сейчас обнаженный, а на его теле осталось лишь одно нижнее белье (которое совершенно ничего не скрывает). Даичи спешно надел другую перчатку и подошел ближе к Сугаваре. — Еще один шаг в мою сторону — и я надеру тебе зад, — слабо, из последних усилий пригрозил Суга. Брюнет закатил глаза. — Знаешь, Суга, я ведь захватил с собой не один шарф, — он показательно прокрутил свою палочку между пальцев. — Я имею в виду, если ты прямо настолько сильно хочешь потерять всю свою гордость, я могу с легкостью в этом помо… — Давай. Просто. Уже. Поскорее. С этим покончим, — разъяренно проскрежетал Суга. Прекрасно, гнев сейчас уж точно был получше, чем похоть, лучше, чем наблюдать за тем, как вкрадчиво подбирается к нему Даичи и вторгается в личное пространство, совершенно к нему не прикасаясь, улыбаясь так невероятно сладко, протягивая свою руку вниз… Суга пораженно вздохнул, чуть ли не всхлипывая. Даичи провел пальцем по всей длине колом стоящего члена Коуши, дразня парня через ткань штанов. И чувствовать такие прикосновения Даичи было чертовски хорошо, да еще и с тех самых пор, напомнил себе Суга, как у них толком-то и не было времени для секса, когда у Даичи начался сезон квиддича, а Суге пришлось помогать организовывать следующую поездку в Хогсмид… Даичи добавил еще один палец, нажимая ровно настолько сильно, чтобы заставить Сугу корчиться от касаний, но недостаточно для самого Коуши, который, Даичи знал не понаслышке, любил только пожестче. (Конечно же, явным недостатком таких серьезных отношений и возможности находиться в комнатах, доступ к которым был разрешен только префектами и капитанами, было то, что у них в запасе появлялось гораздо больше времени, чтобы найти все слабые места и тайные желания своего возлюбленного. И как именно использовать их друг против друга). Вверх и вниз, вверх и вниз — Суга сжимает руки в кулаки и сгибает пальцы на ступнях, просто потому что ему недостаточно, но парень с силой закусывает губу и отказывается доставлять Даичи удовольствие своими пошлыми стонами. Но Даичи слишком хорош в том, что он делает. На секунду Суге кажется, что он в порядке и точно сможет все вынести, но Савамура мимолетно задевает большим пальцем головку его члена или проводит рукой по всей его длине — и Суга снова становится чувствительным до предела. Влажное пятно на его штанах выглядит просто смущающе огромным, а смазка полностью пропитала боксеры, уже проступая и на его штанах. Даичи театрально зевнул. — Я мог бы делать это всю ночь напролет, но думаю, будет гораздо лучше, если ты сорвешься как можно быстрее, — Даичи прекратил свои ласки, и на этот раз Суга не сдержал похотливого, слабого стона, который заставил его щеки заалеть, а Даичи только еще шире улыбнуться. Савамура быстро снял пояс Суги и расстегнул его штаны, пока сам префект все это время беззвучно бормотал: «Да, да, да». Даичи расстегнул молнию, почти что слишком пошло и громко, и приспустил штаны к лодыжкам Коуши. Его член приличным стояком упирался в ткань боксеров, но когда Даичи окончательно снимал и нижнее белье, то старался как можно реже прикасаться к нему. «Козел», — горько подумал Суга. Даичи задержался еще на минуту, чтобы оценить свое творение. Суга, совершенно обнаженный, прижимающийся к холодной стене, был связан в ванной префектов, с ярким румянцем на лице, и тяжело, шумно дышал, выглядя настолько пошло и пораженно, что Даичи едва ли смог остановиться, чтобы не оттрахать этого парня прямо здесь и сейчас. Но, нет, нужно было изо всех сил сохранять терпение, потому что его месть окажется в разы слаще, если он будет действовать не спеша. Ведь плоды его тяжелой работы, на данный момент, явно превышали все ожидания Даичи. Рука Даичи, облаченная в перчатку, в один момент нависает над Коуши, на расстоянии