Пока мы вместе

По спине Крокодайла текли крупные капли. С влажных волос они, набухая, скатывались ниже, очерчивали напряжённые мышцы и собирались в ямочках над ягодицами. Вода и Крокодайл вообще оказались весьма привлекательным сочетанием, несмотря на всё безумие ситуации. Нужно быть на голову стукнутым психом, чтобы залезть в бассейн, когда тонешь намного профессиональнее, чем плаваешь. Дофламинго с удовольствием отдал бы все бассейны мира, лишь бы как можно чаще любоваться этой подтянутой задницей и гордо выгнутой спиной. Крокодайл пригладил ладонью волосы, вытер со лба влагу и обернулся, почувствовав на себе жадный, обжигающий взгляд. — Будешь только смотреть? — спросил он насмешливо. Дофламинго весело оскалился и отсалютовал бокалом. — Отсюда открывается отличный вид, знаешь ли. Меня все полностью устраивает. Фруктовики в целом и Крокодайл в частности могли быть чертовски изобретательными, чтобы добиться желаемого. Например, им ничего не стоило явиться без предупреждения на чужой остров, оккупировать чужой бассейн и так беззастенчиво соблазнять облегающими плавками. Лучше уж без них, честное слово. Всё равно на Крокодайле они сидели, как вторая кожа. Дофламинго изучил и пальцами и языком каждую вену и каждый шрам на теле Крокодайла, оставил свои метки в чувствительных местах, и теперь мог с закрытыми глазами представить их все — как карту, продуманный до мельчайших деталей план. — А мне отлично видно, что ты вот-вот выпрыгнешь из шорт, — низким вибрирующим голосом рассмеялся Крокодайл и, держась за бортик, подошел совсем близко. Под водой его ноги и бедра казались больше, чем были на самом деле, но пальцы стали почти гигантскими. — Газетой-то не прикрывайся. Убери её, давай. Дофламинго неохотно свернул газету в трубку, словно собирался использовать её как оружие — против крокодилов она, естественно, бесполезна, — и вытянулся на шезлонге. — Ну вот, другое дело, — зрачки Крокодайла были тёмными и узкими, в них не отражался солнечный свет, хотя он бил прямо в лицо, наотмашь. Дофламинго чувствовал нестерпимый жар обнажёнными плечами. — Может, спустишься ко мне? Что-то ты неважно выглядишь. Перегрелся? — Душно, — сглотнув, ответил Дофламинго, не сводя взгляда с влажно блестевших ключиц. — И дело, конечно, не в тебе. — Не во мне? — наигранно удивился Крокодайл. — Странно, на кого же у тебя тогда стоит? У Дофламинго стоял каменно, как у пятнадцатилетки, впервые тайком от родителей пробравшегося в квартал свиданий. Шов натирал безумно чувствительную головку, и Дофламинго снова и снова глотал на сухую, пытаясь смочить горло. Гордость не позволяла сдаться сразу — игра приносила удовольствие только если довести её до конца. — Я всего лишь вспомнил кое-что интересное, — рассмеялся Дофламинго и медленно спустился в бассейн. Первые секунды вода обжигала кожу злее открытого пламени, но постепенно согрелась, впитывая жар его раскалённого, как пустыня, тела. Ткань набухла и плотно облепила бёдра, двигаться было неудобно и, чего скрывать, неприятно, но тёмный, жадный взгляд Крокодайла компенсировал всё с лихвой. Дофламинго остановился в шаге от него — оскалился. — Не хочешь спросить, что именно меня так возбудило? — Рано или поздно ты скажешь сам, — добровольно войти в воду, которая лишает сил — это безумие, вызов или страсть? Или всё вместе? Порой Дофламинго совершенно не понимал Крокодайла, но в такие моменты хотел ещё сильнее. — Ну, я слушаю. Шея Дофламинго пахла свежим потом и терпким, мускусным