Бандит поневоле

Это был обычный вечер в доме счастливой семьи Сандерсов. Пока женская половина семьи была занята приготовлением ужина, Дэвид сидел один в спальне. Членам семьи он объяснил желание уединиться усталостью, при этом пообещав по окончании трапезы помыть посуду. Но это был лишь предлог, в то время как причина была куда глубже. Дэвид достал из кармана пиджака медальон и стал рассматривать спрятанную в нём фотографию, на которой, помимо него, были изображены женщина-хорёк с полноватыми щеками и девочка-подросток лет шестнадцати. К сожалению, чёрно-белый снимок не мог передать всей красоты двух женщин. Супруга Ребекка была обладательницей слегка вьющихся волос карамельного цвета, светло-бежевой шерсти и огромных глаз цвета морской волны. Дочка Элизабет (или, как её все называли, Лиза) унаследовала от матери только глаза. В целом же, она была копией отца: коричневая шерсть, каштановые волосы и острый нос. Смотря на фотографию, Дэвид задумался о своей жизни. Сколько он себя помнил, она была просто идеальна: счастливое детство благодаря любящим родителям; весёлые школьные годы; не менее прекрасный период студенчества; должность вице-президента в небольшой, но приносившей неплохой доход фирме; свадьба с такой прекрасной и такой любимой Бекки; рождение Лизы; крепкая и дружная семья. Спрашивается: раз всё так было хорошо, почему он тогда связался с этим ужасным Роком? К сожалению, на это примерного семьянина толкнула нужда. Так получилось, что тяжело заболела Лиза, и на её лечение нужны были деньги. По закону подлости, именно в этот момент босса осудили за ряд финансовых преступлений, а фирму закрыли. Тех денег, что давали друзья, к сожалению, не хватало. От бабушек с дедушками тоже можно было не ждать помощи, поскольку родители Дэвида умерли ещё задолго до этого несчастья, а родители Ребекки сами находились в тяжёлом материальном положении. Где доставать финансы – неизвестно, и эта неопределённость и чувство бессилия просто пугали. Что тогда творилось! Лиза, несмотря на слабость и частые потери сознания, не переставала мечтать о том, как по окончании школу поступит в престижный университет, станет звездой кино, создаст большую и дружную семью и будет много помогать нуждающимся. Друзья девушки и её же кавалер Марти, конечно, каждый день навещали её, но юная Мисс Сандерс всё равно расстраивалась, что не может, как раньше, ходить в школу, гулять и бегать на танцы, и, как бы она не пыталась казаться перед окружающими сильной, тем не менее часто тихонько плакала в подушку. В такие моменты родителям было особенно тяжело смотреть на любимую Лизу. Дома Бекки рыдала, не переставая, и дома уже почти не осталось успокоительного. Дэвид ждал, пока капли подействуют, и супруга уснёт, а сам отправлялся топить боль и жалость к дорогим ему женщинам в алкоголе. Именно во время одного из таких походов в бар он и познакомился с Роком. Тот тогда проникся историей несчастного и предложил ему помощь. Что-то подсказывало Сандерсу, что этому странному типу не стоит доверять, но Лизе становилось всё хуже. На что только не бывает готово любящее сердце в такие моменты, поэтому Дэвиду пришлось согласиться! Провернув несколько ограблений, мужчина получил обещанный гонорар, на который смог не только вылечить дочь, но ещё помочь родителям жены и рассчитаться с долгами. В семье наступил долгожданный праздник: Лиза снова стала каждый день улыбаться, и вместе с матерью они считали дорогого мужа и отца настоящим героем. Казалось бы, можно дальше жить и радоваться, но не тут-то было! Рок никак не хотел отпускать Дэвида и пригрозил, что если тот вздумает разорвать с ним отношения или рассказать о нём полиции, то его семье не поздоровится. Делать было нечего, и Сандерсу пришлось продолжать сотрудничество, тем более и жить на что-то надо было. Родным он просто сказал, что нашёл новую работу, а в чём она заключается, он решил не рассказывать, чтобы никого не травмировать и не рушить ни с кем отношения. Через некоторое время банда под названием «Мультяшный патруль» увеличилась ещё на четырёх хорьков, и Дэвид был назначен главным, получив прозвище Умник. Собственно, за недолгие месяцы тренировок и совместной работы он успел составить устоявшееся мнение о каждом из своих соратников, и знакомству далеко не со всеми он был рад. Первым в банду вступил латиноамериканец Фредерико Санчез. Этот