нескольких миллиметров от его кожи, отказываясь предоставлять ему такие желанные прикосновения. Не в состоянии больше терпеть, Суга приподнимает свои бедра, но его тут же останавливает на месте Савамура, положив свою руку ему на бедро. — Какой ты у меня непослушный, — усмехнулся Даичи, но Суга мысленно ликует, вынудив Даичи прикоснуться к нему ладонью, с холодной и бесчувственной хваткой перчатки, так разительно отличавшейся от этого ненасытного и властного взгляда, которым пожирал его парень. Суга искренне хотел, чтобы эти ладони начали отдрачивать ему, сначала невероятно медленно и мучительно, а затем все быстрее и гораздо грубее, пока каждый малейший шов и бугорок кожаных перчаток, не заставлял его ошалело кричать, когда они потирались о его пло… а почему Даичи вдруг отстраняется? Суга наблюдал за тем, как Даичи нарочито медленно убрал свою ладонь с его эрекции и потянулся к поясу, чтобы достать палочку, которую он спрятал ранее за спину. Его палочка? Очередное заклинание? Но како… К Суге приходит осознание, и его кровь тотчас застывает в жилах. — Даичи… нет, погоди, Даичи, это не… — Нечестно? — Даичи заканчивает его мысль. — Неужели? А ведь я был так уверен, что услышал, как ты прокричал что-то наподобие «используй на мне это заклинание», пока я пытался забить очередной мяч. Я действительно пропустил немало очков, так что это — мое вознаграждение, верно? «Я ненавижу квиддич, — с мертвецкой уверенностью подумал Суга. — Я больше никогда в жизни не буду смотреть ни один квиддичский матч в своей жизни, о, ну, почему я не влюбился в какого-нибудь другого игрока, только из нашей команды? Наверняка сейчас Шоё распластался по всему телу Тадаши…» — и, вау, какая мерзость. Мысли о том, как его кохаи занимаются сексом, явно не приносили удовольствия Коуши. Хотя, конечно, это было всяко лучше, чем альтернатива… — Трэморэ Тактус, — бодро пропел Даичи, наконечник его палочки задрожал, откликнувшись на заклинание, и Суга действительно возненавидел Яку за то, что он придумал это конченное заклинание. Ха-ха, конченное заклинание — заклинание, чтобы конч… о, Боже, сейчас было совершенно не время для таких дурацких шуток, потому что Даичи опустил свою палочку, направляя ее на левое бедро префекта. Суга мысленно подготовился, но все же не смог вытерпеть этого резкого перепада своих чувств: когда чувствуешь себя в порядке, а затем через мгновение уже ощущаешь словно вибратор, установленный на самую мощность, вжимается в твою простату, когда Даичи легко касается палочкой поясницы. Его сила воли слишком слабая, чтобы сдержать громкий вскрик, эхом отозвавшийся в ванной, но Суге было просто наплевать, потому что он так чертовски близок только спустя несколько секунд после использования этого заклинания. Он толкается вперед своими бедрами и выгибает спину, но хватка у Даичи слишком сильная, поэтому Коуши терпит полное поражение в поисках хотя бы малейшей разрядки. Его крики затихают до самых низких стонов, когда Даичи мягко бормочет «Лэнтэ», и вибрация внутри блондина замирает до невероятно, мучительно медленной. — Д-Даичи, Даичи… Даичи, пожалуйста… — взмолился Суга, а затем мгновенно сжал как можно плотнее губы, осознав, что он только что собирался сделать. — Еще не сдаешься, хах? — спросил Даичи. — Знаешь, у тебя ведь есть возможность прекратить все свои страдания. Просто скажи мне, что ты думаешь о Гриффиндоре — и все тут же закончится. — Будь он проклят, твой Гриффиндор, — прошипел Суга, и Даичи зацокал языком. Мягкое «Велокс» снова возвращает Сугавару к пику наслаждения, заставляя его приоткрыть рот, пока дрожащие ноги изо всех сил пытались не подкоситься, и еще раз «Лэнтэ» отобрало у него долгожданную разрядку. «Может, все-таки будет лучше сдаться, — отдаленно подумал Суга, слишком