Что такое "хорошо"...

- Эй! - Возмущённо заорал черноволосый подросток в модном джинсовом костюме, и, при этом, с волосами, заколотыми на затылке в странную, несколько старомодную причёску, когда один из группы пробегавших мимо ребятишек случайно толкнул его, заставив выронить стаканчик с мороженым. -Я сейчас эту мелочь...!!! - Что ты, Годзу! - Испуганно запричитал его спутник, по виду - ровесник, в яркой майке с весёлой бурёнкой и надвинутой на глаза бейсболке, хватая напарника за руку. - Нам нельзя нарушать конспирацию! И ты помнишь, что всегда говорит Гьюки-сама про человеческих детишек? - Что их ни в коем случае нельзя убивать, Мёдзу.... - Проворчал тот в ответ, с явным разочарованием провожая глазами компанию хохочущих детей, уже скрываяющуюся за поворотом. - По-моему, очень глупо.... - Парень со стоически скрываемым сожалением посмотрел на утраченный пломбир, который под лучами летнего солнца быстро растекался сладкой лужицей по горячему асфальту. - Но Гьюки-сама же говорит, - развёл руками Мёдзумару. Годзумару лишь вздохнул - это был неопровержимый аргумент. Вспоминать взгляд Главы Гьюки-гуми после того, как они в прошлый раз его не послушались, отправившись на опасную вылазку, почему-то не очень хотелось, поэтому юный ёкай, мрачно взглянув на товарища, молча продолжил путь. - Вот, держи, - с трудом нагнав широко шагающего напарника, Мёдзу протянул ему своё эскимо. - Вот ещё! - Гордо скривился тот, но в конце концов, откусил от предложенного лакомства. - Всё-таки вкусно.... - Ага, - Мёдзумару расплылся в довольной улыбке: кажется, на этот раз ему удалось удержать Годзу от необдуманных поступков. - Завтра, когда пойдём в Главный Дом, я попрошу Цурару-тян наделать нам побольше этой штуки! - Решил он, в свою очередь откусывая от мороженого и неожиданно врезался в спину компаньона, который при этих словах встал как вкопанный. - Ещё раз попросишь об этом Снежную Девчонку и размораживать тебя будет кто-нибудь другой! - Заявил Годзумару. - Ясно?! - Ясно. - Вздохнул Мёдзу. - А всё-таки интересно, почему Гьюки-сама запрещает убивать детей... - И правда... *** Гьюки неспешно шёл по росистой траве, задумчиво глядя куда-то вдаль. Всё было как обычно - ранняя весна, прохладный ветер, запах свежей крови, носящийся в воздухе.... Крестьянскую семью, очевидно, по неосторожности решившую срезать путь через склон Неджиреме, он встретил случайно, во время очередной прогулки, к коим пристрастился ещё в своём далёком человеческом прошлом, и, как всегда, не пощадил никого. Теперь он уходил, не оборачиваясь, совершенно равнодушный к побоищу, оставшемуся позади. Как ни странно, Гьюки давно уже не чувствовал опьяняющей ненависти, умерщвляя свои жертвы, и запах крови, такой манящий для любого ёкая, был далеко не так сладок, как раньше. Нет, ничего общего с тем, что люди называют словами "совесть", "раскаяние", "сострадание", здесь не было: эти чувства - удел смертных, такие же суетные и тщетные, как и вся их жалкая жизнь. Он, Гьюки, больше не имел к этому отношения. И вместе с тем, его собственная жизнь мало-помалу становилась... бессмысленной? Длинноволосый ёкай усмехнулся: в этом была некая ирония. Он, полноправный господин горы Неджиреме, наводящий Ужас на всю округу, ставший главной легендой этих мест, переставал видеть во всём этом смысл.... Десятки покорных слуг беспрекословно повиновались его приказам, сотни людей и ёкаев пали от его гнева, и от молодого ещё ёкая так и веяло силой. Но... слуги Гьюки были безлики и бессловесны, он даже не помнил, откуда взялись многие из этих существ, порой даже более жалких и суетливых, чем люди. Ёкаи, которых он побеждал, были слабы, а что до силы... Какой прок от силы тому, к чьим ногам потоки страха и крови давно стекаются сами собой?.. Даже жизнь послушника Умевакамару не была настолько скучна - по крайней мере, он никогда не мог догадаться, откуда прилетит следующий кам..... - Аааааа! - Истошный детский