«До» и «после»

Учебник по химии - есть, по биологии - есть, по английскому.... Где же учебник по английскому? Я точно помню, что вчера положила его на свой стол. Я не могу прийти без учебника в первый же день в новой школе. Я присела на свою кровать и глубоко вздохнула. Опять одно и тоже. Новое место жительства, новый дом, новая школа. Впрочем, как и месяц назад, и еще месяц назад, и еще, и еще... Честно говоря, если бы с каждым переездом, я в прямом смысле начинала все "с чистого листа", то думаю, мне бы хватило листов для целой трилогии. В этот момент я вспомнила, что не дочитала вчера трилогию "Разрушь меня", так как отец заставил меня лечь спать пораньше. Я потянулась к тумбочке и взяла книгу, а под ней и оказался учебник по английскому. Я положила его в сумку и снова взялась за творение Тахиры Мафи (автор "Разрушь меня"). В этой книге я узнала себя. Главную героиню называли монстром, потому что она не такая, как все, но «быть не такой, как все» - не значит «быть плохой». И да, я тоже не такая, как все... — Милая, к тебе можно? - прервал мои мысли отец, заглянув в мою комнату. — Да, пап. - только и бросила я. — Ты в порядке? - папа сел рядом со мной на кровать. Я просто кивнула. После этого я позволила себе посмотреть в его темно-карие глаза, наполненные грустью и сожалением. «Конечно же ты не в порядке.» - послышалось у меня в голове. Я погладила его по спине и сухо прошептала: — Правда, все хорошо. Вы, наверное, не понимаете, что происходит. Ладно, я расскажу вам эту историю. Это случилось суровой зимой, где-то посередине января. Мне было десять. Из-за пожара сгорел весь второй этаж нашего дома в родной Филадельфии, а также и все дорогие нам вещи, фотографии, драгоценности и прочая чушь. Все спальни находились на втором этаже, но папа в ту ночь спал внизу, на диване в гостиной, потому что в тот день мои родители крупно поссорились, и мама не захотела, чтобы папа спал с ней той ночью. Впервые я рада ссоре своих родителей, потому что иначе, я бы осталась сиротой, а в ту ночь погибла только моя мать. Я помню этот дым, помню, как кричала о помощи, лежа на полу, потому что не могла встать на ноги, помню крики за пределами моей комнаты, я все это помню... И я помню то, что я умерла. Очнувшись в реанимации, пролежав в коме две недели, я ничего не понимала; не понимала, что со мной произошло, не понимала, почему я вернулась к жизни, ведь я помню, как задыхалась во время пожара. Врачи были в недоумении и не могли понять произошедшее со мной даже спустя две недели. Короче говоря, я умерла, но вернулась из мертвых. Сразу после того, как я очнулась, ко мне в палату забежали врачи, медсестры и психологи. Первым я увидела лицо одного худощавого высокого доктора. Я посмотрела ему в глаза (я даже помню, что они были ярко-зеленые, почти салатовые) и услышала его голос... «Наконец-то она очнулась.» Я отлично видела его лицо, хоть у меня и проблемы со зрением, но его лицо я помню. Я точно помню, что губами он не шевельнул, а его голос звучал прямо в моей голове, как будто это мои мысли, но они были его. И тогда я поняла, что я читаю мысли. И этот день разделил мою жизнь на «до» и «после»...