обаятельный охотник за женскими сердцами из Пуэрто-Рико должен был стать наследником очень крупного отеля. До девяти лет детство мальчика было безоблачным, а потом случилось страшное событие - мама Каталина была из зависти отравлена лучшей подругой. Конечно, отец – Мигель Санчез - добился того, чтобы мерзавку наказали, но вернуть женщину уже было нельзя. Данная история же отразилась на психике Фредерико – он больше никогда не доверял женщинам и поклялся не заводить с ними серьёзные отношения. После гибели жены сын стал для Мигеля единственным смыслом жизни, и тот делал всё, чтобы ребёнок был окружён любовью и ни в чём не нуждался. Но Фредерико вырос избалованным и, сев папочке на шею, вёл праздный образ жизни, думая только о выпивке и бесконечной смене партнёрш. Санчез-старший всячески пытался вразумить отпрыска, что часто приводило к конфликтам, последний из которых вовсе закончился руганью и даже дракой. В наказание Мигель, несмотря на тяжесть в душе, лишил сына наследства, из-за чего парень ушёл из дома, на прощание дав ясно понять, что отрекается от отца. В Пуэрто-Рико он в дальнейшем приезжал крайне редко, чтобы только навестить могилу единственной, кого он вообще когда-либо любил - Каталины. И то Санчез-младший всегда вычислял день и время, чтобы не пересечься с родителем. Поначалу после переезда Фредерико всё также ни в чём себе не отказывал ибо на его счету в банке имелось достаточно средств для поддержания привычного уровня жизни. Но очень скоро деньги стали заканчиваться, и Санчез осознал всю шаткость своего положения. О том, чтобы попытаться наладить отношения с отцом, речи даже не шло из-за слишком гордого характера молодого мужчины. Однако, долго забивать этим вопросом голову пуэрториканцу не пришлось, поскольку однажды по счастливому для него стечению обстоятельств он встретил Дэвида. Два хорька познакомились на автобусной остановке и разговорились. Фредерико тогда сильно давил на жалость, сочиняя, что папа не понимает, шагу сыну ступить не даёт, вот он, бедный, и не выдержал, отказался от родительских денег и ушёл и пытается выкручиваться сам. Дэвид сжалился над новым знакомым, и привёл его к Року. Однако, достаточно быстро ему открылась истинная сущность латиноамериканца. Они как раз отмечали первое совместное дело, и Санчез по пьяни рассказал ему об истинных отношениях с отцом и причинах разлада. Такие откровение привели Дэвида в замешательство, и он решил поговорить с приятелем, когда тот протрезвеет. К сожалению, это ни к чему не привело, так как Фредерико упорно отказывался понимать, что эта холодная война с папой их обоих ни к чему хорошему не приведёт, и что сын рано или поздно может пожалеть о своём поведении и разрыве родственных отношений. Очень скоро Санчез благодаря обаянию и изворотливости стал показывать прекрасные результаты на преступном поприще (за что в «Мультяшном патруле» его все стали называть не иначе как Скользкий), и со временем судья принял решение сделать его «вторым» после Дэвида. Сказать по правде, сам Дэвид был не особо рад тому, что его заместителем стал такой подлый и гулящий тип. Свою же жизнь Фредерико менять вообще не собирался, а такое отношение к женщинам оправдывал обстоятельствами смерти матери. При этом пуэрториканец уверял, что если вдруг кто-нибудь из его подруг забеременеет, то он будет общаться с детьми и материально им помогать. Дэвид же чувствовал, что здесь приятель не врёт, и даже немного зауважал его за такое благородство и неиспорченные корыстью нежные и искренние чувства хотя бы к кому-то из родителей. Но, в целом, отношение к нему не сильно изменилось, и он ждал от коллеги любого подвоха. Если же в Фредерико всё-таки иногда просыпалось что-то положительное, то курильщик Альберт Форей, казалось, был лишён всяких моральных принципов. Что же послужило причиной такому поведению – неизвестно. Точно это исходило не из семьи, поскольку родители у Альберта были совершенно обычные: никогда не били своих сыновей и дочь, не делали между ними различий и не делали с ним ничего такого, за что их можно было ненавидеть. В то же самое время, при всей своей любви к детям, они никогда их не баловали. Тому, что родители не при чём, свидетельствовал и тот факт, что младшие брат и сёстра оказались добрыми и честными. В школе и на детской площадке мальчика тоже никто не обижал, поэтому можно было