***
— ЧАРЛЬЗ! ПОКАЖИСЬ! — Эн Сабах Нур терял терпение. Прятаться было бесполезно. Установленная связь с Профессором Икс помогала и направляла его. С каждым шагом мутант ощущал, что приближался к цели. Но это чувство... Оно было туманным, размытым, раздражало своей неопределённостью. Мутант злился из-за того, что приходилось идти по призрачному следу. Перед Апокалипсисом появился юноша с переливающимся серебряным цветом волос. Губы растянулись в ухмылке. Питер атаковал, возможно, самого первого мутанта в эпохе человечества. Удар. Удар. Ещё один. Он двигался настолько быстро, что Эн Сабах Нуру с трудом удавалось следить за его перемещениями. Сменив положение, Ртуть совершил очередной точный и болезненный выпад. Бессмертного мутанта отбросило назад. Юноша с лёгкостью преодолевал расстояние. Неожиданно ногу грубо схватили. Питер дернулся на месте, пытаясь выбраться из ловушки. — Неразумное дитя, — с нескрываемым раздражением произнёс Апокалипсис, подходя ближе. Эн Сабах Нур поймал молодого мутанта за запястье, вывернув ему руку, которую Максимофф занёс для атаки, и резким ударом сломал ногу. Ртуть закричал от боли. Кришна схватил юношу за волосы и, больно потянув, заставил запрокинуть голову назад. — Давай, — приказал Апокалипсис одному из всадников, кивнув в сторону юноши. Псайлок посмотрела на ложного бога и перевела взгляд на Питера. Брэддок удобней перехватила меч, подходя ближе. Почувствовав страх, Максимофф зажмурился. Леденящий ужас, как молния, пронизал его с ног до головы. Девушка замахнулась для удара, но проецированный луч телепатической энергии выбил оружие из её руки. Показалась другая потрепанная Псайлок. Эн Сабах Нур, заметив своего всадника, резко схватил копию за шею. Мистик сменила свой облик на обычный. — Великая героиня. Ты слабая, как и все остальные, — с разочарованием произнёс Апокалипсис, сильнее сжимая пальцы на её горле. — ЧАРЛЬЗ, ТЫ НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЕШЬ?! Неожиданно Эн Сабах Нур замер, двигались лишь его глаза: он отвёл взгляд от Мистик куда-то вдаль. Пальцы непроизвольно разжались, и Даркхолм упала на землю. Руки тряслись, рот жадно глотал воздух. Рейвен с трудом подавила приступ сильного кашля. Раскрыв глаза, она с опасением наблюдала, как Апокалипсис начал движение медленными шагами. Перед ним и полуразрушенным зданием воткнулись огромные металлические колонны. Только что сделанный Магнето выбор превратился в самое подлое предательство для Кришны. Позади Царя Древнего Египта появились Хэнк и Скотт. Циклоп снял свои защитные очки и направил мощный луч на Эн Сабах Нура. Апокалипсис блокировал удары и контратаковал одновременно. Псайлок подошла ближе к Рейвен и сильным ударом пнула её в живот. Даркхолм согнулась от боли. Брэддок прокрутила в руке меч и ловко уклонилась от внезапного прыжка Зверя в её сторону. Всадник не спешила нападать. Она пошла полукругом, осторожно ставя ноги. Маккой внимательно следил за действиями своего соперника. В тот момент, когда Хэнк, напрягшись, попытался снова атаковать, Псайлок сосредоточила в руке энергию для нового проецированного луча. Питер вовремя воспользовался тем, что Элизабет полностью забыла про его существование, и, крепко схватив её за ногу, смог вывести из равновесия, отвлекая от Хэнка. Псайлок промахнулась по изначальной цели, но смогла зацепить плечо Зверя, нанося сквозное ранение. В то же время Магнето попытался сковать движения Эн Сабах Нура, используя металлические прутья. Апокалипсис без особого труда отклонил все. Железные кнуты разлетелись в разные стороны. Циклоп едва успел увернуться от столкновения, но всё-таки свалился, растянувшись на земле. Хэнк нераненой рукой поднял Рейвен, отскакивая в сторону. Брэддок пригнулась к земле. Ртуть, минуя атаку, старался быстрее высвободить ногу. Псайлок возвысилась над Питером, едва ли не рыча от злости. Тут же больно наступила на здоровую руку, не обращая внимания на вопль. Она с силой замахнулась мечом. Маккой, рассчитывая отвлечь Брэддок на себя, поспешил вмешаться, но мощный удар в грудь вышиб из лёгких весь воздух. Хэнка отбросило назад. Апокалипсис, едва ли уделив внимание на проделанный результат, сосредоточился на Магнето. Саммерс с трудом встал на ноги и яростно атаковал Псайлок. От удара её отбросило к разрушенному зданию, затылком ударилась о бетонный