возбужденный, чтобы спасительно ухватиться за честь своего факультета и вернуть былое хладнокровие. — Ведь это всего лишь слова, верно?» «Ага, так и поверил. Как будто Даичи потом так просто об этом забудет. Крепись, Коуши». Но, тем не менее, сохранять уверенность было слишком тяжело, особенно когда Даичи шептал на ухо Суге всякие соблазнительные пошлости, обещая, что именно он с ним сделает, когда Суга наконец сдастся. Да еще в этих фантазиях прикасаясь и трахая Коуши всеми различными способами, которые, уж он-то знал, обожал Сугавара, включая в этот список и все те вещи, которые ему нравилось делать с Даичи… Это было превыше его сил. Даичи внезапно вздохнул, в очередной раз возбудив Коуши и затем тут же спустив его с небес на землю, оставляя парня дрожать до кончиков пальцев. — Ладно, — пробормотал он. — Думаю, больше нет смысла и дальше ждать, — Суга чуть ли не расплакался от облегчения. Как только Даичи прикоснется к нему, Коуши тут же забудет обо всех его унизительных выходках, просто, ради Бога, дайте ему уже наконец-то кончить. Даичи лениво звякнул пряжкой пояса, расстегнул свои штаны, опустив застежку-молнию, и Суга тут же осознал, что Даичи, наверное, тоже все это время было, ой, как не сладко. Ай, так даже лучше, они могут кончить вместе. Суге всегда это нравилось, хотя обычно он любил иметь полный контроль над Даичи, говоря парню, когда именно ему можно кончить, но так тоже было вполне хорошо. Даичи провел пальцами по своей собственной эрекции и тихо выдохнул на ухо Коуши, все еще продолжая невыносимо близко находиться рядом с ним. Если Сугу, у которого и так был до одури невыносимый стояк, и можно было возбудить еще хоть немного больше, то хриплому голосу Даичи это явно удалось. — Ну же, Даичи, давай, детка, давай покончим со всем этим вместе, — мягко выдохнул Суга. — Вместе? — промурлыкал Даичи. — Ну, думаю, мое шоу точно придется тебе по душе. Секундочку. Но… но он же имел в виду их обоих, верно? Даичи просто не мог… Даичи достал из штанов свой собственный член, тяжелый и налившийся кровью, заставляя Сугу еще больше потерять голову. Он коротко провел ладонью по всей длине, не сдерживая все свои стоны удовольствия и все еще прижимаясь губами к ушку Сугавары. — Теперь я понимаю, почему тебе так понравилась моя перчатка, Коуши… аххх, черт… это… хннгггг… А вот мстительный Даичи смог. Суга только и мог с тихим ужасом наблюдать за тем, как ублажал сам себя Даичи и стонал ему на ухо, используя против Суги его же собственный кинк. Это было невыносимо. Но, все же, гораздо невыносимее был тот факт, что Даичи мог скоро кончить, а вот Суга — нет, что они были разделены друг от друга, когда Даичи мог наказать их вместе. И Суга просто сломался. — Даичи, Даичи, нет, нет, остановись. Я з-заберу назад все, что наговорил про Гриффиндор, хорошо, это — самый потрясающий факультет, на котором учатся самые лучшие ведьмы и волшебники, они имеют полное право выиграть Кубок Факультетов, о, Боже мой, умоляю, перестань уже дрочить без меня, я сделаю все, что угодно… — Но ты и так уже сделал более чем достаточно, — мягко проговорил Даичи с искренней улыбкой, убирая свою палочку. — Релашио, — промурлыкал он, и шарф мгновенно упал наземь, отпуская из плена руки Сугавары, а сам Даичи тут же припал на колени. Одной рукой, облаченной в перчатку, Савамура обхватил член Суги, который он в то же мгновение почти полностью взял в рот, рьяно отсасывая блондину как можно быстрее, зная, насколько сильно любил это Коуши, когда находился почти на грани. Суга всхлипывает, впиваясь пальцами в затылок Даичи, словно так он мог удержать себя от волн пробегающего по его спине удовольствия с каждым движением рта и горячего языка Савамуры. Суга вскрикивает настолько оглушительно, что ему кажется, будто его голос