смело считать, что его гнилость, как это чаще всего бывает, была врождённой. С самых малых лет Альберт воровал, дерзил старшим и дрался. В школьные годы ситуация стала ещё хуже, поскольку ко всем проделкам Форея добавились прогулы, срывы уроков, невыполнение домашнего задания, а к пятнадцати годам подросток и вовсе пристрастился к сигаретам. Не помогали ни разговоры, ни наказания, поскольку Альберт просто доводил родителей скандалами и побегами из дома. В конце концов, родные не выдержали и просто выгнали нерадивого старшего сына. Как бы им ни было горько и неприятно это делать, но ситуация стала просто невыносимой, а им надо было ещё и о младших детях думать. Альберт же не растерялся и стал жить тем, чего лучше всего умел делать – воровством. По иронии судьбы, через несколько лет после изгнания из отчего дома именно это и привело его к Року. Судья поймал парня с поличным, когда тот проник в его роскошный особняк с целью украсть золотую статуэтку и дорогие часы. Альберт тогда пытался вырваться, но Року удалось его задержать. Разглядев в неудавшемся грабителе криминальный талант, судья предложил ему сделку: тот работает на него, а он не станет заявлять в полицию. Предложение показалось Альберту заманчивым, и он без раздумий согласился. Действительно, врождённая склонность Форея, получившего из-за голоса кличку Хриплый, к криминалу неоднократно оказывала банде большую услугу. Тем не менее, в плане ума и изворотливости он сильно уступал Дэвиду и Фредерико, поэтому на то, чтобы сместить их, ему можно было даже не рассчитывать. Всё это вызывало у Альберта сильное негодование, которое он часто вымещал на младших «патрульных». По мнению Сандерса, это лишний раз показывало моральную ущербность Хриплого, тем более ребята не могли ему ответить в виду лёгкой отстранённости от реального мира одного и застенчивости другого. Защищал их только Дэвид, поскольку Рока не интересовали разборки между своими подручными, а Фредерико почти не вмешивался (и то, его показное заступничесто было не более чем попытками «порисоваться» и потешить своё самолюбие), предпочитая стоять в стороне и тихо посмеиваться над происходящим. Уж кому, но старшему по званию Альберт возразить не мог. Да и вообще неприязнь сообщников к нему была взаимной, поэтому он вне работы вообще с ними не контактировал, предпочитая сидеть дома или проводить ночи в барах, выкуривая одну сигарету за другой. Ходили также слухи, что Хриплый употребляет лёгкие наркотики, но никто не проверял эту информацию ибо кому интересна жизнь столь мерзкой и ничтожной личности! Что для Дэвида так и оставалось загадкой, так это то, что забыл в банде эксцентричный и жизнелюбивый Чарльз Флейчер. Сам же Чарли утверждал, что просто стал одним из них для получения вдохновения и уходить не собирается, поскольку с момента его вступления в отряд он наконец-то смог продолжить писать картины, и ему не хотелось терять музу. Несколько странный ответ, но, зная историю парня, можно было и не ждать другого объяснения. Родители Чарли погибли, когда ему не было и трёх лет, и его вырастила чудаковатая бабушка-художница Генриетта. Чарли рос гиперактивным ребёнком и не мог долго сидеть на месте, а любимым его занятием было макать руки в краски и разрисовывать стены. Бабушка только поощряла такие проделки внука, а всем возмущавшимся отвечала, что в мальчике есть творческая жилка и огромная жизненная энергия, и что нельзя убивать это в ребёнке. Из-за этого очень многие косо смотрели на семью и старались лишний раз не походить к дому Флейчеров. Но ни Чарльза, ни его Генриетту это не волновало, поскольку им вполне хватало общества друг друга. Поэтому, когда бабушки не стало, Чарли сильно затосковал по ней, и это был единственный период в его жизни, когда вместо смеха из его уст доносились рыдания. Утешение он искал в продолжении дела покойницы, а именно абстрактной живописи. Соседи только крутили у виска и говорили, чтобы парень поискал себе нормальную работу, а не малевал всякую чушь. Однако, Чарли не обращал на них внимание и занимался тем, что было ему по душе. Так он постепенно вышел из депрессии, и в его доме снова зазвучал звонкий, но несколько маниакальный смех, который раздражал одних и немного пугал других. Всё бы ничего, но муза стала постепенно покидать Флейчера, и нужно было что-то с этим делать. Как уже все поняли, помощь опять пришла