Verita, come la morte

Хром Докуро никогда не страдала особой щепетильностью. Да, конечно, у неё были определённые представления о чести и правилах, были и проблемы, и комплексы, но на большую часть вещей девушка смотрела через толстый слой циничности и прагматизма. Конечно, большую часть жизни она не была такой, но те беспомощность и обречённость, пришедшие на место глаза и органов, быстро уничтожили остатки наивности. К удивлению Хром, никто в Вонголе или Кокуе так этого и не понял — видимо, всему виной были полное её неумение общаться с людьми, постоянный румянец на щеках и неловкое заикание. Так, окружающие старались оберегать её, защищать и подбадривать. Докуро от такого было ни горячо, ни холодно — в целом мире было лишь двое, чьи слова действительно имели для неё какой-то вес. Рокудо Мукуро — жестокий, беспощадный, эгоистичный, но вместе с тем безумно понимающий и человечный. Её наставник, её врач, её божество. Этот человек, пришедший к ней в предсмертный час, надолго стал центром её жизни. Он совершенно восхитительно смешивал правду и ложь, мастеря из реальности блики иллюзии. И Хром безумно нравилось учиться у него, создавать тонкие сосуды лжи, до краёв наполненные правдой, путать, играть, завлекать… Пожалуй, нет в мире такого иллюзиониста, которого нельзя назвать двуличным. Тем, кто играет на слабостях души, непозволительная роскошь жить честными. Вторым человеком, которому Хром отдала свою душу, был Савада Тсунаеши. Справедливый Босс, отличный друг и огромное, всепрощающее Небо. Сначала Докуро даже немного презирала его, такого неловкого и трусливого человечка, посмевшего оставить Мукуро-сама в своих должниках, но со временем всё изменилось. Он действительно оказался поразительным, этот Босс, и Хром сама не заметила, как впустила его гораздо глубже, чем стоило бы. Это именно ради него Хром вообще начала общаться с остальными Хранителями, и они тоже со временем стали ей семьёй. Там, в десятилетнем будущем, которое никогда не наступит, она поближе познакомилась с Кёко-сан, Хару-сан и И-Пин-чан, и девушке показалось, что она почти стала такой же как все — нормальной и даже немного человечной. Италия всё расставила по своим местам. С новыми друзьями без широкой улыбки Неба у Хром не заладилось, и мир незаметно разделился на Вонголу и остальных. И если с первыми девушка была доброй и даже милой, то вторые стали полумёртвыми кусками мяса, бессмысленно слоняющимися вокруг. Не противно, не раздражает — просто…просто. Так что, когда Дечимо занял положенное место и поделил сферы внимания, а Мукуро-сама сбросил на неё пленных, Хром не возражала — по сути, ей было всё равно. Изначально Босс отдал ей всю бумажную работу и официальные дела, призванные маскировать Семью, а старший иллюзионист впридачу к индустрии удовольствий получил один из самых грязных титулов Вонголы — место главного Палача. Врагов у Семьи всегда было полно, и никто не справится с человеческим сознанием лучше, чем повелитель изменчивого Тумана. Только вот Мукуро-саме эта грязь была совершенно не нужна, и он без зазрений совести скинул её безотказной Хром. Пожалуй, самым удивительным стало то, что она справилась. Да, противно, да, неприятно — но ведь ничего не изменилось. Хранители всё так же относились к ней, как к хрупкой и наивной малышке, девочки звонили из Японии, а Босс смотрел своими невозможными глазами и улыбался. И Хром было совсем нетрудно отрезать пару пальцев или вспороть кому-нибудь живот ради этой обычной, нормальной жизни. Так что, когда Тсуна узнал правду и вызвал её к себе, она была готова и безмятежна. «Уверена, что не хочешь сменить сферу деятельности? Да, уверена.» Он понял и принял, только глубоко вздохнул и улыбнулся — её огромное, невозможное Небо. От бумажной работы и всего остального её тут же освободили, и девушка день за днём посвящала рутине — пыткам, пыткам, пыткам. На характере, впрочем, это слабо сказалось — разве что заикание при общении с незнакомцами прошло. Впрочем, когда допрашиваешь пленника, особо и не позаикаешся. С друзьями даже этот дефект речи остался прежним, так что… Только тело своё Хром теперь ненавидела ещё больше. Ну, оно ей и раньше не очень-то нравилось. А потом её Мукуро-сама исчез. Он и раньше уходил в загулы, но в этот раз всё было не так. Он просто... исчез. Будто разрушилась одна из стенок в коробке фокусника, а кролика внутри