Это был обычный день. Как и все другие дни. Я спешила на остановку поезда в Кантерлот, в три часа у меня была назначена встреча с Пинки Пай. Это был весёлый субботник. У нас каждую неделю был весёлый субботник или весёлый вторник. В такие дни мы встречались без остальных подруг. Мы с Пинки разыгрывали всех жителей города. Весёлые были деньки!
Я наконец пришла на остановку. Посмотрела на часы. Без пятнадцати минут три. Зря я так спешила. Я зашла в сувенирную лавку, снова посмотрела на часы — три ноль-ноль. На станции меня уже ждала Пинки Пай, от нетерпения переминаясь с копыта на копыто. Я быстро поскакала к ней.
— Опять ты опоздала! — засмеялась она.
— Вовсе нет! — возразила я. — Я пришла на пятнадцать минут раньше! Просто я заглянула в сувенирную лавку. Ну и не заметила, как пролетело время…
— Рейнбоу Дэш, посмотри, какой ужас! — вдруг взвизгнула Пинки.
— В чём? В том, что я не заметила, как пролетело время? В этом ничего страшного. Пинки, ты…
И тут я увидела, что маленький жеребёнок застрял копытом под перекладиной рельсов и не может двинуться. А на него несётся поезд!
Пинки спрыгнула с платформы, мгновенно вытянула копытце жеребёнка и ссадила его с рельсов. Жеребёнок кивнул в знак благодарности. Гудок паровоза отчаянно загудел. Под напором колёс Пинки Пай упала. Брызнула кровь. В некоторых местах розовая грива обрела красный оттенок. Её мордочку исказила гримаса боли.
Поезд остановился. Жеребёнок заплакал. Родители прижали его к себе. Некоторые пони отвернулись, другие — обнимались. А я не могла сдвинуться с места. Всё перевернулось. Очнувшись от оцепенения, я подбежала к ней. Я положила Пинки себе на спину и пошла к больнице, чувствуя, как с каждой каплей крови из неё утекает жизнь. Изо рта у Пинки пошла розовая пена.
— Брось меня, — прохрипела она. — Это смерть.
— Нет, нет, нет! — заплакала я. — Я не хочу! Ты выживешь, Пинки Пай! Я тебя не брошу!
Пинки Пай посмотрела на меня затуманенными дымкой глазами.
Я старалась идти как можно скорее. Когда я подошла к больнице, ко мне подбежали два жеребца в белом. Они уложили Пинки на носилки и понесли в здание.
— Спасибо! — сказала я.
— Это наш долг, — пропыхтел один из жеребцов.
В больнице Пинки Пай забрал под свою опеку старый и опытный врач. А меня, как-то ни огорчительно, отправили к массажисту. Ну, массаж был что надо, но я всё время думала о Пинки. Как она там? Я боялась за неё. Она была мне дорога. Несмотря на то, что это она съела мой торт на день рождения, на то, что она надоедает своими шутками и частенько мне мешает. Только пусть она будет жива… Наконец массажист закончил и я со всех копыт понеслась к её палате. Но, уже подходя, я решила, что стоит быть потише. Я медленно подошла к палате Пинки Пай. Вот и её дверь. Долго я стояла перед ней и не осмеливалась постучать. Я осторожно дотронулась копытом до двери. Она со скрипом открылась и из неё вышел доктор с синяками под глазами.
— Как она? — тихо спросила я.
Доктор ответил:
— Пациентка в очень плохом состоянии. Надеюсь, она выживет. Пожалуйста, приходите завтра.
— Хорошо.
Я вздохнула и полетела домой. Как только я осталась одна, я легла на кровать и заплакала. Я не хочу! Я не хочу её терять! Я привыкла, что она всегда со мной.
Я посмотрела на фото Пинки. На нём она улыбалась и обнимала меня, а вокруг нас собрались Твайлайт, Рарити, Флаттершай и, конечно, Эплджек. Пинки всегда была с нами. Я поплакала и дала салата Танку. Голодная черепашка впилась в листья салата. Я подправила на нём тапочки.
Танк посмотрел на меня словно говоря: «Пинки не может умереть! Поужинай, поспи и увидишь, что всё это глупости! А теперь перестань плакать!»
Милый Танк! Он настоящий друг. Я добавила ещё корма в его мисочку и поужинала сама. Ммм… Облачная пироженка была лёгкой и вкусной! Я застелила кровать и, чтобы отвлечься от грустных мыслей, прочла пару глав книги «Деринг Ду и кольцо судьбы».
«Когда я вернулась в дом, то увидела там шесть пони. Одна из них была алекорном, другая — с надутой гривой. Но особенно энергично через хлам пробивалась голубая пегаска с радужной гривой…»
Эту ночь я спала спокойно. Мне снились головокружительные приключения Деринг Ду. Где она только ни побывала! Против неё боролись столько представителей кошачьих! Джунгли, приключения… Вот это сон!
Утром я не удержалась и стала читать дальше. Но тут я снова вспомнила о Пинки Пай и со всей возможной скоростью полетела к больнице. Я тихо шла по коридору, вглядываясь в надписи на дверях. 11, 12, 13, 14, 15, 16… Вот и нужный кабинет. Я тихо постучала. На пороге показался старый, сонный и усталый доктор. Он явно хотел домой и смотрел на меня недовольно.