в лице Рока. Как он вышел на Чарли – история умалчивает, и известно лишь только то, что он заказал юному художнику свой портрет. Получилась конечно, какая-то карикатура, но Рок так льстил Чарли, что «непризнанный гений» просто не мог не купиться. В банде Чарли, получивший прозвище Псих, зарекомендовал себя не только как юноша со странностями, но и как душа компании, поскольку его оптимизм и чувство юмора неоднократно помогали разрядить обстановку и закрывать глаза на провокации и гнусные подколки Хриплого. На фоне морально деградировавших Фредерико и Альберта этот парнишка очень сильно выделялся, чем вызвал у Дэвида некоторую симпатию. Впрочем, он был не единственным, к кому Сандерс испытывал тёплые чувства. Последним членом «патруля» оказался только-только достигший совершеннолетия Майкл Ньюман. Из-за огромного количества заболеваний родители отдали его в приют, для себя решив, что от больного ребёнка не будет никакого тольку, и что они потом родят ещё детей. К счастью, малыша быстро усыновила добрая медсестра Эшли Ньюман, незадолго до этого похоронившая мужа, в честь которого и решила назвать сына. Благодаря любви и стараниям приёмной матери Майкла удалось вылечить, но из-за приёма некоторых препаратов остались существенные проблемы с весом. Однако, на этот, казалось бы, недостаток юноша закрывал глаза и даже относился к нему с юмором, поскольку мама всегда говорила, что полнота ему к лицу. Тем не менее, с общением у Майкла дела всё равно обстояли неважно из-за того, что по причине болезни он находился на домашнем обучение и также не имел возможности посещать кружки и секции. Поэтому толстячок был не слишком уверенным в себе, а друзей у него было немного, поскольку окружающие, в большинстве своём, ошибочно принимали скованность за глупость. Тем не менее, несмотря на коммуникативные проблемы, Майклу удалось найти свою суженую. Девушка, которую звали Джинджер, оказалась старше Ньюмана на пять лет и работала управляющей в ресторане. Это была необыкновенной красоты брюнетка с шерстью кофейного цвета и большими небесно-голубыми глазами. Своим добрым, но твёрдым характером и умением великолепно печь столь обожаемый возлюбленным вишнёвый пирог Джинджер сумела расположить к себе Эшли, и дело шло к свадьбе. Однако, всем хотелось красивое и запоминающееся торжество, и на него нужно было немало денег, которых у матушки просто не было. Джинджер была готова оплатить все расходы, но Майкл пообещал, что возьмёт на себя половину финансов. К сожалению, дать слово оказалось легче, чем его исполнить, и парень начал терять надежду. Он уже даже подумывал о том, чтобы расстаться с невестой, считая, что такая шикарная девушка не должна быть хоть и с любимым, но всё-таки неудачником. Стоит ли говорить, что спасением Майла также стал Рок? Как-то раз, прогуливаясь по городу, судья увидел грустно сидевшего на скамейке Ньюмана и сразу разглядел в нём подходящего кандидата. Конечно, на роль крутого бандита этот милый мальчишка вообще не подходил, но на роль «шестёрки» вполне сгодился. Собственно, и отношение половины остальных хорьковв к нему было соответствующим: Фредерико не воспринимал его всерьёз, а Альберт обрушивал на несчастного большую часть своего негатива, называя его дураком и неоднократно пытался поднять на него руку. Чарли же, в отличии от них, воспринимал юного соратника совершенно спокойно и даже с некоторой долей симпатии, а Дэвид же и вовсе защищал Майкла и научил его давать Альберту отпор, после чего Форей затих. Да и вообще Сандрес открыто сопереживал Ньюману и всячески ему помогал. Даже из чувства справедливости, не поставив младшего товарища в известность, начал разыскивать его биологических родителей, чтобы в посмотреть им в глаза и в открытую высказать им всё, что думает на счёт их проступка, и что им ещё повезло, что ребёнок нашёл новую семью. Однако, необходимость в разговоре отпала сама собой ибо в ходе поисков Дэвид узнал, что жизнь и так наказала этих негодяев: они остались без работы и лишились жилья, также муж стал инвалидом, а жена заразилась неизлечимой болезнью. Других детей же они так и не завели. В глубине души Дэвид обрадовался такому повороту событий ибо нечего было предавать того, кому вы дали жизнь. Так что драмы у этих пятерых мультяшек были ничуть не слабее, чем у людей. Но, какая бы у каждого из коллег не была жизненная история, вряд