действительно не оказалось. Хуже всего было то, что это больше никого не беспокоило. Хром казалось, что какой-то шутник успел нажать на «стоп», а потом снова запустил их жизнь, только Мукуро-сама так и не начал двигаться. И Хром это совершенно не нравилось. Она искала — сначала сама, потом с помощью нескольких отрядов разведки. Бесполезно, всё бесполезно. И тогда Хром сделала то единственное, что было в её власти — она пошла к своему Небу. И Небо согласилось — её любимый Босс пообещал сделать всё возможное. Тогда Хром успокоилась — теперь всё будет хорошо. Мукуро-сама найдётся, и два самых важных человека в её жизни снова будут рядом. Только вот ничего не изменилось. Её Босс, её великолепный Босс оказался бессилен. Он пытался, точно пытался изо всех сил — Хром знала это совершенно точно, ведь иначе и быть не могло. Это ведь её безгрешное, всепрощающее Небо, да? И Хром снова начала искать. Она объездила все уголки мира, побывала в самых злачных местах, даже ходила на поклон к Вендиче — но Мукуро-сама не было. Иногда Хром казалось, что его никогда не существовало вовсе. В такие моменты ей хотелось свернуться клубком и плакать. Увы, она не могла — как не могла тогда, много лет назад, когда её живот внезапно оказался пуст. А потом всё изменилось. В тот день Хром зашла в архив, чтобы сложить дела благородных донов, сидящих в её подвалах. Как обычно, помещение библиотеки было солнечным и пустынным, и девушка расставляла папки, когда лёгкий порыв ветра открыл неприметную дверь. Иллюзионистка сначала даже не поверила своим глазам — это было просто невозможно, нереально, непростительно. Хибари-доно явно руки кому-то за такое оторвёт. Дорога к секретам Вонголы была открыта. Хром была Палачом, и это было ужасно. Только вот была в Вонголе должность ещё ужаснее — место Хранителя Секретов. Место, которое с первого дня принадлежало Хибари Кёе. Хром знала об этой должности чуть больше остальных — знала, что есть подвалы ниже, чем её, знала, что к ней никогда не попадают свои и союзники. Иногда, когда её «гости» говорили что-то странное и непонятное, за ними приходили молчаливые люди в чёрной форме. В такие дни Хибари-доно заходил к ней в кабинет, и она подписывала очередную бумагу о неразглашении — потом расписывался он, широко, размашисто, небрежно. И Хром с головой хватало этих знаний. Архив Секретов, что иронично, располагался около её собственного — достаточно войти в тяжёлую потайную дверь. Впрочем, Хром сильно сомневалась, что в подобном месте хранятся все документы, и что хотя бы половина этих бумаг настоящая — Вонгола хранит свои тайны. А в тот день оказалась открыта — словно сама судьба рассмеялась ей в лицо. В любое друге время Докуро бы даже не посмотрела в ту сторону, но сейчас, измученная тревогой за Мукуро-сама, она решила рискнуть. Ведь Хранители Вонголы это тоже своего рода Секрет, верно? Архив оказался под стать хозяину — мрачный, жуткий и невозможно вычищенный, словно орда уборщиц поджидает за каждым стеллажом. И, как по заказу — восемь полок, семь цветов. Даже с названиями — зашифрованными, конечно, но Хром даже думать не пришлось — этому коду их в первый день в Италии обучили. Полок с Туманом, ожидаемо, было две — полупустая и забитая до отказа. Первая, ожидаемо, оказалась о ней самой — неприятно, но не смертельно. Или это она так рассуждает, потому что видела только первую страницу с именем? А вот вторая… Сначала Хром не поверила. Да, Мукуро-сама был не самым приятным человеком, но он явно не стал бы делать что-то подобное! Только вот фотографии и тексты говорили иное. Папки на полке меняли цвет, от нежно-голубого до насыщенно-синего, и чем темнее был цвет, тем более жуткие вещи были внутри. Хром казалось, что она тонет — это было неправдой, отвратительной, наглой неправдой! Ведь половина этого архива лжива, да? Он…он просто не мог быть таким. Девушке казалось, что она вдруг очутилась в канализации, а каждое слово открывает шлюз, и её заливает нечистотами. Прикрыв глаза и отведя взгляд, девушка вдруг замерла — только эта полка была заполнена до конца. Словно…словно для старшего Тумана всё уже закончилось. Последняя папка сильно отличалась — на ней были нарисованы хризантемы. Она была тонкой, содержала в себе всего два листа, и в ней была чёрная закладка-ленточка. Не веря себе и не желая этого делать, Хром медленно поднесла бумаги к глазам. Первый