Он никогда мне не врет

Если бы мне кто-нибудь когда-нибудь сказал, что я буду помогать Винчестерам, спасать этот гребанный мир, этих гребанных людей, я бы избавился от этого умника одним щелчком пальцев. Чтоб неповадно было. Я ненавидел этих мерзких, уродских людишек и единственное, чего я хотел - это стереть их с лица земли. Но это было раньше. Не сейчас. Сейчас не смог бы. И не потому что не могу, а потому что не хочу. Больше не хочу. Нет, я не стал добрее, не стал лучше и милосерднее. Просто кое-что понял. Кое-что, что напрочь перевернуло мою жизнь, заставляя охотиться и убивать тех, кого я сам и создал. Ненавидеть тех, кого защищал, и защищать тех, кого ненавидел. Такая жизнь. Кошмарная, непредсказуемая и до ужаса сложная. Я не хотел войны. Нет. Я хотел покоя. Самого обычного покоя. Вернуться в Ад, править, карать тех, кто этого заслуживает. Всего-то. Разве много? Я никогда не хотел возвращаться на Небеса. Не хотел и не хочу. Я всей своей сущностью ненавижу то место. Ангелы чисты и непорочны? Вранье. Лживые, лицемерные ублюдки. Эгоистичные скоты. И их люди считают святыми? Они много хуже демонов. Намного хуже. Демоны честны. Они не лгут. Никогда. А пернатое братство только этим и занимается. Уж я-то знаю, о чем говорю. Ублюдство у них в крови и этого не отнять. Порой мне просто противно иметь крылья. Противно быть похожим на них. Я пал и это чуть ли не единственное о чем я никогда не жалел. Я любил отца, я любил своих братьев. Любил слишком сильно. Это и сыграло со мной злую шутку. Я был слишком предан им собственно, поэтому был предан ими же. Почему? За что? Я давно уже не ищу ответов. Не хочу. Устал. Я начал чувствовать. И это было бы здорово, если бы не было так паршиво. Раньше я чувствовал только злость, ненависть и в какой-то степени обиду, а сейчас другое. Какие-то другие эмоции. Не знаю. Я еще в этом не разобрался. Сэм говорит, что я начал очеловечиваться. Дурацкое слово. Не хочу быть человеком. Но Сэм говорит, что это неизбежно и рано или поздно я в полной мере смогу ощутить все «прелести» человеческой жизни. Я не хочу, но готов. А он клянется быть всегда рядом. Обещает не бросать. Я верю. Он никогда мне не врет. *** -Обними меня. Ну же. Не бойся. Я боялся. Боялся даже шевельнуться в его крепких руках, которые так бережно прижимали к себе, так легонько гладили по спине. Разве я достоин этого? После всего, что я с ним сделал, он так спокойно обнимает меня? Почему? -Люц, ты можешь меня обнять, правда. И я обнял. Обниматься приятно. Даже с человеком. Или это все, потому что этот человек именно Сэм? -А теперь положи голову мне на плечо. Вот так. Видишь? Совсем не страшно. Можешь делать так, когда захочешь. *** Это был первый раз, когда я почувствовал что-то новое, что-то другое, но говорить об этом кому-либо не решился. А кому говорить-то должен был? Дину, который по-прежнему недоверчиво косился в мою сторону? Или Касу, который вел себя фактически так же? Вариант с Сэмом я даже не рассматривал. Я решил просто подождать. Подождать пока оно само пройдет. Не прошло. Ни через месяц, ни через два. Я стал ощущать это еще чаще. Мне нравилось обнимать Сэма, и ему видимо тоже это нравилось, ибо он ни разу мне не отказывал. Всегда с широченной улыбкой распахивал руки и сжимал мой сосуд до хруста костей. Это приятно. Сэм всегда говорил, что обнимашками можно вылечить любую хворь. Дин же говорил, что объятия это для девчонок. И что настоящие мужики такой херней не страдают. Кастиэль же на эти слова только загадочно улыбался. Время шло и, кажется, даже лечило. Воспоминания о предательстве отца все реже и реже всплывали в памяти, люди больше не казались такими уродами. Ну, по крайней мере, несколько человек точно. Убивать желания не возникало. С Касом удалось найти общий язык, он оказался крайне интересным парнем, с ним всегда было о чем поговорить, его общество не напрягало. С Дином было куда сложнее, но пара бутылочек пива сделали свое дело. Оказывается, он просто боялся за Сэма. Боялся, что я могу сделать ему плохо. Я не мог. И не могу. Кому угодно, но не ему. А Сэм.. Сэм это вообще отдельный разговор. Единственный кто поверил мне, кто поверил в меня. Единственный кто помог, когда я был на грани. *** - Люцифер, ты должен отпустить это. Отпусти эту боль, слышишь? Ты лучше их. Лучше их всех вместе взятых. И сжимает мою руку. Крепко. И так правильно. - Я Дьявол, Сэм. Я не могу быть хорошим. Я не могу быть лучше. - Ты лучше. И даже не спорь. Хватит винить себя во всем! Да, ты тот еще придурок! Никто не спорит, но ты лучше. Ясно тебе? -Почему? -Потому что это ты. И все. И этого хватило для того чтобы притянуть его к себе и впиться в губы. Чтобы с силой зажмурить глаза и целовать. Целовать. Целовать. *** Вот тогда-то я и понял, что влип. Попал. Понял, что готов меняться ради него, быть другим. Он не оттолкнул, не пристыдил. И это, пожалуй, было важнее всего. Сэм говорит, что у меня есть душа, что только существо с душой способно на любовь. Я не отрицаю. Я верю. Он никогда мне не врет.