запахом, от которого мышцы живота сладко напряглись. Крокодайл медленно провёл носом вдоль бешено бившейся жилки, чётко видной под кожей, но не прикоснулся ни губами, ни языком. Он хотел, чтобы наглый эгоистичный ублюдок попросил его, умолял и обещал сделать что угодно ради мимолётной ласки. Коротко остриженные волоски за ушами стояли дыбом, чуть тронешь — и Дофламинго встряхнёт, как от глубокого минета. — Тебе ведь нравится, — с превосходством усмехнулся Крокодайл, вжимаясь спиной в холодный влажный бортик бассейна. Воздух между ними искрил и вспыхивал крохотными разрядами. — Не молчи, говори. Иначе я уйду и оставлю тебя наедине со своей рукой… — Или клоном, — подхватил Дофламинго, приподнял подбородок Крокодайла и дразняще лизнул его в губы. Дыхание толкалось в раздражённую кожу, вынуждая проводить по ней кончиком языка. — Помнишь, как мы взяли тебя вдвоём? Я сзади, а второму ты отсасывал, и лицо у тебя было совсем не такое, как сейчас. То похотливое выражение я никогда не забуду, как и твои стоны, Кроки. Жаль, что ты убил клона раньше, чем он успел разложить тебя перед зеркалом. — А я помню другое, — хрипло возразил Крокодайл и сгрёб влажные пряди Дофламинго в кулак. Потянув его на себя, он прихватил нижнюю губу зубами, оттягивая. — Как ты дрочил себе, пока я развлекался с твоим клоном. Он был куда более послушным мальчиком, чем ты… Схватывал намёки на лету и почти не разговаривал. От твоей болтовни вянут уши. Ложь — от вибрирующих интонаций Крокодайла вело, он тяжело дышал и знал, что Дофламинго чувствует то же самое. Его рот был способен выплёвывать изумительно пошлые и грязные вещи, за которые любой другой расстался бы с жизнью и членом, не успев закончить первое же слово. Наверное, Крокодайл просто привык. С Дофламинго всё было немного слишком, и если уж он захотел разнообразить игру таким способом, то флаг ему в руки. И не только флаг. Кончиками пальцев подцепив очки, Крокодайл поднял их на лоб, обманчиво нежно обвёл скулы и складку между бесцветных бровей. Дофламинго подслеповато щурился, часто моргал, но улыбался шальной улыбкой короля, который всегда получает то, что хочет. Он впился в губы без предупреждения, разом перечеркнув правила и условия начатой игры. Его горячее огромное тело навалилось, вплавилось в Крокодайла, руки властно легли на бёдра, а пальцы залезли под плавки, крепко обхватывая член. В отместку сжав зубами длинный мокрый язык, Крокодайл закрыл глаза и откинул голову назад. Никакая сила не загнала бы его в воду, не пожелай он этого — не пожелай спровоцировать Дофламинго и вновь ощутить волнующую смесь из беспомощности и неудержимой злости, что скручивала его всякий раз на поле боя. Секс с Дофламинго — нечто среднее между игрой и схваткой, отношения с Дофламинго не поддаются описанию, они просто есть, их нужно принять как данность и научиться управлять этим чудовищем, натянувшим человеческую кожу. Крокодайл считал, что у него неплохо получалось. Тихий смех Дофламинго донёсся до него как сквозь толщу воды, а затем стало неважным практически всё, кроме ухмылявшихся губ и хищно блестящих глаз. Быть с Дофламинго на равных — уже смертельно опасно, но Крокодайла риск приятно тонизировал. Пока им было удобно вместе, всё нормально. Пока они вместе… — Что ты делаешь, позволь узнать? Дофламинго окатил его тяжёлым, душным взглядом. — Целую твои пальцы. — На ногах? — Разве я не говорил, что мне нравятся твои ноги? И весь ты — тоже? … жизнь точно не будет скучной.