Я - твоя стая.

Стайлз честно пытался не сходить с ума. Он держался за свою человечность до последнего. Просто сидел и смотрел в одну точку, покрепче сжав кулаки. Собственные когти протыкали ладони на сквозь, и оборотень специально не разжимал ладоней, чтобы боль возвращала его к реальности. Кровь тонкими струйками едва стекала вниз, на светлые джинсы пацана, оставаясь там безобразными бурыми пятнами. О чистоте своей одежды Стилински сейчас беспокоился меньше всего, были проблемы более важные. Например жажда крови. Волк внутри требовал адреналина. Вонзить клыки в чужую плоть. Слизывать кровь шершавым языком. Драть когтями мягкое мясо в лоскуты. Выть во всю силу вольчей глотки, широко разевая пасть. Дать зверю свободу. Стоило закрыть глаза, как зверь подсовывал в человеческий разум манящие картины кровавой охоты. Догнать, поймать, растерзать. Утолить жажду крови. Показать силу, размять сильные лапы. Стайлз боялся закрывать глаза, но не моргать было невозможно физически. Присутствие альфы неожиданно перестало успокаивать. Наоборот, наличие рядом сильного красноглазого волка вытаскивало из глубин человечности все худшие пороки. Всё то животное, что прячется за добрыми карими глазами, за мягким изгибом большого тонкогубого рта, за светлой кожей и шоколадом родинок. Зверю хотелось покрасоваться перед вожаком. Хотелось одобрения. Кинуть к ногам альфы добычу и получить похвалу. Это желание нарастало с каждым мгновением, становясь непреодолимым, первостепенным. Стирало все границы, установленные человеческим разумом. Человеческое тело менялось, секунда за секундой. Когти, клыки, сияющее золото, заменившее собой привычный шоколад в глазах. - Я не... не могу, - с трудом протянул Стайлз, стискивая ладонями голову, будто пытаясь удержать свои мысли внутри неё. Пытаясь удержать разум на месте. Он был сосредоточен на контроле, но волк внутри слишком настойчиво подталкивал его к свободе. Рвался наружу из грудной клетки, изрывая в лоскуты человеческое сердце острыми когтями. - Можешь, - отрезал Питер, который всё это время просто был рядом. Сидел на том же диване, почти вплотную к мальчишке и любовался собственным творением. Такой Стайлз, опьянённый животной силой и хоть немного отпустивший свои моральный принципы, был прекрасен. Альфа, пожалуй, мог даже сказать, что это лучшее зрелище, которое ему доводилось видеть за всю его весьма долгую жизнь. - Не могу! - мальчишка сорвался, из горла вырвалось утробное рычание. Низкое, животное, абсолютно правильное. Питер думал только о том, что Стилински рождён был волком в человеческом теле. Сначала неуклюжий волчонок, который теперь, в его умелых руках, в руках альфы, превращается в сильного зверя. - Я не могу! Стайлз резко развернулся, и Питер смог увидеть в жёлтых глазах самую настоящую животную ярость. Мальчишка злился на себя за невозможность контролировать собственного зверя, а тот, в свою очередь, подхватил настроение, предвкушая, как вонзит клыки в чужую плоть и ощутит, наконец, вкус горячей крови. Молодой волк, злой и жаждущий, не мог больше оставаться на месте. Одно движение - и он уже на ногах. Так странно, две лапы вместо привычных четырёх. Однако клыки и зубы по-правильному острые, а из глотки так и рвётся предвкушающее рычание. - Ты и твой волк - это одно целое, Стайлз. Не борись с ним. Ты и есть он. Ваши желания одинаковы, ваши цели и ваши действия - их контролируешь только ты, - альфа тоже поднимается на ноги, оказываясь прямо за спиной волчонка, опаляя по-человечески беззащитную шею горячим дыханием. Взрослого, наученного опытом зверя вело от запаха чужой жажды. Волк, единственный в стае, готовый быть покорным и преданным, верным, был