Не лечи меня...

Если спросить у Момои Сацуки, кто, по ее мнению, является самым упрямым, глупым и непослушным человеком во всем мире, то она бы без колебаний ответила — Аомине Дайки. Потому что сейчас, хоть и лето, на улице идет проливной дождь, не прекращающийся уже второй день, а глупый Дай-чан не хотел вчера надевать куртку, возмущался, и отмахивался от Сацуки, как от назойливой мухи. И вот, полчаса назад это горе луковое, как мысленно окрестила его Момои, позвонило ей и сказало, что не придет на тренировку из-за того, что простудилось. Девушка, тысячу раз выслушивая от него подобные байки, которые он выдумывал, чтобы не ходить на тренировки, не поверила бы и на этот раз, если бы не услышала жуткий влажный кашель, сопровождающий фразу Аомине. Поэтому Сацуки даже не стала выслушивать его жалкие оправдания, а быстро сбросила звонок и, взяв с собой зонтик, выскочила на улицу. Сейчас же девушка выходила из небольшой аптеки, находящейся неподалеку от ее дома. В одной руке она держала большой тяжелый пакет, нагруженный множеством лекарств, а в другой — плотный пестрый зонт, который хорошо защищал ее от дождя. Дождь был холодным, лил как из ведра, и крупные капли, изредка попадая на лицо, неприятно покалывали, словно маленькие иголочки. Именно поэтому Момои уже в сотый раз мысленно дала упрямому Дайки подзатыльник и пообещала себе потом дать ему еще столько же. Только уже по-настоящему. Как только девушка, вся растрепанная, замерзшая и сердитая постучала в дверь дома, где жил Аомине, за дверью сразу послышалось недовольное ворчание, медленные шаги и ругательства. Услышав все это, Момои разозлилась еще больше и нахмурилась. Не слушал ее, вышел вчера на улицу в одной майке без куртки за своим идиотским журналом, заболел, заставил ее волноваться, а теперь еще и недоволен чем-то. Пока парень шел до двери, розоволосая снова пообещала себе, что как только дверь откроется, этот дурак получит по своей наглой морде. А еще она прочитает ему такую лекцию про то, что нужно было слушаться свою лучшую подругу детства, что он на всю жизнь запомнит! Но как только дверь открылась, все ее благородные намерения по поводу воспитания парня полетели в тартарары. На пороге стоял Аомине. Растрепанный, сонный, с шарфом на шее и градусником под мышкой. В его глазах читалась вселенская скорбь, а еще он был замотан в одеяло. Девушке, до этого хотевшей хорошенько отругать Дайки, мгновенно стало его жалко. Сейчас он действительно выглядел несчастным. — Сацуки? — удивленно спросил Аомине хриплым голосом, — Зачем ты пришла? — еще более удивленно произнес он и закашлялся. Момои лишь вздохнула и едва сдержалась, чтобы не ударить себя по лбу. — Может, пустишь меня в дом, Дай-чан? Я, вообще-то, замерзла, — строго и немного обиженно ответила она, поежившись от холода. — А, да-да… Конечно, проходи, — тихо сказал Дайки, пропуская наконец Сацуки в дом. Девушка аккуратно вошла внутрь, поставила пакет с лекарствами на пол и, сняв с себя куртку, повесила ее на крючок. — Дай-чан, иди, пожалуйста, в комнату. Тебе нужно лежать, — сказала Момои, дотрагиваясь до горячего лба Аомине, — а я сейчас буду тебя лечить. — Хорошо, — на удивление легко согласился парень, после чего пошел в свою комнату. Тем временем Момои, которая уже почти не злилась на своего друга, пошла на кухню. Аккуратно достав из пакета все таблетки, сиропы от кашля и прочие лекарства, она поставила чайник. Зная, что Дайки любит зеленый чай, она достала из маленького ящичка чайный пакетик, и решила пока сходить к парню в комнату и проверить, как он там. Часто, будучи еще маленькой девочкой, Сацуки заходила к Аомине домой после того, как они гуляли, поэтому она очень хорошо знала дом парня и знала, где и что в этом доме находится. Зайдя в довольно просторную комнату своего друга, девушка обнаружила там жуткий бардак. На полу валялись разбросанные журналы и два баскетбольных мяча, на письменном столе стояли тарелки с засохшей едой, а сам хозяин комнаты лежал на помятой, незастеленной кровати. — Дай-чан, ты знаешь, что не поправишься, если будешь жить в такой ужасной обстановке? — строго спросила девушка и еще раз окинула взглядом беспорядок, царивший в комнате. — Сацуки, ну подумаешь, намусорил немного, — лениво