На память о том, что я существовал

Холодный осенний ветер срывал цветную листву с ветвей деревьев, небо было затянуто унылыми тучами. Закутавшись в плащ, я шагал по пустым улицам. Здесь не столица, непривычно. Давно не был в родном городке. Всё очень изменилось, но в то же время осталось как есть. Годы обучения в университете из мечтаний неожиданно стали прошлым, так же быстро пролетело лето, а перед тем, как начать подыскивать жильё и работу, решил смотаться в Подмосковье – навестить папу. Купив продукты по списку, задумался о том, что неплохо было бы пройтись длинным путём по знакомой местности. Несмотря на капризы погоды, осенние прогулки бесценны, даже для такого домоседа как я. Я сам не заметил, как дошёл до окраины города. В принципе, дом отца отсюда не так уж и далеко. Откуда-то слышался шум поезда – рядом была железная дорога. По узкой тропинке я шёл вдоль высокой светло-серой стены. Вдруг где-то впереди заметил яркое красное пятно, ветер доносил слабый запах краски. Подойдя поближе, я увидел одетого в красную толстовку парня, на вид лет пятнадцати, который энергично размахивал рукой с зажатым в ней баллончиком, изредка встряхивая его. На стене постепенно проявлялся довольно странный рисунок, напоминающий отпечаток человеческой ноги. Вскоре юный художник заметил моё присутствие. Сначала он испуганно дёрнулся и попытался разом запихать все баллончики в большую сумку, но увидев, что я не настроен враждебно и не собираюсь вызывать стражей порядка, на время оставил своё занятие и повернулся в ожидании дальнейших действий с моей стороны. – Красиво у тебя получается, – я внимательно разглядывал рисунок. Сам учился? – Вроде того, – тот всё ещё меня побаивался. Я выгляжу несколько старше своих лет, поэтому парень мог воспринять меня как взрослого. – Прости, если мешаю процессу, но можно поинтересоваться – что именно ты рисуешь? – Вам можно доверять? Это не просто каракули на заборе или мелкое хулиганство, как думают другие. Здесь важная метафора, которую я стараюсь выразить графическими способами. Я подошёл ещё ближе и протянул руку: – Алексей. – Дмитрий. Приятно познакомиться. – Так что за метафора в твоём рисунке? – Вы, наверное, не поймёте. Люди повзрослее скептически к такому относятся. На рисунке изображён след, из него растут цветы, струятся ноты, разбегаются строки. Ни для кого не секрет, что мы все умрём, и в этом мире постепенно начнёт исчезать память о нас. Поэтому моя цель – оставить след. Как много талантливых людей – художников, писателей, композиторов наделили мир бесценной частицей себя. И я тоже хочу подарить грядущим поколениям нечто большее, чем попусту прожитый век и холмик под деревом. Рисунок, поэму, симфонию – что-то значимое. На память о том, что я существовал. – Да, Дима, похвальные у тебя стремления, – я старался говорить искренне, с чувством уважения к парню, – и рисуешь неплохо. Очень даже неплохо. Тот, улыбаясь, разглядывал запачканные в краске кроссовки и теребил в руках баллончик. Я вспомнил, что за плечами в моём рюкзаке лежат продукты, а папа, скорее всего, не отходит от двери в ожидании сына. – Мне, наверное, уже пора. Интересный рисунок, интересные мысли. Спасибо за беседу, творческих тебе успехов, парень. – До свидания. – Дима снова принялся за дело, а я направился к дому. На улице уже начинало темнеть. Я спешил дойти домой. На пороге меня встретил отец. Он немного постарел с нашей последней встречи, но был очень рад моему приезду. Я согрелся, разложил продукты и принялся готовить ужин. Папа сидел за столом и водил ножичком по небольшому полену. Батареи согревали скромную кухню, от кастрюли с картофелем исходил ароматный пар. Здесь мало что изменилось – те же старые обои, та же тусклая лампа, стопка газет на подоконнике и деревянные фигурки на полочках. Я снял ужин с плиты и поставил чайник. За окном окончательно стемнело. Было ощущение, что нет у меня диплома педагога, нет стольких лет обучения за плечами, а есть только родной дом, школа на соседней улице, друзья во дворе и вкусный картофель на ужин. Папа отложил деревянный брусок, и мы принялись за еду. Чуть позже закипел чайник. Я заварил чай, достал печенье. В такое время не избежать разговоров – всегда очень любил вечерние беседы. Я рассказывал о своей университетской жизни, о планах на будущее. Отец внимательно слушал, кивал головой, где-то хмурился, где-то улыбался. Потом я заметил, что на полках появились новые фигурки из дерева, их стало намного больше, многие уже были готовы к продаже. Папа отметил, что в последнее время на его резьбу появился спрос, да и сам он очень заинтересовался этим делом, несмотря на то, что всю жизнь проработал юристом. Неожиданно разговор перешёл к профессиям и предназначению. Меня беспокоила сегодняшняя встреча с подростком, но я не решался рассказать об этом. – Значит, через месяц ты планируешь пройти собеседование в той самой школе и начать работать, – отец помешивал сахар в маленькой белой чашке и расспрашивал меня о будущей работе. Я кивнул ему в ответ, – это хорошо. Я рад, что ты нашёл дело себе по душе. Быть учителем – благородное дело. – Я тоже рад, пап. Не знаю, в тему ли говорю, но недавно познакомился с одним человеком. Подросток, художник. Славный парень. Он говорил, что хочет оставить в жизнь свой след. Создать нечто значимое. По мне так это хорошая тема для разговора. – Очень хорошая. Сейчас все стремятся к великому. В какой-то степени это хорошо. Но с другой стороны, нас с детства кормят мечтами. Мы растём и мним себя особенными. А потом вырастаем. И ничего не происходит. Это, правда, немного другая тема. Вернёмся к мыслям о том, что не зря должен пройти отведённый нам век. Стихи, симфонии, картины – это, несомненно, хорошо. Но посмотри на свою профессию, сын. Ты – учитель. Через твой кабинет будут проходить толпы учеников. Возможно, для некоторых из них это будут просто уроки русского языка и литературы. Но сколько талантов воспитано хорошими учителями! Теперь твоя цель – дать эту искру молодым людям. И если твой ученик когда-нибудь напишет поэму, ты можешь им гордиться. Папа прервался на глоток чая. Я слушал с неподдельным интересом. В голове крутился разговор с тем самым подростком, рисующим цветущий след на стене. – А ведь не нужно даже далеко ходить. Вот фигурки, – отец указал рукой на полку, – это ведь моё творение. Из обыкновенного дерева получилось нечто большее. И это нечто тоже кому-то может быть полезным. Вот он, на полочке в скромной квартире – мой собственный след. На память о том, что я существовал. В комнате было тихо и тепло. Я был счастлив беседовать с папой. В сетке открытого окна билась ночная бабочка. Часы напоминали о том, что близится время сна. Но где-то там, в центре городка не спит молодой парень – водит заточенным карандашом по листу бумаги. Не спит и девчонка в большой Москве – бьётся над блокнотиком со случайными рифмами. В это время свет увидят новые прекрасные картины, прозвучат несуществующие доселе стихи. И сейчас в мире остался скромный малозначимый след. На память о том, что я существовал.