прекрасен. Он был единственной абсолютно правильной и родной частью этого прогнившего насквозь чуждого мира. - Только ты решаешь за себя, Стайлз. Питер с удовольствием протянул имя мальчишки, укладывая ладонь на часто вздымающуюся грудь. На то самое место, где билось беспокойное горячее сердце. Волчонок доверчиво открыл шею, откидывая голову на плечо вожака, выказывая такую нужную сейчас покорность. Стайлз решил, что если у него самого нет сил контролировать себя, то пусть с этим справится его альфа. Пацан дышал так... часто-часто, потому что животный жар охватывал его с головы до ног; клыки резали мягкие губы и привкус собственной крови ещё сильнее будоражил зверя. - Умница, - похвалил Питер, а Стайлз даже не понял, за что. Он, в общем-то, плевать хотел, главное, что получил одобрение альфы. Это приятное чувство неожиданно успокоило его, волк припал на передние лапы, едва ли не готовый перевернуться на спину и подставить вожаку беззащитный живот. Альфа мягко провёл носом по влажной шее, слизал солёный пот, выступивший от напряжения и растянул рот в довольной ухмылке, не переставая касаться губами чужой кожи. Бета едва не мурчал, как котёнок, хватался обеими руками за свободную руку вожака. Питер сам начал осознавать, что рядом с таким притягательным и покорным мальчиком начинает терять контроль, но позволил себе немного отпустить себя. Он стиснул в ответ мальчишескую руку, а другую свою ладонь по-прежнему оставил прямо поверх беспокойного сердца. Хейл чувствовал непреодолимую потребность сжать зубы на покорно подставленной шее, оставить пару меток, присвоить окончательно, чтобы у него был свой собственный Стайлз. Только его, окончательно его. Острые зубы сомкнулись на солоноватой коже, а язык мягким широким движением слизал выступившие багровые капли. - Умница, - повторил Питер уже с мягким рычанием, прикосаясь носом к чужому виску и вдыхая поглубже запах покорности и чужого наслаждения. Хейл не готов был выпустить мальчишку из рук, однако осознавал прекрасно, что если позволит себе лишнего сейчас - навсегда лишит себя куда большего. Лишит себя такого труднодостижимого доверия, верности. Лишит себя Стайлза. Так что Питеру пришлось остановить себя, вернуть себе свой железный контроль. Он вернулся на диван вместе со Стайлзом, усадил его, совершенно потерянного, на свои колени и зарылся носом во влажные волосы. Парень был вымотан и морально, и физически, стоило ему почувствовать спокойствие и тепло, как он тут же отключился, прислонившись щекой к горячей груди Хейла. Стилински выглядел настолько умиротворённым тогда; и подумать было нельзя, что он минутами ранее жаждал крови и выпускал когти. Казалось, куда больше этот мальчишка похож на сонного доброго щенка, а не на грозного волка. Но Питер знал, что это очаровательный обман. Милый, добрый Стайлз легко перекусит чужой хребет, если найдёт для этого вескую причину. И, кажется, его даже совесть мучить не будет. Питер был уверен в этом как ни в чём другом. На следующее утро Стайлз чувствовал себя куда лучше, чем за весь прошедший месяц. Он проснулся в уютной тёплой кровати, прикрытый пуховым одеялом и парочкой пледов, уткнувшись носом в мягкую подушку. Впервые за долгий полный событий месяц молодой оборотень наконец-то смог выспаться и, раскрыв глаза, больше не чувствовал усталости. - Доброе утро, - раздался голос Питера откуда-то издалека, и когда Стайлз привстал на кровати, альфа обнаружился не так уж и далеко. Всего лишь в угловом кресле. Хейл устроился там с удобством, и в его руках сверкала белизной небольшая изящная чашка, от которой шёл пар. Волчий нюх тут же уловил умопомрачительный аромат кофе и пацан даже