Так вот какой ты... Снег...

Просыпаясь, каждое утро, я вижу одно и то же… Ничего, я не вижу ничего… Спустившись с кровати и не найдя тапочки, я пошла босиком. Холодный пол неприятно щекотал ступни, а сквозняк, гуляющий по дому, не добавлял комфорта. Подойдя к двери и найдя такую же холодную, как и пол, шершавую деревянную ручку, я немного подержала ее в руке, а после, толкнув дверь от себя, сделала шаг на ковер. Мягкий ковер… Он пахнет лавандой… Я не знаю, как выглядит этот цветок, я вообще не знаю, как выглядят цветы.… Но этот запах мне нравится. Сделав еще несколько шагов, я коснулась рукой дверного косяка. Проведя по нему рукой, вошла в зал. Сев на диван и найдя рукой часы, нажала на кнопку. - Десять часов пятнадцать минут, - раздался компьютерный голос в сплошной тишине. Никогда не любила эти часы, но без них я никак. Сидя на диване, я услышала стук в дверь. Он эхом разлетелся по всему дому. Подошла к двери и нашла холодный ключ, такой же, как и все в этом доме, открыла. - Сестра! Как так можно? А вдруг это мошенники или еще кто-то? – он, как всегда, волнуется. Это мой старший брат. Я не знаю, как он выглядит, я знаю только его запах и голос. Запах яблок… Сладкий запах. - Я знала, что это ты. Такой запах только у тебя,- он немного помолчал, а после, взяв меня за руку, ввел в дом. Дойдя до кухни, посадил меня на стул. - Ты сегодня завтракала? - в ответ я лишь покачала головой. Он горестно вздохнул и взял что-то железное. Я встала со стула и отправилась в свою комнату. Войдя внутрь, переоделась. Одела последний элемент одежды: мягкий шерстяной свитер. Он был белый, так сказал мне брат. Я не знаю, как это - «белый». Тогда он сказал мне, что белый - это снег. На вопрос про снег он сказал, что это противоположность тьме… С того времени я мечтала его увидеть. Вернувшись назад, я приступила к завтраку. После мы пошли в больницу. Там, как всегда, нас встретила медсестра и, проводив к врачу, скрылась за дверью. Вместе с ней пропал и запах апельсина. - Здравствуйте, вы, как всегда, во время, у меня для вас хорошая новость… - сказал мужчина, я не знаю, сколько ему лет, но я думаю, что больше сорока. Мы в ответ лишь промолчали. - Нам недавно доставили роговицу глаза… - он сделал паузу. - После ее пересадки вы сможете видеть. - Это было последнее из услышанного мной. Для меня это была очень ошеломляющая новость. Когда мне задали вопрос, я смогла лишь кивнуть в ответ. Я не помню, как закончился этот день… Проснувшись назавтра, я не смогла разлепить век. Спросила у своего брата, почему, он ответил, что после операции мне наложили "скрепки", чтобы роговица смогла прижиться. Через десять дней их сняли. Я боялась открыть глаза, а когда сделала это, то окаменела от восторга. Мир вокруг был таким ярким, пёстрым, что в глазах рябило. Неужели все эти цвета имеют свои названия? Вон тот, от которого становится жарко, наверное, красный или оранжевый. А тот, который вызывает желание поёжиться - синий или голубой... - Неужели об этом я мечтала?! – брат взял меня за руку. Повернув голову, я смогла различить тёмные волосы и чуть более светлое пятно лица. - Странно, - капризно протянула я, - зрячие же могут видеть черты лица других без прикосновений? - я осторожно дотронулась до прямого крупного носа. Вот узкие крылья, кончик, любимая горбинка, переносица... Ничего не понимаю. - Вы видите все расплывчато, я прав? - спросил врач. Я не знала значения этого слова. - Не различаете деталей, только цветовые пятна? - немного подумав, киваю. После он сказал, что это потому, что роговица еще не прижилась. Через месяц меня выписали, и зрение уже нормализовалось. Оказывается, мы с братом очень похожи. Он был выше меня, но не намного. Выйдя из больницы, я почувствовала, как что-то падает мне на голову. На вопрос, что это, он сказал: - Это снег, – и улыбнулся мне. Я тоже улыбнулась ему и, посмотрев наверх, произнесла: - Так вот какой ты… Снег….