отзывается эхом по коридорам, но парню совершенно на это наплевать, потому что все, что его сейчас только и беспокоит — Даичи, Даичи, Даичи. Он едва ли сумел продержаться полминуты, после чего напрягся, сильнее сжав волосы Даичи, и кончил с таким облегчением и экстазом, что больше не смог стоять на ногах и обессиленно свалился на пол, все еще содрогаясь в накатывающих после оргазма волнах удовольствия, рядом с Даичи (который также не мог унять дрожь в своем теле), закончившим отсасывать своему парню. Они еще очень долго продолжали сидеть на месте, окруженные созданным собственноручно беспорядком, соприкасаясь лбами и пытаясь отдышаться. У Даичи на губах осталось немного белесого семени, внезапно заметил Суга. Он шатко поцеловал Даичи, слизывая белые капельки своим языком. Брюнет наклонился только ближе, с не меньшим пылом отвечая на поцелуй. — Это было слишком грубо, — протянул по-детски, но все также мягко Суга. — Но я все-таки заставил тебя это сказать, не так ли? — напомнил Даичи, выглядя настолько довольным и счастливым, что Суга больше не мог ни капельки злиться на этого парня. Он почувствовал себя невероятно ленивым и переполненным доверху адреналином, медленно покидавшим его кровь, и смачно хлопнул себя по лицу, увидев, во что превратился он и квиддичская униформа Даичи. — А что, если остальные об этом узнают? — пробормотал он. — Да плевать, — ответил Даичи. — Не хочешь принять ванну? Суга бросил взгляд на гигантских размеров ванну префектов, на Даичи, и затем снова на ванну. — Да, — всем сердцем согласился он. Даичи настроил ванну, устанавливая температуру как раз на уровне неприятно теплой — его самой любимой после Квиддича и невероятно горячего душа, который просто обожал Суга. Он добавил волшебные пузыри, которые превратились в различные формы разнообразных кубков и наград, зная, что уж это точно понравится Коуши. Суга опустился в ванну, довольно шипя от температуры воды и чувственно простонав, когда приятный жар испепелил малейшее неудобство и дискомфорт в его теле. Даичи с плеском опустился в ванну, совершенно не так изящно, и Суга стрельнул в него глазами с притворным раздражением, возвращая все свое внимание к переливающемуся пузырьку, висевшему в воздухе и превратившемуся в настоящего слона, через секунду тут же лопнув. На его лице через мгновения расползается крошечная улыбка, и Даичи воспринимает ее в качестве разрешения подплыть немного ближе к Сугаваре. — Не злишься на меня? — Даичи рассмеялся, когда Суга не захотел тратить впустую времени, тут же перелезая на его колени. — Скажи спасибо пене для ванн, — пробормотал Суга, прислоняясь к плечу брюнета. — И вообще, твое разъяренное лицо довольно-таки позабавило меня. Точно стоило всех страданий. В конце концов, ты ведь всегда полностью вознаграждаешь все мои невероятные мучения. — Когда-нибудь тебя точно кто-то изо всех сил отпинает, — закивал Даичи. — Помяни меня Господь, ни один кохай в жизни не посмеет тебе перечить, а все учащиеся на седьмом году семпаи не понаслышке знают, насколько ты можешь быть безжалостным, когда действительно этого захочешь, поэтому никогда даже слова дурного тебе не решатся сказать. Кто же еще осмелится выступить против могущественной династии Сугавар, если не я? — Чистокровный принц Слизерина и маглорожденный герой Гриффиндора… звучит как эпичная повесть о невероятной любви и приключениях, если тебе интересно мое мнение, — прокомментировал Суга. — Наполненная страданиями и нескончаемым сексуальным желанием, которое достигло своего пика в самый разгар финальной битвы, после чего главные герои в самом конце целуются, вместо того, чтобы убить друг друга. — Эта концовка, пожалуй, даже лучше, чем у самого Поттера, — хохотнул Даичи. — Как кто-либо вообще может сопротивляться