Self-confidence and Admiration.

Рука жжёт нестерпимо. Рваная, благо не очень глубокая, царапина располагается от плеча до локтя, а тёплая кровь остывает на коже, покрытой мурашками. Алекс успевает сплюнуть на мокрую от пота землю, прокручивает кол глубже и отталкивает от себя остатки наглопера. Спину ломит, и кажется, её прогнули в противоположную сторону. Парень практически немеет от болезненных ощущений и рвотных позывов после мук вампира. Он снова нацепляет на себя тёплую, ласковую, преисполненную отчей заботой улыбку. Снова подходит к темной фигуре неподалёку, которую сотрясает из-за шока дрожь. Обнимает девушку, стараясь не заляпать красивый облегающий белый сарафан кровью, и слышит всхлипы. — Ну тише. — как можно мягче говорит Алекс, смотря на худое, побледневшее лицо с потеками туши и теней. Самого парня трясёт до потери сознания, и он снова ненавидит свою работу и день, когда его соблазнили большим кошельком. — Он не зацепил тебя? Кейт молчит, изнывая от желания убить незадачливого охранника за притворную заботу и разрываясь между жалостью и стыдом. Она опять стояла в стороне, сглатывая слезы и пытаясь не показать, насколько сломлена. — Нет. — глухо отвечает девушка. — Я тоже хотела… в смысле, помочь… Надо забинтовать руку. — и Алекс послушно отстраняется, не замечая, что его кровь теперь на них обоих и наблюдает, как Кейт рвёт подол сарафана, похожего на пол в хижине маньяка. Ночью, когда он передаст девчонку отцу, Алекс ждёт его комната в Восточном крыле поместья. Прямо напротив покоев Кейт, забинтовавшей его руку чуть аккуратнее в этот раз. Он ненавидел её. Пары разговоров и дворцовых интриг хватило, чтобы это чувство стало обоюдным. Ненавидел до потери пульса, как день, когда пара обещаных за первую ночь охраны мешков золотых хватило, чтобы он навсегда остался привязанным к замку. Гнев… Алекс испытывал бешенство каждый раз, видя неуважающую его сучку. Её гордую осанку, беспомощность перед врагом, создающую образ милой женщины, и такую же сильную неприязнь. Готов убить девушку за шаблонные фразы по поводу его самочувствия, после того, как очередная нечисть запустила когти ему в тело. И слезы… О, это нечто бесценное. Именно в такие моменты он любуется Кейт. Видит в ней живое, дрожащее и испуганное, настоящее «Я». Упивается её слабостью. Перед сном парень поправляет подушку и снова заверяет себя, что к его предмету ненависти никто не прикоснется, иначе он сожрет себя изнутри без наркотика. — Глупая стерва. — злорадно улыбается в темноте Алекс и потирает болезненно колющие мышцы, не зная, что через дверь, в окно спальни была выброшена веревочная лестница, старательно припрятанная утром в сундук для платьев. Кейт спускается и седлает коня, собираясь помчатся на север. Она тоже его ненавидит. Презирает крепкое тело, каждый раз только за деньги отталкивающее её от клыков/крыльев или голов. Бесится, когда совершеннолетний юнец кадрит или позерствует, а когда она зовёт его, поднимает на девушку полный злости взгляд. Кейт не хочет, чтобы её считали слабой, хочет преклонения от самоуверенного Алекса. Греется в крепких объятьях, строя из себя недотрогу, и грызётся чувством вины, отказываясь помогать. — Ну как, подруга? Кейт мотает головой и пожимает плечами. Да, как? Очередная тренировочная поездка в район с целью зачистки. К новым победным трофеям девушке недостаёт только головы мерзкого сломленного охранника. Но Алекс пока держится. *** В очередной раз Кейт спустилась с помощью связанных простыней и оседлала верного английского верхового. Вдруг нежелательное внимание кольнула ей в спину. Она обернулась. Оперевшись на подоконник, за ней наблюдал телохранитель, и так стыдно леди никогда не было. Алекс почувствовал её вину. Не важно, сколько раз она могла помочь и спасти. Он почти выиграл. Парень кивнул головой, закрывая с шумом огромное окно. Кейт лишь оставалось помахать рукой в ответ, затем она погнала лошадь. *** — Ты здесь? — удивилась Кейт, когда увидела Алекса верхом на лошади, уже ожидавшего её около ворот. — Я же что-то вроде няньки. — лениво пояснил парень. — Хотел бы посмотреть, как ты стреляешь. — Но… — Мы едем, или твоя цель — перебудит все поместье? — Алекс поправил своё седло и уселся поудобнее. — Ты огребешь. — улыбнулась девушка. — А ты огребешь ещё больше, когда папочка узнает, куда ты бегаешь. — наклонился над ней парень, а через секунду уже прощупывал на щеке неглубокий ножевой порез. Вскоре, под стук копыт, две фигуры на лошадях скрылись в лунном свете…