протянул в ответ Аомине. — И это ты называешь немного? — негодовала Момои, — вставай, Дай-чан, и иди пока в гостиную. Я здесь приберусь. Парню ничего не оставалось, как встать и уйти на диван в гостиную. Через пять минут Сацуки позвала его назад, и Дайки онемел. Комната просто сияла чистотой. — Сацуки, — удивленно вымолвил он, — как ты привела комнату в порядок за несколько минут? — Да тут делать нечего, — ответила девушка. Аомине лег и протянул Момои градусник. — Тридцать восемь и пять?! Ты с ума сошел, идиот?! — воскликнула Сацуки и, не слушая возмущенные вопли парня, укрыла его двумя одеялами. После этого она отправилась на кухню за сиропом от боли в горле. Заодно и выключила чайник. — Ну Сацуки, я же не маленький ребенок и не инвалид, что ты как нянька со мной носишься, — начал высказывать свое недовольство больной, когда розоволосая вернулась в комнату с небольшим пузырьком. — Действительно, — задумчиво сказала она, — чего это я с тобой тут, как с маленьким? Ну-ка, напомни мне, Дай-чан? Кто вчера меня не послушал? — Сацуки, ну не надо, пожалуйста, читать мне свои нотации, — протянул Дайки, а потом вдруг неожиданно добавил, — ты, это… Извини, я же не знал, что этим все закончится, ну… Девушка лишь улыбнулась. Извинения парня были настолько неловкими и смешными, но зато такими искренними, что Сацуки окончательно перестала на него сердиться. — Ладно, прощаю, Дай-чан, — со вздохом сказала она, — но теперь тебе придется выпить немного этого сиропа, — Момои потрясла у Аомине перед носом пузырьком. — А он горький, Сацуки? — спросил Дайки, с подозрением посматривая на прозрачную емкость с сиропом. — Нет, дурачок, это же сироп. Он сладкий. Открой рот, Дай-чан, — попросила друга девушка, на что тот начал отрицательно качать головой. — Я, вообще-то и сам могу. Не калека же я какой-нибудь! — воскликнул Аомине и захотел отобрать у подруги пузырек, чтобы самому принять лекарство, но Момои ловко вскочила с кровати, не давая парню совершить задуманное. — Ага, знаю я тебя! Сначала «дать себе лекарство могу только я сам», а потом ты его или прольешь, или еще что-нибудь, — ответила она и, аккуратно налив немного сиропа в чайную ложку, сунула ее в рот хотевшему что-то возразить Дайки. Тот чуть не выплюнул лекарство от шока и негодования — его лучшая подруга обвела его вокруг пальца! Но потом он почувствовал сладкий вкус сиропа и сдержался. — Вкусный, — прокомментировал Дайки, — а я думал, противным будет. — Не обольщайся, Дай-чан, — спокойно ответила розоволосая, — сейчас тебе нужно будет принять еще кое-что, и оно будет противным. — Сацуки, за что? Не лечи меня, мне уже лучше, — попросил подругу ас «Поколения Чудес», но девушка все равно вылила в ложку несколько капель очередного лекарства. — Оно горькое? — хриплым голосом спросил Дайки. — Да, немного, — ответила Сацуки, — но это нужно, чтобы температура упала. Парень обреченно вздохнул и, смотря на Момои взглядом, полным несчастья, открыл рот. Девушка дала парню проглотить горькое содержимое ложки, от чего тот поморщился. — Вот, молодец, Дай-чан, — улыбнувшись, похвалила друга она. — Ага, — ответил парень, — мерзкая штука… — Да, Дай-чан, ты с детства терпеть не мог лекарства, тем более горькие, — вспомнила Сацуки маленького Аомине, который просто ненавидел болеть из-за того, что во время болезни приходилось пить разные таблетки и микстуры. Девушка положила свою руку ему на лоб и аккуратно подоткнула одеяло. — Дай-чан, тебе нужно поспать, ладно? — сказала Момои, и хотела уже убрать руку со лба Дайки, но тот остановил ее тем, что потянул ее руку на себя. — Сацуки, не надо, не убирай руку… Она такая холодная, а мой лоб горячий. Мне приятно, когда ты касаешься моего лба, — протянул синеглазый, накрывая прохладную руку девушки своей — большой и теплой. Та лишь улыбнулась и погладила парня по голове. — Засыпай, Дай-чан, — тихо прошептала Момои, вновь улыбнувшись. — Я засну, только не уходи никуда, — попросил ее Дайки, закрывая глаза. — Хорошо, не уйду, — согласилась девушка. — И вообще, спасибо тебе, за то, что терпишь меня, — уже засыпая, еле слышно проговорил Аомине. Момои лишь пожала плечами и, снова погладив парня по голове, произнесла: — Я уже привыкла. Хороших снов тебе, Дай-чан…