— Как она? — просто спросила я.
— Она… В эти дни она не будет гулять с вами, мисс Дэш.
— Неужели пришлось ампутировать одно копыто?! — ужаснулась я.
— Нет, мисс Дэш.
— Паралич?
— Не совсем так, мисс Дэш.
— Кома?
— К сожалению, нет, мисс Дэш.
— Эм… Что с ней?
— Её больше нет с нами, мисс Дэш, — выдохнул врач.
Мои глаза наполнились слезами.
— Не может быть… — мне показалось, что я выкрикнула это. На самом деле вышел лишь сдавленный хрип. — Этого не может быть!
— Все когда-нибудь уходят, мисс Дэш. Все когда-нибудь покидают нас.
— Но она не могла! А как же наши встречи?
— Все пони смертны, мисс. Все пони смертны.
— Я вам не верю. Это неправда, неправда, неправда!
Доктор устало вздохнул:
— Посмотрите на неё, мисс. Просто зайдите и посмотрите.
Я зашла в палату. На койке лежала Пинки Пай. На её мордочке застыла улыбка. Она не дышала. Я хотела бросить в неё таблетки, но её хвост не дёргался.
— Она умерла? — сдавленным голосом спросила я.
— Да, умерла. Но она никогда не умрёт в наших сердцах, — сказал мне доктор.
Я не помню как добралась до дома. Я летела на бешеной скорости, глаза слезились, а в горле стоял ком. Как только попала домой, я бросилась на кровать. Вся моя подушка стала мокрой. Это было так же тяжело, как тогда, когда Флаттершай мне сказала, что зиму я буду проводить без Танка. Даже тяжелей. Танк просто уходит в спячку на три месяца, а Пинки Пай ушла навсегда.
Назавтра я пошла в город, купить огурцы. Тут госпожа мэр призвала нас ко вниманию. Её грива была перекрашена в чёрный в знак траура.
- Дорогие мои пони, - сказала мэр в микрофон. - Как бы то ни было огорчительно в столь прекрасный, солнечный день, но наша дорогая организатор вечеринок Пинки Пай погибла после того, как попала под колёса поезда. В субботу состоятся похороны. Прошу прийти всех, кто хочет с ней попрощаться. Пони, спасибо за внимание! Надеюсь, что ещё увидимся!
Жизнь города пошла своим чередом. Моё сердце больно кольнуло. Нет, я не собиралась реветь. Из моих глаз просто выкатилась одна горькая, большая слеза. Я не могла себя заставить пойти на похороны. И не из-за того, что не люблю Пинки Пай. Нет, она была моей лучшей подругой. Просто больно.
В конце концов, я смирилась с тем, что Пинки Пай просто больше не вернётся. Моя жизнь пошла дальше, только без Пинки. Теперь я полюбила погулять по железнодорожным станциям и особенно заглядывать в сувенирные лавки. Больше всего мне нравились «снежные» шары — на них Пинки была готова смотреть часами. Ещё я частенько заходила в «Сахарный Уголок». Новая продавщица мне совершенно не нравилась. Какая-то скучная, заурядная. С двумя тоненькими серыми косицами и тусклыми глазами. Пони перестали так любить «Сахарный Уголок». По-моему, именно от того, что здесь больше не было Пинки Пай. А новая продавщица навевает тоску.
Иногда я навещала могилу Пинки Пай. Кроме меня сюда почти что не приходил. У Эпплджек слишком много дел на ферме, Рэрати возилась со своими бутиками, Твайлайт Спаркл всё время изучала феномен дружбы, а после смерти Пинки Пай жители города стали такими угрюмыми, что Флаттершай просто опасалась выходить на улицу. Ну, а из меня садовод не получился. Поэтому клумба с розовыми цветочками, которую я разбила на могиле, выглядела запущенной и заросла сорняками.
В конце концов, элементы гармонии разъехались по разным городам. Твайлайт Спаркл переехала в Кантерлот, к принцессе Селестии. У Эплджек закрылась ферма: спрос на сидр и другие яблочные продукты резко упал. Её семья переправилась в Майнхеттен, где им пришлось работать на фабрике по консервированию фасоли. Флаттершай напугалась недружелюбия местных жителей и, прихватив с собой всех своих зверушек, уехала в Эполузу. Там она купила себе милый коттеджик и стала местным ветеринаром. А Рарити — стала известным модельером. Она путешествовала по всему миру, и подруги чаще могли увидеть её на обложках модных журналов, чем у неё дома. Лишь я осталась в Понивиле. Нет, возможно я тоже хотела в другой город, начать новую жизнь, увидеть мир. Но тут были мои воспоминания. Мне не хотелось от них уезжать. Мне не хотелось уезжать от Пинки Пай.
***
Прошло тридцать лет. Рейнбоу Дэш уже больше никогда не встречалась со своими подругами, разве что иногда с Флаттершай. Рейнбоу Дэш вышла замуж и завела детей. Теперь она тоже жила не в Понивиле. Она переехала в Клаус-Дэйл, и жила здесь в роскошном особняке. Но иногда она возвращалась в Понивиль, приходила на кладбище и снова и снова смотрела на надпись на надгробии:
«Она вечно будет улыбаться».