крик неожиданно вырвал Гьюки из его размышлений. Крик повторялся вновь и вновь и доносился он с той стороны, откуда шёл ёкай. Совершенно очевидно, что никто из крестьян выжить не мог, значит, либо следом шли ещё люди и испугались, наткнувшись на трупы, либо кто-то из его слуг решил поохотиться без ведома господина. В любом случае, взглянуть следовало. Вернувшись на место расправы с незванными "гостями", даже зоркий уси-они не сразу понял, откуда исходили вопли, и лишь немного приглядевшись, заметил тщедушную фигурку, жавшуюся к стволу поваленной сосны, видимо, придавившему то, что осталось от путников. Маленький мальчик горько плакал, размазывая по щекам кровь и слёзы. - Аники! - Ещё один отчаянный вопль оборвался хрипом. Гьюки со вздохом прикрыл глаза: очевидно, что он ошибся и один из детей всё-таки выжил. Екай сделал было шаг к ребёнку, намереваясь исправить эту ошибку, но тут его внимание привлёк треск веток с другой стороны от ствола. - Отоуто! - Послышался ещё один детский голос. Ломая придавившие его ветки, по другую сторону от первого, быстро, насколько мог, выбирался второй мальчишка. Ростом он был примерно на голову выше, но лицом практически неотличим. Минута, и младший брат виснет на шее старшего, вцепившись в него мёртвой хваткой. - Я думал, что никогда тебя не увижу, аники.... - Гьюки отчётливо слышит это сквозь всхлипы и рыдания. - Я тоже... - едва слышно даже для чуткого слуха ёкая шепчет старший брат, отворачивая лицо так, чтобы младший не видел слёз, струящихся у него по щекам, и дети на секунду затихают в своём горьком счастье. - А мама с папой?... - Слышит Гьюки тихий вопрос, подходя ещё ближе. - Они... умерли, - шепчет тот, что старше, и маленький снова захлёбывается рыданиями, уткнувшись в его израненную грудь. - Их тот ёкай убил, помнишь? - По..помню, - выдавливает мальчишка, - страшный... А почему... почему... он нас не убил?.. -Смотри, - после минутного молчания брат вздыхает и, отстранив его голову, прижимает маленькую ладошку к самой глубокой на ране своей груди. Стремительно затягивающейся ране.... - Помнишь, как тот мальчик из легенды?.. Мы, наверное, тоже ёкаи теперь.... Что же делать теперь, а, мелкий?!... - Рыдания, наконец, вырываются из его горла. - Аники, аники, не плачь! - "Мелкий" заверещал ещё сильнее, чем вначале, и принялся вертеться, как волчок, видимо, надеясь найти что-то, чем можно утешить брата. И нашёл.... - Может, он знает? - Гьюки замер на месте: глаза с новообретённым кроваво-красным отблеском, но от этого не менее наивные и доверчивые, смотрели прямо на него без всякого страха. - Это ведь тоже ёкай, да? Старший мальчик медленно поднял голову и несколько секунд, не мигая, смотрел в ту сторону, куда указывал пальчиком брат. Неожиданно его глаза налились кровью, новорождённая аура страха всколыхнулась, становясь заметнее, и он с рычанием кинулся на Гьюки, одним прыжком преодолев разделявшее их расстояние. - Это он, он их убил!!! - Более опытный уси-они подумал, что в этом также есть своеобразная ирония, прежде чем без малейших усилий и эмоций отбросить нападавшего наземь и обнажить меч: если он позволит им жить, один из этих детёнышей вскоре займёт его место, так же, как юный Умевакамару когда-то занял место гьюки, убившего его матушку. Всё не может закончится так, поэтому... - Нет!! - Младший брат оказался между ними прежде, чем катана была занесена. Очевидно, его аники интересовал ребёнка гораздо больше, чем опасность оказаться под ударом первым, поскольку он повернулся к Гьюки спиной. - Это не он! Не он, точно! - Жарко заговорил он, хватая брата за плечи. - Я же говорю, тот страшный был, и большой, и злой! А у этого глаза грустные.... - ребёнок вновь повернулся к длинноволосому ёкаю. - Видишь? Старший брат последовал его примеру, несколько секунд внимательно всматриваясь в лицо мужчины, а затем медленно кивнул, будто ему пришлось соглашаться с чем-то очевидным. Гьюки от неожиданности