задёргал носом, чтобы втянуть в себя поглубже этот восхитительный запах. Питер, конечно же, тут же заметил заинтересованность волчонка и, спрятав в уголках губ чуть насмешливую улыбку, отставил чашку на маленький столик. - Я приготовил и для тебя тоже. Стайлзу был торжественно вручён едва ли не литровый бокал, до краёв наполненный чёрным, как душа Питера Хейла, кофе. Стилински с восторгом принял подношение и, закутавшись поплотнее в одеяло, уткнулся носом в кружку. Взъерошенный, сонный, но очень довольный, парнишка был похож на пушистого ленивого щенка. - Вот теперь оно точно доброе, - пробурчал Стайлз прямо куда-то в бокал, а потом облизал липкие из-за сладкого кофе губы. Питер проследил за незамысловатым движением и покачал головой, снова улыбаясь. Утро было как никогда приятное, не предвещало никаких бед, только радовало своей лёгкостью и уютом. Один единственный маленький волчнок создавал этот уют, и Хейл в этом ни капли не сомневался. - Сколько я спал? - Сейчас где-то около четырёх. Почти половина пятого, - уточнил Питер, взглянув на дорогие часы, опоясывающие левое запястье. Стайлз снова поставил себе галочку на будущее обязательно узнать, где альфа Хейл достаёт деньги. - О мой бог, отец наверняка... - Стайлз схватился за голову, но не успел даже начать беспокоиться. - Я всё уладил. Шериф думает, что ты спишь дома у Лидии. Она скинула ему смс с фотографией, на которой ты спишь, трогательно обнимая подушку, - Питер снова взял в руки свою изящную белую чашку, делая пару глотков. Он тоже всегда добавлял сахар в свой кофе, однако предпочитал не распространяться об этом. Всё-таки, суровый альфа по определению не может так любить сладкое. Об этой слабости было известно только единственному бете, которому с каждым днём Хейл доверял всё больше. - Откуда у Лидии такая фотография? - дёрнул бровями Стайлз, тут же широко зевая. Он чувствовал себя невероятно отдохнувшим, и настроение у него было приподнятым. - Я отправил ей, - пожал плечами Питер, медленно потягивая всё ещё общигающе горячий кофе. Стайлз куда быстрее расправился со своей огромной кружкой и, оставив её на тумбочке, вскочил с кровати, едва сумев выпутаться из одеяла без плачевных последствий. Хейл лично стянул с волчонка джинсы, прежде чем уложить его в кровать, и сейчас Стилински стоял посреди комнаты в собственной сильно помятой футболке и во вполне приличных чёрных боксерах, на которых даже не было никакого щита капитана Америки или летучей мыши - фирменного знака Бэтмена. - Меня смущает, что ты фотографировал меня во сне, но... Эм, спасибо?.. Ну, то есть спасибо, что успокоил отца, я и так частенько заставляю его волноваться в последнее время, - Стайлз озадаченно почесал взъерошенную макушку; видимо, ещё не до конца проснувшийся, он продолжал плохо понимать, что происходит и где он находится. - Я же могу сходить в душ? - Это и твой дом тоже, я уже говорил тебе об этом, - вздохнул Питер, который действительно хотел, чтобы Стайлз привык не только к нему самому, но и к тому, что у них много общего. Так же альфа действительно хотел создать настоящую стаю, где её члены на самом деле заботятся друг о друге. Так и он, Питер, искренне хотел заботиться о своём единственном волчонке. - Тогда я залезу в твой шкаф, уж прости, - сообщил Стилински уже тогда, когда наполовину скрылся в большом дубовом гардеробе. Мебель у Питера в квартире вся была такая: внушительная, дорогая, массивная. Стайлзу нравилась обстановка и он чувствовал себя весьма уютно. Пожалуй, пацан даже привык уже к этой квартире и ощущал себя там будто на своём месте. Вещи в гардеробе Питера были как на подбор дорогие, все невероятно приятные на ощупь, однако