очарованию наших коварных и умных врагов-слизериновцев? Или пропустить такой потрясающий шанс сломать их эго своими собственными руками, — добавил он, тыкая Сугу в бок. — Осторожнее, — тут же предупредил Коуши. — Сейчас моя палочка находится так же близко ко мне, как и для тебя — твоя. Даичи по-детски, игриво показал Суге язык, и Коуши тут же утянул его в поцелуй, улыбаясь прямо в губы. Суга не прикусывал его уста или боролся с Даичи за преимущество; просто позволил их ртам развязно и совершенно не спеша двигаться вместе, поддаваясь вновь разгорающейся похоти. Такие поцелуи всегда превращались в сплошное безумие, но все еще были теплыми и наполненными любовью, выливающейся в такое незамысловатое проявление чувств. И все это время Даичи обычно стукался со своим парнем носами, будучи уж чересчур нетерпеливым, или Суга мягко прижимался к губам Даичи, только чтобы полностью почувствовать их. Внезапно у Суги в голове вспыхивает одна мысль. Он отстраняется и непонимающе сводит брови. — Скажи, Даичи… как тебе вообще удалось пронести целых три шарфа, пока ты все еще летал на метле? Разве ты не потерял бы тогда равновесия? — Я, эм, — Даичи одарил его робким взглядом. — Я об этом солгал. Пораженно вздохнув, Коуши яростно толкнул парня в руку, но уже через минуту рассмеялся. — Просто не могу в это поверить, — хохотнул он. — Какой же ты умник, ну, просто невероятно. Даичи широко заулыбался и принялся щекотать бока Суги, чтобы заставить его рассмеяться еще громче, не сдерживая эти пронзительные звуки радости, вырывающиеся наружу из его груди, когда он резко и беспомощно свалился на Даичи, слабо царапая его руки и умоляя о помиловании. Впрочем, Савамура ничего не мог с этим поделать — он любил видеть Сугу именно таким, невероятно теплым в его руках. Он быстро освободил Коуши от пытки, предпочитая, чтобы его хихиканье растворилось в мягкие вздохи, пока он продолжал водить пальцами по бокам и бедрам Суги, мысленно упиваясь тем, как блондин аккуратно помещается в его объятия, несмотря на их почти одинаковый рост. Даже их цвет кожи разительно отличался: Даичи заработал неплохой загар, практикуясь на открытом воздухе целыми часами подряд, в то время как у Суги была бледная, как свет луны, кожа, из-за чего у Савамуры появлялось непреодолимое желание заботиться о нем, как о настоящем принце. Суга развернулся в его руках, опускаясь на колени между ног Даичи с нежной улыбкой на лице, в которой читалась только крошечная искорка шалостей, резко вынуждая Даичи вспомнить, что Суга был совершенно не хрупким, кротким цветком. Он — чистокровный Слизеринец, от кончиков волос и до кончиков ногтей, и, как и все остальные слизеринцы, Суга всегда искал проблем на свою голову. — Даичи, — промурлыкал он. — Даичи, я хочу тебя во мне. Я прошел все круги ада, чтобы наконец разозлить тебя, но ты даже как следует не оттрахал меня. Даи, ты, что, так и не войдешь в меня? — Суга опустил ладони Савамуры к своей заднице, и Даичи чуть ли не подпрыгнул в воде от мгновенно прилившего в кровь адреналина. Ведь было бы совсем не интересно, если бы Суга не оказался таким прямолинейным именно сейчас, не так ли? Даичи вжался пальцами в кожу парня, рьяно массируя его ягодицы, в то время как Суга издавал мягкие стоны удовольствия, прижимаясь к груди Савамуры. Он инстинктивно притянул Коуши ближе к себе и едва ли не подскочил снова, почувствовав, насколько твердым был Суга, даже после всего того, что они только что сделали. — Господи Иисусе, — пробормотал Даичи. — Коуши, Боже мой, ты уже такой твердый… Но сегодня терпение Сугавары испытали уже более чем достаточно. Взяв их эрекции в свою руку, Суга резко проводил пальцами по всей длине на каждом новом слове, простонав на ухо Даичи: — Возьми. Этот. Чертов. Презерватив. Сейчас