***

Уже через пол часа я оказалась в школьном коридоре перед дверью класса биологии и ждала, пока учитель не пригласит меня внутрь, чтобы представить всему классу. Так делают во всех школах. И в свой первый день в каждой школе, в которых я побывала (а побывала я во многих), я всегда ждала у двери, чтобы потом зайти и сесть рядом с какой-то дурой или ботаником. Открылась дверь, и я поняла, что пора заходить. Учитель по биологии - это тощий низкий мужчина, с лысой головой и огромными очками на носу. Его лицо было таким холодным и злым, и я сразу поняла, что не понравилась ему. Посмотрев в его огромные глаза, в моей голове, как ни странно, прозвучали его мысли: «Еще одна избалованная папина дочурка.» Н-да. Хорошее начало. Я бы возразила, но какие у меня доказательства того, что он меня обозвал? Все, что происходит у него в голове должно оставаться у него в голове. — Познакомьтесь, это Кэролайн Джонс. - официально заявил лысый всему классу. После этого он пробормотал еще какую-то чушь, которую ни один человек из класса не слушал, и указал на свободную парту в предпоследнем ряду. Передо мной сидела наштукатуренная блондинка с ужасно длинными ногами, которая не отрывала глаз от своих ногтей. А зá мной сидел блондин в кожаной куртке и черных джинсах. Похоже, бунтарь класса. Я бы не прочь узнать, о чем он сейчас думает, но поднять свои глаза на меня он не соизволил. Ну и пусть. А еще я заметила пирсинг у него на губе: черное колечко, которое он усердно облизывал. Уроки шли очень медленно и скучно, потому что все, что рассказывали преподаватели, я уже знала, так как всегда любила учить программу наперед. Никаких нормальных людей, чтобы подружится я так и не нашла. В моем классе были одни баскетболисты-качки, искусственные с ног до головы девчонки, несколько ботаников, которые вечно держались кучками, и тот «бунтарь», в глаза которого я так и не смогла посмотреть. А вот сегодняшний ужин был не из лучших. Ненавижу вечера, когда папа решает в очередной раз извиниться на испорченную жизнь, но я не считаю свою жизнь испорченной. Да, я ненавижу эти вечные переезды и нескончаемые «чистые листы» моей жизни, но я никогда не винила во всем этом отца. Я отлично понимаю, что ему было намного сложнее смириться со смертью мамы, чем мне. И я прекрасно помню те дни, когда он чувствовал себя не в своей тарелке, его ничего в мире не радовало, последствия от того стресса остались до сих пор, он быстро устает, грустит, но он никогда не позволял себе плакать передо мной, именно поэтому я считаю его самым сильным человеком в мире, по крайней мере, для меня уж точно. И вот мы сидели друг напротив друга и уплетали куриные котлеты с пюре, когда он разрушил долгое молчание: — Как в школе, милая? Я оторвалась от своих мыслей и промямлила себе под нос: — Все... все нормально. — А по тебе не скажешь. - оказывается, он непрерывно смотрел на меня своим полным сожаления взглядом. — Нет, - резко ответила я, да, мне не нравится такая жизнь, и папа об этом знает, но я не люблю об этом говорить, - я просто немного устала. — Милая, - простонал отец, и я сразу поняла, к чему он ведет, опять хочет поговорить о наших переездах. Вообще, он всегда называл меня «милой». Я понимаю, что когда он называет меня по имени, то меня ждут неприятности, а это случается не часто. Я всегда была прилежной девочкой и идеальной дочкой для отца. Отчасти благодаря моим «способностям». Я могу знать, чем он недоволен, или что его тревожит. Отец всегда чувствовал, что я что-то скрываю и слишком многое держу в себе, он всегда пытался быть для меня другом, и да, он стал им. Он всегда был и будет моим лучшим другом. Других у меня и нет. Но я никогда не рассказывала ему о том, что читаю мысли, я просто не могу этого сделать. И вообще, как я это сделаю? «Привет, пап, я могу читать мысли людей и все это время я знала, что творится в твоей голове, я люблю тебя»? Так что лучше оставить это в себе. У меня никогда не было близких друзей, чтобы можно было поделиться с ними столь важным для меня секретом. В детстве я пыталась несколько раз это сделать, но всегда боялась, что меня будут бояться. Возможно, именно так и будет, если я расскажу о своих способностях. Вернемся к нашему ужину. — Пап, пожалуйста, - я положила вилку в тарелку и, посмотрев на отца, продолжила, - давай не будем об этом снова говорить. Несколько секунд он пристально смотрел на меня, потом глубоко вздохнул. После его кивка, я поняла, что тема официально закрыта. Пожелав доброй ночи, я покинула столовую и побрела в свою комнату. Она, на удивление, была довольно комфортная, в отличии от моей прошлой комнаты в Далласе. Уснуть до двух часов мне не удалось, и было ясно, что завтра меня ждут огромные мешки под глазами. Я много поразмыслила об этом месте, о новых одноклассниках, об отце... Может мы и правда задержимся тут надолго? Может пора начать искать себе настоящих друзей? Примерно в пятнадцать минут второго я погрузилась в сон, отставив мысли в сторонку.