Стайлз нашёл там нечто особенное. Мягкий чёрный свитер, такой пушистый на ощупь, что Стилински не раздумывая схватил его и решил окончательно забрать в своё пользование. Брюки у Питера он по началу решил не заимствовать, попытался найти свои джинсы. - Они в стирке, ты вчера обкапал их своей кровью. Лапушка, ты слишком сжимал кулаки, я был очень обеспокоен. Но в целом всё прошло неплохо, ты справился, - Хейл был вполне доволен своим бетой, да и сам провёл полнолуние в его компании с удовольствием. - Я ничего не помню, - озадаченно пожал плечами Стайлз, а Питер неожиданно испытал сожаление. Если бы он знал, что мальчишка наутро забудет всё, то позволил бы себе немного больше. Совсем немного. - Ты был рядом, так что я должен был справиться. - Так и есть, - улыбнулся Питер, потому что чужое доверие вызывало только тёплые чувства. В этот момент альфа понял, что нет, большего он бы себе всё равно не позволил. Потому что обмануть доверчивого, почти уже ручного волчонка не смог бы. Хотя, называть парня ручным довольно опрометчиво, это для Хейла было ясно как день. - А теперь я собираюсь провести время наедине с горячей водичкой, аривидерчи, - и маленький шумный ураган скрылся за дверьми в ванную. Питер скоро начнёт думать, что Стайлз ему только кажется, потому что исчезал сын шерифа мастерски быстро. В душе Стилински вылил на себя как минимум половину флакона чужого шампуня, а затем ещё больше геля, наслаждаясь запахом дорогих банных принадлежностей, и стоял под горячей водой до того момента, пока кожа не покраснела от кипятка. Затем он завернулся в поистине огромное полотенце и дошёл до запотевшего от пара зеркала. Там, протерев его ладонью, он смог увидеть своё собственное отражение. Мокрые волосы, капли, стекающие по лицу и довольно внушительный синяк на шее. Даже не синяк, скорее... Засос?! Стайлз весь извертелся перед зеркалом, пытаясь повнимательнее рассмотреть багровую с синевой отметину. Явно проглядывались следы зубов, а так как на волках раны заживают всегда быстро... - На меня что, напал вампир? Ядовитая летучая мышь покусала? Откуда это и почему не заживает? - Стилински тут же вывалил всё своё недоумение на Питера, засыпав его вопросами. Хейл даже подумал несколько минут, прежде чем отвечать. - Вампиры... Меня это даже не удивляет, - фыркнул альфа, поднимаясь с кресла, чтобы отнести грязную чашку на кухню. Заодно он захватил с прикроватной тумбочки огромную стайлзову кружку, которая существовала в квартире Хейла только ради шебутного пацана, который иногда в принципе питался исключительно крепким кофе. - Мне пришлось немного покусать тебя, чтобы ты перестал рваться на улицу. - Покусать?! - брови Стайлза взлетели вверх, а в глазах отразились все вселенские муки. - Всё время забываю, что среди волков это в порядке вещей. А почему это всё ещё... Едва Питер скрылся на кухне, как Стайлз тут же увязался за ним хвостом, забыв о том, что весь его наряд составляет одно единственное полотенце, болтавшееся на узких бёдрах. - Раны, нанесённые альфой, тем более твоим альфой, заживают куда медленнее, - пояснил Питер, решив не упоминать, что укус, оставленный им на шее волчонка, не совсем обычный. Скорее не укус, а метка, подтверждающая полную принадлежность беты своему альфе. Этого уточнять явно не стоило, вряд ли Стайлз пришёл бы в восторг. На самом деле Питер наслаждался одним только видом собственной метки на чужой обманчиво слабой шее. Потому что ему физически нужен был весь Стайлз целиком. Как бета, как близкий человек, как маленькая шебутная катастрофа. Дело было далеко не в сексе, всё-таки, мальчику ещё даже не семнадцать, Хейл в этом плане был весьма консервативных взглядов. Суть