Lost in time

      Воздух был пропитан кровью и смертью. Он тяжелил лёгкие, превращая мирное дыхание в рваные хрипы и тяжкие вздохи. Мужчина чувствовал, как колотится сердце, готовое вот-вот выскочить наружу. Пот рекой стекал по его обнажённой груди, а слипшиеся тёмные волосы прилипли к искусанным до крови губам. Левое плечо неприятно заныло, возвращая его в жестокую реальность и темноту. Мужчина дёрнулся, намереваясь вскочить с кресла, но удерживающие его фиксаторы с силой потянули назад, жестоко врезаясь в кожу. Только бионическая рука не испытывала дискомфорта от таких же железных и холодных «браслетов».       В помещении было темно и холодно. Словно огромная криокамера, в которой он провёл долгие годы. Рядом кто-то был, только мужчина никого не видел, но чувствовал чужое присутствие рядом. Дёрнувшись ещё раз, мужчина откинулся на спинку персонального кресла для пыток. Он с силой зажмурился, не переставая тяжело и хрипло дышать в такт колотящемуся в груди сердцу.       — Он вспомнил.       Снова этот голос, пропитанный алчной ненавистью и холодом. Парень испуганно огляделся, пытаясь увидеть силуэт мучителя в этой беспроглядной тьме. Он знал, что за ним беспрестанно следят, изучают его реакцию и поведение. Каждый раз после обнуления, чтобы решить, стоит ли в следующий раз увеличить дозу боли, превратить его мозги в кашу и вбить в сознание только то, что нужно им. Сопротивляться не было смысла, они всегда добивались своего. Неподчинение было наказуемо, любая провинность несла за собой побои и унижение, но Барнс привык к этому.       Когда разряды тока проникли в его голову, он закричал. Протяжно и надрывно, захлёбываясь собственным криком и страхом. А они смотрели и не спешили останавливать пытку. Он недостаточно послушен, за что должен был поплатиться.       Темнота.       Боль.       Страх…       — Мистер Харрингтон! Мистер Харрингтон, проснитесь!       Молоденькая стюардесса трясла мужчину за плечо, пытаясь привести его в чувство. Он так напугал всех своими криками, что пассажиры были близки к панике, опасаясь какой-то внешней опасности, но члены экипажа уверили всех, что всё в порядке.       Мужчина резко открыл глаза, ошалело оглядываясь и пытаясь сориентироваться. Тёмные волосы беспорядочно прилипли к вспотевшему лицу, а из горла вырвался испуганный хрип. Всего лишь сон. Очередной кошмар. Парень откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза и продолжая тяжело дышать. Правая рука неконтролируемо тряслась.       — Мистер Харрингтон, вам приснился кошмар? Давайте принесу вам воды! — участливо предложила стюардесса, прикоснувшись к плечу парня, отчего тот непроизвольно вздрогнул и распахнул глаза.       — Нет… нет, спасибо. Просто дурной сон. Такое бывает, прошу простить меня, — не своим голосом проговорил парень.       Стюардесса всё же отправилась за водой, попутно успокаивая других пассажиров самолёта, которые теперь бросали боязливые взгляда на кричащего во сне парня. Темнокожая женщина, сидящая рядом с ним, смотрела с жалостью, как будто знала, какие муки он испытывал каждый раз, когда засыпал. Приводя своё дыхание в порядок, парень слегка покосился на неё и пождал губы. Видеть жалость к себе в глазах других людей было ещё больнее. Он не заслужил её. Он убивал слишком много и долго, чтобы теперь другие люди испытывали к нему сострадание.       — Извините, что напугал, — пробормотал парень, избегая зрительного контакта с женщиной. — Такое иногда бывает…       — Я уж было подумала, что что-то случилось. — Женщина улыбнулась парню. — Ужасно боюсь этих самолётов. Мой муж Бернард всё время успокаивает меня, говорит, что это всё глупости. Самолёты редко падают…       Но парень и сам боялся. В аэропорту его так трясло, что он готов был броситься прочь, по пути выкинув фальшивые документы. При заполнении таможенных деклараций парень чуть было не записал своё настоящее имя, вместо нового, предоставленного ему одним человеком. Пребывание в Гидре научило его не только убивать, но и заметать следы. Джеймс Харрингтон. Теперь так его звали. Вещей у него не было, кроме небольшой сумки с документами. Бионическая рука была надёжно спрятана под майкой, кофтой и курткой, глаза он прятал под бейсболкой с логотипом D&S. В кабине досмотра его заставили снять обувь, дабы убедиться, что он не прячет ничего запрещённого. К железной руке-протезу прилагались все необходимые документы и медицинское заключение, подтверждающее, что конечность была ампутирована в результате автокатастрофы и теперь была заменена французским протезом, сделанным на основе чертежа доктора Эйдвига. Джеймс и сам не мог понять, откуда Сэм Арно смог достать такие документы. Когда все необходимые досмотры и процедуры были закончены, Джеймс прошёл в зал ожидания, не сводя мечущихся глаз с табло. Посадка на рейс 815 до Бухареста вот-вот должна была начаться, и парень не хотел опоздать. 