едва не выронил меч, к счастью для всех, успев поймать его раньше, чем дети, занятые обсуждением того, куда делся тот злой ёкай, могли что-либо заметить. Когда братья, немного поспорив, пришли к выводу, что его прогнал этот, грустный, уси-они со вздохом убрал клинок обратно в ножны - от греха подальше - и позволил себе ненадолго оцепенеть от изумления. Мало того, что его глаза только что назвали грустными, эти странные детёныши не только его не боятся, но и не признали в нём убийцу родителей, а ведь такого не может быть. Гьюки давно забыл, что чувствовал к своей матушке, но прекрасно помнил, как, став ёкаем, он первым делом уничтожил всех тех, кто обманул и убил её. Так почему же эти двое не чувствуют жажды мести? Что за сила обратила их в ёкаев, если не кровь отца и матери, пролитая на их глазах? "Я думал, что никогда тебя не увижу, аники...." - Вспомнилось ему. Вот оно что - умерев с мыслью друг о друге, они возродились, подобно ему, и это казалось невероятным. Впрочем, у самого Гьюки никогда не было ни братьев, ни сестёр, чтобы знать наверняка, о чём речь... - А он какой ёкай? - Услышал Гьюки. - Может, юки-онна? - Бака! - Старший брат легонько треснул младшего по затылку. - Какая он юки-онна? Юки-онна - тётенька! - О, точно! А тогда кто? Может... - Я уси-они. Также нас называют гьюки, - означенный ёкай счёл за лучшее ответить сам, пока его, чего доброго, не записали в натто-козо. Две пары огромных детских глаз уставились на него с нескрываемым любопытством. - А мы кто? - Вы - тоже гьюки, - после небольшой паузы ответил мужчина, разглядывая мальчишек. Те уже перестали плакать и больше не оглядывались в сторону злосчастной сосны. Царапины на их лицах полностью зажили, а аура страха, окутывающая маленьких уси-они становилась всё явственнее, и была чуть сильнее у старшего. Через пару сотен лет они оба обещали стать сильными ёкаями. Если, конечно, выживут.... - Правда?! - Восхитился младший. - А что делают гьюки? - Они не любят жадных людей, а ещё умеют превращаться в красивых девушек, и разные вещи, и обманывают так путников, - старший наморщил лоб, припоминая. - Да? Вот здорово! Сейчас попробуем! - Малыш изо всех сил зажмурился и надул щёки, после чего открыл глаза. - Ну, что, похож я на девчонку? - Спросил он. - Ты всегда похож на девчонку! - Его брат разочарованно вздохнул. - Ничего не вышло... Может, мы никакие не уси-они? - Вы просто ещё малы, - спокойно ответил Гьюки. - Вам нужно тренироваться. - А гьюки-сама нас научит? - Младший смотрел на него глазами полными надежды. Старший, ещё раз внимательно взглянул взрослому ёкаю в глаза, будто пытаясь понять, достоин ли тот его уважения, несколько раз оглядел его с ног до головы, на мгновение задержался восхищённым взглядам на ножнах с катаной за поясом, затем вновь взглянул прямо в глаза, и, наконец, присоединился к умоляющему "Пожалуйста!" братика. Гьюки снова остолбенел, умело скрывая изумление. Ученики.... Не слуги, не враги... Ученики, которые пойдут за ним по своей воле, и разделят с ним Страх, добываемый на этой горе.... Это было ему по нраву. Гьюки слышал о могучих Кланах ёкаев, чья сила и влияние во много раз превосходила его собственную, и теперь он знал, что делать. Эти детёныши станут началом его собственного Хякки. - При одном условии, - наконец, нарушил молчание он. Ещё один сдвоенный взгляд, полный ожидания. - Если хотите быть моими учениками, вы должны меня слушаться. Беспрекословно. - Хорошо! Правда, аники? - Хорошо... - старший брат, в отличие от младшего, судя по всему, не отличался особой покладистостью характера. Зато последний с лихвой компенсировал это болтливостью и вертлявостью. - А как зовут гьюки-саму? - Поинтересовался он, дёргая новоиспечённого опекуна за штанину. - Умевакамару, - последовал ответ. - Уве.. кама мару-сама? - Переспросил мальчик. - Увемакамару, - уверенно подсказал его старший брат. Взрослый ёкай едва слышно вздохнул. - Чаще меня называют