Ниже нуля

На полу горит маленькая свеча. Её пламя совсем слабое, но оно как-то умудряется освещать комнату с высоким потолком и бросать на стены зловещие чёрные тени. Мы сидим совсем близко друг к другу, плечом к плечу. Наши руки почти соприкасаются, наше дыхание сбилось и кажется таким тяжёлым. Из ртов вырываются густые облака белого пара. – Я… БаКанда, я… – наконец слетает у меня с губ сквозь частое дыхание. – Мояши… – в полутьме совсем рядом со мной блестят два тёмно-синих, почти чёрных, глаза. – Ну, вы ещё не наорались друг на друга? – раздражённо спросил Ривер, быстро проходя мимо небольшой каморки, где мы приютились в окружающей темноте. – Тч, – красноречиво ответил ему Канда и отвернулся, всё же не пытаясь увеличить дистанцию между нами. – У меня горло болит, – не преминул случаем пожаловаться я. А всё из-за чего? Из-за Комурина овер «какого-то_там», конечно. Он спокойно себе стоял в углу кабинета, заваленный бумагами и книгами, но повезло ж кому-то с чашкой кофе в руках навернуться прямо на него. А эта жестянка взбесилась и разрушила пол-ЧО. А вместе с ним и отключился свет, а за ним и отопление. И теперь температура в здании стремительно приближалась к атмосферной, то есть к -30 °С. Именно поэтому бедным обитателям Ордена приходится сиротливо жаться друг к другу, в надежде хоть чуть-чуть согреться, ибо идти в темень за тем, что может дать тепло, опасно для жизни, и наблюдать за снующими туда-сюда работниками научного отдела, пытающимися хоть что-то починить. А вся проблема в том, что эти системы делал Комуи, который сейчас бегает по Ордену, пытаясь отыскать свою драгоценную Линали. Но сейчас песня не о том. Угадайте, кто во время этого бедлама удирал от разъярённого мечника, а теперь ему приходится сидеть с ним чуть ли не в обнимку? Да, судьба меня определённо поставила в любимчики. Я поёжился и невольно прижался ещё сильнее к тёплому телу Канды. Тот недовольно покосился на меня, но ничего возражать не стал. Зато ему холоднее: он в одной безрукавке, а я в рубашке, хоть уже и немного порванной. Эх, не утешишь сам себя – никто не утешит. Я обнял колени и посмотрел на почти догоревшую свечу. Интересно, что будет, когда она погаснет? Так мы хоть немного видим, что вокруг творится, а потом? Меня не очень прельщала мысль сидеть с мечником в темноте, в одной комнате, особенно когда мы уже вдоволь наорались при отключении света. Три… два… один… Совсем уже слабый свет свечи дрогнул и растаял в лужице воска – комнатушка, в которой мы сидели, погрузилась во мрак. На инстинктах я весь обратился в слух. Вокруг раздавались крики, эхом уходящие вглубь коридоров. По ним можно было понять, что Комуи ещё не найден. Рядом сопел Канда. Его можно понять: его ужасно раздражала эта ситуация. Ну конечно, он ведь сидит бок о бок с ненавистным экзорцистом. Какая ирония судьбы. Эх, Канда. Я дёрнул себя за прядь волос, уставившись куда-то перед собой. Ведь, если бы он так агрессивно на меня не реагировал, мы бы смогли подружиться. Тут Канда что-то промычал, но я точно различил слово «Мояши». – Что? – в ответ тишина. – БаКанда, ты что-то сказал? И Аллен я. Он ничего не ответил. Я лишь слышал его спокойное дыхание. Может, мне послышалось? Или же это были мысли вслух? Да кто знает этого БаКанду, он вообще мог уснуть с открытыми глазами и разговаривать во сне. От представленной картины меня передёрнуло. Вдруг моей щеки коснулось горячее дыхание, в уголок губ ткнулись чужие сухие губы и тут же исчезли, вместе со своим хозяином. На секунду я застыл, как в ступоре, и как-то неверяще дотронулся до места поцелуя. Но, почувствовав, что начинаю замерзать без «грелки», я моментально пришёл в себя и попытался нашарить Канду в темноте, но, видимо, его уже не было в этой комнате, а я вляпался в уже остывший воск. Вдруг раздался громкий щелчок – и свет включился. Все сразу же оживились и побежали искать тёплую одежду. А я смотрел в большое зеркало перед собой на седовласого парня с алыми, как его шрам, щеками. Вот же гад! – БаКанда, а ну стоять! Мы ещё не договорили!