крылась в тесной эмоциональной связи, в том, что сильный и якобы ядовито-равнодушный альфа слишком быстро привязался к искреннему щенку, теперь он нуждался в нём на постоянной основе. Собственнические чувства вызывали желание привязать Стилински как можно крепче к себе. Питер вымыл немногочисленную посуду и присел на стул, поднимая голову на стоявшего совсем близко парня. Тот давно уже привык к нарушенному личному пространству и теперь сам нарушал чужое с завидным упорством. Хейл ему это, конечно же, позволял. - Прекрасно, и как я должен это окружающим объяснять? "Ничего особенного, меня покусал за шею сорокалетний горячий мужик с обложки Mean's Health", или, может быть, "мой альфа таким оригинальным способом помог мне пережить полнолуние без лишних убийств"? - Стайлз тяжело вздохнул, продолжая расхаживать туда-сюда в полотенце, шлёпая босыми влажными пятками по паркету и изредка поскальзываясь. Питер наблюдал за ним, как кошка смотрит на болтающийся перед лицом бантик: вроде интересоваться такой ерундой ниже кошачьего достоинства, а вроде и хочется цапнуть. - Мне не сорок! - обиженно заметил Хейл, глядя, как пацан наконец-то скрывается снова в ванной, чтобы вернуться назад в чужом пуловере и джинсах. Одежда Питера, по мнению последнего, Стайлзу была невероятно к лицу, однако сразу было заметно, что это не его размер. Свитер норовил сползти с плеча, а джинсы вовсе держались на честном слове, так что альфа поспешил пожертвовать свой ремень, чтобы его бета не остался совсем без штанов. - Ты думаешь, кого-то удивит небольшой, хм, засос на шее шестнадцатилетнего парня? - Мне почти семнадцать, это во-первых, а во-вторых... Да, уж точно удивит, потому что это именно моя шея, - Стайлз очень тяжело вздохнул и снова исчез в спальне. Там он рухнул на кровать звездой, раскинув возле себя все свои конечности. Питер определил это по одним только звукам, которые издало падающее тело. Это самое тело, казалось бы, состояло только из костей, сарказма и бледной кожи, щедро посыпанной шоколадом родинок. Хейл в последнее время чувствовал себя заботливой бабулей, которая испытывает непреодолимое желание закормить внуков до смерти. - Меня больше удивляет то, что эту шею не присвоил кто-то до меня, - тихо заметил Питер, а Стайлз пропустил его слова мимо ушей, как делал в пятидесяти процентах случаев, когда его больше заботили собственные проблемы. - У Скотта, кстати говоря, всё в порядке. Дерек неплохо позаботился о нём. - М? Откуда ты знаешь? - Стайлз всё ещё не избавился от этой привычки кричать через всю квартиру, хотя все её жители обладали волчьим слухом. Питер закатил глаза и поднялся со своего места, чтобы попасть в спальню и видеть своего собеседника перед собой. Это, в общем-то, было довольно затруднительно, потому как собеседник, и без того одетый в тёплый свитер, закутался в одеяло так, что торчал один только нос. - Дерек пытался дозвониться до тебя, но ты спал, так что я поговорил с ним, - пожал плечами Питер, опускаясь на край кровати. Стайлз чуть вынырнул из своего кокона и удивлённо дёрнул бровями. - Откуда у Дерека мой номер? И, что ещё более интересно, почему он вообще решил мне позвонить? Он что, стал нормальным социальным элементом? - Стилински перевернулся на живот и опёрся подбородком на раскрытые ладони. Пацан вытянул губы трубочкой, раздумывая над поведением младшего Хейла, а Питер подумал, что в его кровати сейчас валяется абсолютный ребёнок. В этот момент у альфы даже совесть проснулась, потому что ночью он счёл этого мальчишку достаточно взрослым. - Вот и мне интересно, с чего вдруг племянник решил тебя побеспокоить... - недовольно протянул старший оборотень, щуря