же. — Да, сэр, — прохрипел Даичи, слабо отстраняясь от Коуши и выпрыгивая из ванны. Он дрожал всем телом, неловко похромав к шкафу, где все префекты… совместно хранили свои вещи. Спиной он чувствовал, как впивался в него глазами Коуши, и, бросив короткий взгляд через плечо, увидел, как блондин перекинул через край ванны руки, облизывая розоватым языком свои припухлые губы и глазея на бедра и задницу Савамуры. Даичи практически пулей возвращается обратно к Суге, держа презерватив в руке. — Не бегай по мокрой плитке, — бодро пропел Суга из воды, хлопая ресницами в сторону Даичи, словно какая-то сирена, зазывающая глупого матроса к его лютой погибели. Даичи мгновенно смутился из-за метафоры, особенно учитывая то, как пронзительно смотрел на него Суга, и тут же прекратил думать. Он надел презерватив, а затем опустился в воду, после чего Суга с радостной улыбкой пробрался обратно между ног своего парня. Даичи потянулся, чтобы прикоснуться к его лицу, но тут же скривился, раздраженно цокнув языком. — Вот, черт. Я забыл смазку. Суга улыбнулся только шире. — Думаю, у меня есть решение. — Даичи любопытно наблюдал за блондином, когда Сугавара подошел к краю ванны, где была сложена их одежда, и достал из этой кучи-малы свою палочку. Даичи ощутил легкий страх, ведь это могло бы стать местью за его месть, но Суга совершенно не выглядел зловредным, ни на йоту. — Что ты… — начал, было, он, но Суга прижал палец к его губам. — Яку не всегда использует только одни сексуальные заклятия, — предупредил его Суга, выглядя слегка восторженно. — Я, на самом деле, никогда их не пробовал, но Куроо сказал, что это заклинание сработало более чем замечательно у него, так что… Суга прикрыл свои глаза, изящно взмахнув палочкой. — Сликус Дикус. — …Какого хрена, — неверящим голосом пробормотал Савамура. У Суги, по крайней мере, оставалась еще капля пристойности, чтобы покраснеть. — Это была идея Куроо, хорошо? Яку просто создал заклинание, и он не имел никакого отношения к самим словам, — слабо защищался Коуши. — Этого заклинания достаточно, чтобы размягчить любого человека чуть ли не до состояния губки, — простонал Даичи, прикрывая рукой глаза. — И вообще, что конкретно оно делает? — Эм, — ответил Суга. — Это — заклинание самосмазывания. Хорошо. Может, теперь это не звучало абсолютно смехотворно. — Оно… сработало? — спросил Даичи осторожно. Заинтересованно. Суга потянулся рукой к себе за спину, и в то же мгновение его щеки вспыхнули почти что пунцовым румянцем. — Д-да… — ответил он. — Я, эм. Мне, наверно, даже не нужно, чтобы ты подготавливал меня или еще что. Чем вообще, черт возьми, Куроо и Яку там занимаются? Даичи тоже потянулся вниз к ягодицам Суги только, чтобы обнаружить, что два его пальца проникнули внутрь без каких-либо особых усилий. Они простонали в унисон: Суга, почувствовав внутри себя Даичи, а сам Савамура с мыслью о том, что должно будет скоро произойти. Даичи поймал взгляд Суги. — Ты готов? — спросил он и сам удивился, насколько низким стал его голос. — Давай, Даичи, — скомандовал Коуши. — Я ждал тебя все это время, еще с тех самых пор, как ты запрыгнул на свою метлу. Чтобы вместо этого на тебя запрыгнул уже я. Даичи приподнял Сугу и сам устроился поудобнее, чтобы, когда он опустил Коуши на свой член, он проскользнул с влажным чпоком почти без какого-либо сопротивления. Глаза блондина расширились так сильно, что Даичи едва мог увидеть в них нежно-карий оттенок, к которому он так привык, и Коуши начал тяжело дышать, как и его парень, от чувства наполненности. Даичи нужно было уже поскорее, мать его, двигаться. Он слегка толкнулся бедрами вперед, но Суга остановил его. — Нет, нет. Дай мне оседлать тебя. Я хочу это сделать. Суга приподнял себя, делая, благодаря меньшему трению воды, это гораздо