18:15       Время тянулось слишком медленно. Лететь предстояло около девяти часов, после чего в аэропорту Henri Coanda International он получит деньги от приятеля Сэма и сможет начать новую жизнь. Больше никаких убийств, никаких пыток. Будущее грезилось ему слишком прозрачным, но зато в нём больше не будет стирания памяти, крови и убийств… интересно жив ли тот парень Стив, которого он спас из реки… нашёл ли его кто-нибудь? Парень помотал головой, заслышав голос диспетчера аэропорта о посадке на рейс 815…       — Меня зовут Роуз, а вас? — голос женщины вырвал парня из воспоминаний.       Он замешкался. Левая рука инстинктивно сжалась, словно ему грозила опасность. Но это был всего лишь вопрос. Сказать ей своё настоящее имя? Или навсегда остаться тем, кем он теперь был по фальшивым документам? Парень лихорадочно схватился за замок своей куртки, правая рука продолжала дрожать.       — Харрингтон. Джеймс Харрингтон.       Женщина улыбнулась и кивнула. Видимо, угрюмый и молчаливый парень нисколько её не пугал. Скорее напротив, ей хотелось как-то его разговорить, успокоить. Хоть женщине и самой было страшно летать, но Джеймс выглядел более потерянным и… одиноким.       — Очень приятно, мистер Харрингтон! У вас в Румынии родственники? Простите моё любопытство! Мой муж Бернард говорит, что я слишком много болтаю. Может, это и так! — негромко рассмеялась женщина, чем вызвала у Джеймса улыбку. Впервые за всё время перелёта.       Он уже давно нормально ни с кем не разговаривал и не был уверен, что сойдёт за отличного собеседника. Он и голос-то свой не привык слышать, за исключением собственных криков, вызванных гидровскими мясниками. Нельзя было ни к кому привязываться и ничего о себе рассказывать, но с этой женщиной он точно больше никогда не увидится.       — У меня там никого нет. Меня никто не ждёт. Я просто… хотел начать другую жизнь, — ответил парень, лихорадочно сжимая и разжимая руки.       Роуз заметила, что левая рука Джеймса была облачена в плотную перчатку, хотя на улице была весна. Парень заметил её взгляд и поспешил спрятать руки в карманы. Ему вдруг стало так неловко. Эта женщина искренне была заинтересована в разговоре, даже не подозревая, что за опасный убийца сидит рядом с ней. От этой мысли ему стало жарко, он почувствовал, что вот-вот задохнётся. Ему нужен был воздух…       — Простите… — буркнул парень и, встав со своего места, направился в сторону туалета, чтобы хоть ненадолго побыть одному.       Идя по проходу, он ловил на себе испуганные взгляды других пассажиров. После криков, так их распугавших, должно быть эти люди теперь его ненавидели… Возле кабины туалета было неспокойно. Члены экипажа пытались достучаться внутрь и что-то негромко говорили.       — Сэр, немедленно откройте! — требовала стюардесса, колотя кулачком в дверь.       Только потом они заметили застывшего на месте Джеймса. К нему подошёл второй пилот, который был вынужден оставить управление на первого. Да что же там случилось?       — Сэр, вам лучше вернуться на место. У нас небольшое чп. Беспокоиться не стоит, но лучше вернитесь назад и пристегнись, мы…       Не успел он договорить, как самолёт с силой встряхнуло. Салон скоренился влево, заставляя всех стоявших упасть и схватиться за всё, что придётся. По громкоговорителю раздался голос стюардессы:       — Просьба всех пассажиров вернуться на свои места и пристегнуть ремни! Вернитесь на места и пристегните ремни!       Джеймс не понимал, что происходит. Повсюду раздались крики, люди принялись лихорадочно искать свои ремни и пристёгиваться. Когда произошёл очередной толчок, Джеймса швырнуло на середину прохода, а сверху на него что-то упало. Не успевших пристегнуться людей с силой швыряло по салону. Пассажиры истерично кричали, пока не выпали кислородные маски.       Скинув с себя чью-то сумку, Джеймс схватился рукой за голову и попытался встать. В салоне раздался треск и писк приборов. Самолёт на огромной скорости несло вниз, и никто не мог ничего сделать. Когда началась разгерметизация салона, людей уносило прочь, словно ветром уносит тополиный пух. Джеймс схватился бионической рукой за чьё-то кресло, пытаясь как можно дольше оставаться в салоне. Правой рукой он потянулся к кислородной маске, пока что-то снова не придавило его к полу.       Последнее, что чувствовал Джеймс, это глухой удар и скрежет металла, какой ему приходилось слышать лишь на заданиях, когда он с силой вырывал двери автомобилей своей бионической рукой. Теперь всё это было неважно. Он вернулся к тому, с чего всё начиналось…       Страх.       Боль.       Темнота.