глаза. Ему не нравилось, что Дерек вообще откуда-то знал номер Стайлза. Он бы предпочёл, чтобы у Стилински вообще не было телефона; сидел бы его волчонок здесь, в этой самой кровати, под одеялом, и тогда Питер был бы совершенно спокоен за свою малочисленную стаю. - Он говорил ещё кое-что. Я бы не хотел портить тебе настроение, и изначально я вообще говорить не собирался, но... - Если ты мне не скажешь, я сам узнаю, и додумаю кучу ужасных подробностей, - пригрозил Стайлз, вылезая из одеяла уже наполовину. Это означало высшую степень его заинтересованности. - Вот и я подумал об этом, так что решил всё-таки рассказать. Кейт пыталась поймать Дерека и Скотта в городе, когда они вместе добирались до нашего сгоревшего дома. Им удалось сбежать, но она, кажется, едва не ранила их обоих. Это было прямо перед полнолунием, - Питер не испытывал никакого беспокойства за своего первого неудачного обращённого, он его и своим-то не считал, а вот за племянника хоть сколько-нибудь, но волновался. Всё-таки, родная кровь, семья. А вот Стайлз обеспокоился за обоих и, кажется, совершенно одинаково, хотя Дерека он едва знал и не испытывал к синеглазому оборотню никаких положительных чувств. - Эта сука совсем съехала с катушек! - сверкнул глазами Стайлз, который испытывал к Кейт определённую ненависть. Во-первых, она и до этого покушалась на жизнь его друга, во-вторых, она уничтожила целую семью, а в-третьих... Из-за неё так сильно пострадал его альфа. И всё-таки, к Питеру пацан успел привязаться, и его первоначальный план, сводившийся к побегу, уже долгое время был забыт. - Детка, не выражайся, - делано поморщился Хейл, хотя на самом деле Стайлз в гневе ему очень даже нравился. - Если ты ещё раз назовёшь меня деткой, я клянусь, что буду всю жизнь называть тебя дедулей! - клятвенно пообещал Стайлз, а Питер едва удержался от пошлой шутки вроде "лучше называй меня папочкой". Такой насмешки Стилински бы ему точно не простил. Хотя понаблюдать за тем, как он заливается краской, было довольно заманчиво. - Я понял, лапушка, - фыркнул Питер. Насчёт "лапушки" разговора не было, да и мальчишка привык уже к этому. - Кейт пугает меня. Она смогла истребить целую стаю, что ей стоит прикончить парочку волчат и одного большого альфу? - Стайлз стал серьёзным в одно мгновение. Он смотрел на Питера своими большими карими глазами, в которых читался страх не столько за собственную жизнь, сколько за чужие. Хейл в это мгновение понял, что он просто обязан защитить этого доверчивого щенка, который был единственным в мире существом, переживавшим за него, за кровожадного альфу. - Она никогда в жизни к тебе даже не прикоснётся, - первым делом обозначил границы Питер, потому что это было для него самым важным аспектом. Безопасность стаи в лице единственного и уже горячо любимого волчонка. - Я всё ещё собираюсь выдрать ей хребет, но тебя это никак не касается, хорошо? - Всё, что касается тебя, касается и меня тоже, - просто сказал Стайлз, совершенно открыто глядя на своего альфу. Тот усмехнулся. В это мгновение доверие и привязанность между ними почти физически ощутимо окрепли. - Только не это. Я не хочу, чтобы ты пострадал. Так что слушай, что я говорю, хотя бы пару недель, потом я снова позволю тебе творить всё, что тебе вздумается, - попросил Питер, а Стайлз неожиданно без споров согласился. Кивнул и пожал плечами, мол, раз велели... - А теперь пойдём и накормим тебя. Я больше не могу слушать, как ты гремишь костями. - Ничем я не гремлю! Вполне себе нормальные кости, - пробурчал себе под нос Стайлз, всё-таки покорно поднимаясь с кровати. Кто же откажется от еды, тем более когда так предлагают. А Питер умел предлагать.