легче, чем в те моменты, когда он проворачивал нечто подобное в постели. Даичи надсадно простонал, упиваясь тем, насколько гладкими были его движения. Суга, казалось, ответил на какой-то безмолвный вопрос, кивнув про себя. Он уперся ладонями о плечи Даичи, злобно усмехаясь. — Готов немного развлечься? — Я уже х-хааААА! — Даичи выкрикнул на полуслове, когда Суга насадился на всю его длину, затем снова приподнялся и беспощадно опустился еще раз. Суга тут же набрал свой любимый ритм — быстрый и грубый, впиваясь ногтями в кожу Даичи и оставляя отметки-полумесяцы. От силы толчков Сугавары вокруг парней непристойно, слишком пошло хлюпала в ванной вода, заставляя Даичи покраснеть от того, насколько все это было громко. — K-Коуши, п-притормози…. кто-то может… — заикнулся Даичи, но теперь Суга зарылся пальцами в его волосы, оттягивая прядки и прижимая чужое ушко к своим губам, чтобы прошептать: — Пусть они слышат все. После этих слов и сам Даичи перестал сдерживаться, одной рукой помогая Суге вновь и вновь насаживаться на него, а другой обхватив член Коуши, приспосабливаясь к тому же самому темпу, который он использовал на Даичи, пока они оба уже не могли сдерживать своих криков. Всхлипы удовольствия, прерываемые громкими нашептываниями имен друг друга, стоны, которые звучали так, словно их издавали самые настоящие животные, полностью заполнили ванную префектов. Суга сжался вокруг Даичи, его руки тут же пробила дрожь (это был единственный знак, дававший Даичи понять, что его парень уже находился на грани), а брюнет сильнее обхватил член Коуши, заставляя блондина кончить с беззвучным криком. Давления горячих стенок внутри Коуши после его оргазма было более чем достаточно, чтобы мгновенно довести Даичи до экстаза, и оба парня как можно ближе прижались друг к другу, все еще чувствуя волны наслаждения. Даичи вышел из Суги, обмяклого и слишком чувствительного, а сам Коуши, только удобнее устроился на его коленях. — Это было… действительно, черт возьми, хорошее заклинание, — он слегка грубовато похлопал блондина по спине — Ты имел в виду «хорошее заклинание, чтобы взять тебя», — хихикнул слегка истерично Суга. — Это была ужасная шутка, — простонал Даичи. — Я придумал ее, еще когда ты использовал на мне то вибраторное заклинание, — Коуши рассмеялся только сильнее. — Дурашка, — нежно выдохнул Савамура. — Люблю тебя, — выдохнул Суга с не меньшей нежностью. — Фу, телячьи нежности, — толкнул его Даичи в плечо. Суга крепко обернул руки вокруг плечей своего парня. — Ты никогда не сможешь убежать от этих телячьих нежностей. Я люблююююююю тебя, — протянул он нараспев. — Даичи и Коуши в ванне сидели, Т Р А Х А… мпффф! Даичи тут же резко, испуганно прикрыл рот блондину, перестать витать в облаках от наслаждения. — Замолкни! — шикнул он, но все равно не смог сдержать смех. Суга взглянул ему прямо в глаза, блестевшие с каким-то непередаваемым чувством, которое Даичи смог бы описать как последствия очень, очень хорошего секса (или просто бесконечную нежность, но, скорее всего, и первое, и второе одновременно). Даичи потерся носами с Коуши, заставляя парня невольно скривиться. — Я так сильно люблю тебя, — ответил ему Даичи. — Ты, изворотливый Слизериновец, ты… — Противный Гриффиндорец, — ответил Суга, коротко чмокнув Даичи в губы прежде, чем выпрыгнуть из ванны. Даичи закатил свои глаза и последовал за своим парнем, но тут же остановился, видя, как Коуши пораженно замер на месте, широко раскрыв глаза. — Что? — встревоженно спросил он. — Я, эм, — начал он, облизав губы. — Я правда… толком не знаю, сколько еще должно продержаться это заклинание? — Вот черт, — пробормотал Даичи. — Вот черт, — согласился Суга. И где-то глубоко в подземельях Слизерина разнесся по коридорам маниакальный смех Куроо и Яку.