просто Гьюки. - Гьюки-сама, Гьюки-сама! - восторженно заверещал младший из детей, подпрыгивая на месте. - Вот здорово, я угадал! Старший красноречиво закатил глаза. - Как ваши имена? - Прыжки и верещание прекратились: дети вопросительно переглянулись, а затем, синхронно пожав плечами дружно затрясли лохматыми головами. Что ж, подозрения Гьюки подтверждались: вновь обретя друг друга, детёныши стремительно забывали всё, что связывало их с прежней, человеческой жизнью. Повезло, что они так малы.... - Тогда я сам дам вам имена, - видя растерянность воспитанников, пообещал уси-они. - Позже, когда придём домой. - У Гьюки-самы есть дом? - Хором удивились братья. Тот кивнул, подхватывая младшего и свободной рукой беря за руку старшего. Маленькие ёкаи, не оглядываясь, покидали поляну, где покоилось их прошлое. Назавтра, ничто там уже не напомнит об убитой крестьянской семье, кроме безымянного холмика могилы: Гьюки слыл жестоким и кровожадным даже среди ёкаев, но и у него были принципы, через которые он не переступал никогда. - А у Гьюки-самы большой дом? Гьюки-сама там один живёт? А там есть ещё детишки? А... Почувствовав, что вот-вот потонет в этом нескончаемом потоке вопросов, Гьюки ограничился очень суровым взглядом. Мальчишка, сидевший у него на руках, а именно от него исходила большая часть вопросов, мгновенно затих, усердно закивав головой и даже зажав себе рот ладошкой. Старший брат недоверчиво фыркнул, явно сомневаясь, что это надолго, но промолчал. Гьюки незаметно улыбнулся уголком губ - похоже, ученики ему попались послушные.... - А какие имена нам даст Гьюки-сама? -.... *** - Гьюки-сама! Гьюки-сама! - Запыхавшиеся Годзумару и Мёдзумару буквально ворвались на веранду, едва не заставив Главу Гьюки-гуми вздрогнуть, и на ходу превращая современную человеческую одежду в свою привычную. - Гьюки-сама, Ваше задание выполнено, - отрапортовал Годзумару. - Новая маскировка работает отлично! - Бодро прибавил Мёдзумару. - Никто ничего не заподозрил! - Молодцы, - удовлетворённо кивнул Гьюки. - Ступайте отдыхать. Завтра вас ждут в Главном доме. Юноши не двинулись с места. Гьюки никак не отреагировал, ожидая вопроса - он знал этих двоих, как облупленных, и сейчас у них явно чесались языки. Годзумару не выдержал первым: - Гьюки-сама, а почему нельзя убивать человеческих детей? Старший ёкай на секунду задумался: что ж, когда-то они должны были его об этом спросить. И он уже знал, что ответить.... - Потому что это нехорошо. - Вот видишь, Годзу, я угадал! - Обрадовался Мёдзумару. - Ты мне теперь мороженое должен! Второй подросток в ответ обиженно надулся, тихонько проворчав себе под нос что-то про враки. - Годзумару, - спокойно произнёс наставник,- посмотри на меня. Тот сглотнул, поняв, что был услышан, но глаза всё-таки поднял. Глава Гьюки-гуми несколько секунд внимательно разглядывал физиономию подопечного, а затем, не меняя тона, спросил: - Что это у тебя на лице? Годзумару облегчённо выдохнул и озадаченно потёр рукой щёку, измазанную в чём-то белом. - Ха-ха, Годзу весь перемазался! - Приглядевшись, развеселился Мёдзумару, до этого с беспокойством наблюдавший за обоими. - Заткнись, Мёдзу! - Зарычал его напарник. - Это всё ты виноват со своим мороженым! А ну, пошли умываться! Толкаясь, смеясь и переругиваясь молодые ёкаи выбежали на улицу. - Неудивительно, что Гьюки-сама всё ещё считает нас маленькими... - Послышался сквозь плеск воды тихий раздосадованный голос Годзумару. - Вечно мы во что-нибудь вляпываемся.... - Не мы, а ты, Годзу.... Ой! Бака, не на голову же! Ну, держись! Уваджима....! Прислушиваясь к сумактохе во дворе, Гьюки со вздохом прикрыл глаза. Да, даже среди ёкаев он слыл мрачным и злобным, но было кое-что, что он никогда больше не сделает, и воспитанникам своим не позволит. Убивать человеческих детей нельзя, особенно таким, как эти два оболтуса. Иначе слишком велик риск, что потом замучаешься растить из этой оравы приличных ёкаев....