лист — отчёт о детской проституции. Две подписи — того, кто Хранит, и того, кто Знает. Второй — на совершенно другом шифре, другой бумаге, другой рукой. Подпись одна — до боли знакомая, режущая глаз, аккуратная до дрожи. И, на чистом итальянском, надпись красными чернилами — сделано. Широко, размашисто, резко — Хром, прикрыв глаза, могла видеть, как Хибари-доно пишет это слово, окунув кисть для каллиграфии в чернильницу. Всё, на что хватило сил у Хром — стиснуть эту стерильную папку и кинуться бежать. Прочь, прочь, прочь! Это всё неправда. Этого не может быть. Но разве Мукуро-сама не может такого сделать? Разве…разве он не делал так раньше? Внутри всё жгло, словно девушка залпом выпила отбеливатель. Зрение сильно сузилось, мир сжался до размеров точки — и только ноги работали, как идеально налаженный механизм. Вперёд, быстрее, к цели! К последнему оплоту здравого смысла, к её надежде, к её верности. К такому понимающему, правдивому, всепрощающему Небу. Но разве это не его подпись? На каждом чертовом листе, под каждым чёртовым отчётом! Он видел, смотрел, разглядывал. Каждую фотографию, каждую копию. И заверял — видел, понял, исправил. Или нет? Или обман? Подлог? Фальшивка? Хром видела даты — если бы он знал, как он смог бы так улыбаться? Дверь в кабинет Десятого показалась Хром огромной кованой воротиной, за которой древние Боги вершат свой суд. Шаг, шаг, ещё один… Тяжёлый звон тонфа, стальной взгляд безразличных глаз — нет, не пройдёшь. — Отойдите пожалуйста, Хибари-доно. Мне срочно надо к Боссу. Конечно, Облако всё понял. Только слепой не заметил бы тёмно-синюю папку в её руках. В остроте глаз бывшего главы Дисциплинарного Комитета сомневаться не приходилось. — И что ты хочешь ему сказать? Не спрятаться, не скрыться. «Это ты его убил?!» — Хром хочется кричать, хочется так сильно, что сдавливает горло. — Вас это не касается. Он пахнет презрением. Запах растекается, обволакивает, мешает дышать — Хром отлично знает, на кого сейчас направлен этот смрад. — Ты не хуже меня знаешь, чья подпись стоит на этих документах. Она совершенно беспомощна. Не пройти мимо, не узнать правды от Босса — Вонгола надёжно хранит свои секреты. Но, быть может, сам Хранитель скажет ей правду? — Это…ложь? Надежда. Она похожа на утреннюю росу, которой особенно много после тумана. Наверное, самое бесполезное чувство на свете — так чувствует себя взрослый, пришедший в цирк за кусочком волшебства. Только вот магии не существует. — Конечно нет. Логично. Просто, ясно, очевидно — как ящик с зеркальной стенкой для фокуса с кроликом. Разбитая иллюзия, мёртвые осколки — сегодня туман отступил, сегодня нет времени играть с ложью и правдой. — Ты… убил его? — Да. Больно. Словно все органы снова на месте, только вот расположены не в том порядке. Неправда, ложь, иллюзия! Только вот тяжёлое Облако не умеет лгать. — Зачем ты пришла к Дечимо? Глупый вопрос. Глупые ответы. — За правдой. О Боги, он хоть иногда моргает? — Там ты её не получишь. Дверь, до этого казавшаяся светом, вдруг вросла в стену. Хром показалось, что она провалилась в другую сторону зеркала, как Алиса в той дурацкой книжке. Нелепость, вокруг одна нелепость. Это Туман наводит мороки — почему же морочат тут только её?! — На документах его подпись, Хибари-доно. — И что? Кажется, мир снова начал обретать пол и потолок. Неужели она видит…правду? — Вы…вы… Усмешка. Холодная усмешка на холодном лице. — Вонгола хранит свои Секреты. Молчание. Кажется, слова начали терять свой смысл. — Так что — ты действительно войдёшь туда? Рискнёшь хоть слово сказать Небу? Хром даже не надо прикрывать глаза. Она всегда видит его — такого наивного, лёгкого, лучшего на свете. Чистое, безмятежное, безоблачное Небо. Сил хватило на поклон. Один глубокий, вежливый поклон, и на прямую походку. Папку безумно хотелось оставить себе — только вот не выйдет, отберут. Секретам не место у Палачей. — Хром Докуро. Собственное имя режет слух, но девушка останавливается. Не так часто Хибари Кёя использует имена. Лёгкий поворот, болезненное любопытство — вспышка и рефлексы. За считанные секунды в руке Тумана оказалось кольцо — то самое, идеально чистое. И всё вокруг рушится, обнажая жуткие пики реальности. За что, хочется крикнуть Хром. За что?! Девушка не оборачивается до конца коридора. С губ мужчины не сходит довольная улыбка. Жадное Облако никому не отдаст своё Небо.