ли бы кто понял всю тяжесть ситуации, в которую попал Дэвид. Это не получилось бы даже у добросердечных Чарли и Майкла в виду ещё небольшого жизненного опыта и отсутствия собственных детей. А самые сильные проблемы у Сандерса были связаны как раз с Лизой. Девочка не понимала, почему папа стал так часто задерживаться на работе, не всегда приходить домой ночевать и реже проводить время с семьёй и сильно волновалась за него, а объяснить ей причины Дэвид не мог. Всё это приводило к тому, что между ними стали часто вспыхивать ссоры, во время которых Элизабет обвиняла родителям в том, что они с мамой стали ему не нужны, иначе бы он не стал так отдаляться. Такие заявления сильно ранили Дэвида, и после каждого такого скандала он подолгу приходил в себя. Ребекка, в отличие от дочки, всё понимала и не лезла к мужу с лишними расспросами. Более того, она всячески старалась помирить близких и постоянно утешала после разборок сначала Лизу, потом Дэвида. К сожалению, старания женщины не помогали, и с каждым днём отчуждение между отцом и дочерью только росло. Дэвид ни с кем не делился своими чувствами кроме Бекки, и то разговоры с ней не приносили особого облегчения. Боль в его душе продолжала копиться, и он часто срывался на сообщниках. К Фредерико и Альберту Сандерс не испытывал жалости, считая, эти дегенераты её не заслужили. А вот перед Чарли и Майклом ему становилось неловко, и он старался как можно быстрее извиниться перед ними. Дэвид тяжело вздохнул. Вот бы найти возможность вырваться из-под власти Рока и спасти от его влияния милых Чарли и Майкла! Альберту и Фредерико не поможешь, поскольку один уже родился уродом, а второй просто не захочет, чтобы его возвращали к нормальной жизни, и даже память о маме вряд ли бы помогла. У младших же «патрульных» были все шансы зажить как следует. Чарльз стал бы великолепных художником, а Майкл бы создал счастливую семью со своей Джинджер. Дэвид же бы наладил отношения с дочерью, и всё было бы хорошо. Но, видимо, никогда этому не бывать… - Пап, ужин готов! – в комнате раздался звонкий девчоночий голос. Отвлёкшись от собственных мыслей, Дэвид повернул голову в сторону двери. То, что Лиза вообще с ним заговорила, стало для него приятной неожиданностью, поскольку в последние дни она вообще сторонилась отца. - Сейчас, малыш, иду, - натянув улыбку и убирая медальон, ответил Сандерс. То, что происходило далее, ещё сильнее и удивило, и обрадовало Дэвида. Элизабет подошла к родителю и, сев рядом, нежно обняла его. - Лиза, ты чего? – опешил Дэвид. – Что-то случилось? - Случилось, папа, - не выпуская отца из объятий, ответила Лиза. – Случилось то, что я была несправедлива к тебе. Придумывала себе ни пойми что и не верила, что ты стал меньше бывать с нами, поскольку стараешься ради меня и мамы. Прости меня, глупую. Просто ты ещё ничего не говоришь, и я переживаю, что однажды с тобой что-то случится, и ты больше не вернёшься… После этих слов по щеке девушки скатилась слеза. Растрогавшись, Дэвид легонько смахнул с щеки Лизы слезинку и принялся гладить дочку по голове. - Девочка моя, я всё прекрасно понимаю, - ласково сказал Сандерс. – Что касается деталей моей работы, то мы с тобой поговорим на этот счёт, когда ты ещё немного подрастёшь, чтобы ты лучше поняла меня. И я обещаю, милая, я постараюсь сделать всё возможное, чтобы эта непростая ситуация разрешилась как можно быстрее, и мы стали близки как раньше. Мы с мамой даже обсуждали, что, может быть, заведём второго ребёнка, и не важно, родим ли или усыновим. Ты что думаешь на этот счёт? Лиза улыбнулась. - А почему бы и нет? Только можно это будет девочка? Нет, ты только не подумай, если будет братик, я не расстроюсь. - Там видно будет, - сказал Дэвид. Наблюдавшая за ними Ребекка улыбалась от умиления. Неужели это свершилось? Неужели муж и дочка поняли друг друга, и теперь всё будет хорошо? - Наконец-то помирились, любимые мои, - женщина нежно обняла мужа и дочь. – И чтобы больше никогда не ссорились, а то обижусь. В ответ Дэвид и Лиза дружно кивнули. Они и сами были рады тому, что поняли друг друга. - Ну вот и отлично. А теперь, курносые, ужинать, а то курица остынет. И семья стала дружно идти к столу. По пути Дэвид думал о том, как ему повезло с близкими и решил, что ради них он обязательно найдёт способ оставить криминал и начать новую жизнь. Всё обязательно будет хорошо.