обломок. После яркой короткой вспышки боли, она отключилась. Обстановка на поле битвы менялась с такой скоростью, что было сложно следить за происходящим. Скотт присоединился к Леншерру. В одиночку он едва ли справлялся с Кришной. Даркхолм начала приходить в себя, но была очень слабой и не могла даже сесть. Через некоторое время зрение восстановилось, чтобы увидеть страшную картину: на другой стороне ратного поля в луже собственной крови без движения лежал Максимофф. Его волосы цвета серебра разметались по грязной земле. Хэнк силился подняться, превозмогая боль, и встретился с полным ужаса глазами Мистик. В следующее мгновение боль исчезла. В один прыжок он оказался рядом с Питером, что-то закричал, не слыша своего голоса, и старался остановить кровь, хлеставшую из раны. Казалось, юноша не реагировал на внешние раздражители, только слабое прерывистое дыхание выдавало, что он всё ещё жив. Спустя несколько минут Ртуть с неохотой и огромным усилием открыл глаза. — Не теряй сознание! Смотри на меня! — закричала Рейвен, продолжая грубо тормошить Питера за плечи. Когда она успела появиться? Быстрое серебро простонал, бросил мутный взгляд на Мистик, и сейчас же отвёл его туда, куда смотрел ранее, ничего не видя. В груди сильно резало, разливаясь жгучей болью по организму. Было настолько невыносимо, что он чуть снова не потерял сознание, выплевывая кровь. Рейвен ощутимо вцепилась в него своими ногтями. А в следующую секунду от ударной волны их спас Магнето. Эрик стоял к ним спиной и, не оборачиваясь, продолжал атаковать. Отчего-то Питеру хотелось, чтобы именно сейчас отец повернул голову и посмотрел на него. Потому как он имел на это право, верно ведь? Я твой сын. Просто посмотри на меня, чёрт возьми, — молил Максимофф, вглядываясь в неясную фигуру. Затем яркая оранжевая вспышка заволокла все вокруг, сливаясь с силуэтом отца. Звуки делались все тише, пока совсем не исчезли. Настигла абсолютная темнота.***
Кругом было тихо и спокойно. Щебетание птиц уходило высоко вверх по кронам редких деревьев. Среди потемневших от времени плит с едва различимыми надписями появилась ещё одна, совсем новая, неизмученная многими годами, с идеально ровными, выписанными на ней серебряными буквами:«Питер Максимофф 1955-1983»
Она стояла без движения, убитая горем, без слез глядела на памятник из натурального гранита. Не понимала, что похороны прошли несколько дней назад. Она приходила сюда каждый раз с надеждой, что пока её не было, могло что-то измениться. Это же было так несвойственно для Питера стоять на одном месте, ведь так? — Он мой... — низкий голос разодрал тишину, возвращая в реальность происходящего. Эрик не договорил, осекся, отчего-то он не хотел знать правду. — Ты никогда не был ему отцом, — резко, слишком резко, Магда не узнала свой голос. Злилась ли она? Нет. У неё не было на это сил. — Тем не менее? — он должен знать. Она опустила плечи, сгорбила спину и наклонила голову ещё ниже, выражая сильную усталость. Зачем? Зачем он мучает её? — Это уже ничего не изменит. Душевная боль усиливалась, безжалостно раздирая остатки души. Сердце словно зажали в тиски. Оно бешено билось, стараясь выбраться из грудной клетки. Потеряв всю семью, Эрик чувствовал, что внутри умирал навсегда. Он не знал, даже не догадывался, что сможет вновь ощущать настолько сильные переполняющие его страдания. Этот парень. Питер. Они ведь едва были знакомы. Так почему он снова испытывал то чувство, когда из всего его существа вырвали ту важную часть, которую уже больше не вернуть, оставляя кровоточащую рану? И как бы Эрик не хотел вновь встретиться с Питером, посмотреть на него уже по-другому, улавливая и запоминая каждую деталь, вслушаться в непрекращающуюся речь шебутного юноши, возможно, спросить о чем-то и в конце назвать сыном, к сожалению, эта часть его жизни была утрачена навсегда. Подойдя ближе и протянув руку, Эрик неуверенно, словно чего-то боясь, обнял её. Магда уткнулась в крепкое мужское плечо, позволяя слезам показаться на глазах. Вырвался всхлип. Она не знала, могла лишь догадываться о том, что чувствовал сейчас Магнето. Но почему-то от мысли, что она может разделить с ним свою скорбь, ей становилось легче. А время – оно не лечит. Оно притупляет боль, нанося новые раны. И для родителей нет ничего страшнее, чем хоронить свое собственное дитя.