Поцелуй.

Двое уже немолодых ученых Гидры стояли посреди жуткого помещения, скорее даже подвала, освещаемого двумя лишь тусклыми лампами, каждую из которых защищала железная решетка. Мужчина, что был повыше и в очках, сжимал в руках папку с аккуратно собранными и подшитыми листами. Дело Стивена Роджерса, больше известного как Капитан Америка. Всемилюбимый герой, символ свободы и независимости Штатов, сейчас крепко удерживался настенными кандалами, затянутыми на последнюю фиксацию для причинения максимального физического дискомфорта. Ноги, расставленные на ширине плеч, также были заключены в кандалы. Несмотря на бессознательное состояние, его лицо все равно выражало спокойствие и уверенность, что показалось ученым, как минимум, необычным, а металлический ошейник с внутренними шипами, по конструкции напоминающий собачий строгач, смотрелся на нем и вовсе дико. Зато цепь вела прямиком к крюку на потолке и, при желании, можно было заставить Роджерса почувствовать себя очень плохим ротвейлером. — Он ведь ничего не скажет. Упрется, и дело с концом, — пониже ростом мужчина вздохнул, с интересом рассматривая еще живую легенду. Никто не знал, откуда у Кэпа такая страсть к обтягивающим футболкам, но сейчас это было не важно, потому что ученый не мог оторвать взгляда от идеальных грудных мышц, то и дело вздымающихся при дыхании. — Ты что, пялишься? — мужчина с папкой поправил очки, с негодованием глядя на коллегу. Тот спешно отвернулся и промолчал, но его зардевшееся лицо ответило за него. — Не беспокойся, — он посмотрел на наручные часы, — скоро сюда явится тот, кто сможет его разговорить. В ту же минуту железная дверь толщиной в двенадцать миллиметров титана и звуконепроницаемой, как и в стенах, прослойкой распахнулась и с грохотом ударилась о стену. На пороге стоял ночной кошмар любого неугодного Гидры. Тот, для кого «убийца» давно перешло в разряд комплиментов. Зимний солдат. Его черные, как смоль, волосы беспокойно разметались по плечам. Раскачивающиеся лампы то и дело отражались в армированной руке. Его взгляд, тяжелый, испытующий, пришелся сначала на ученых. Эти голубые глаза, отдающие холодом и нескрываемой ненавистью или даже презрением в купе с безразличием, стали похоронной скрипкой не одного человека. — Солдат, — твердо произнес высокий мужчина, бесстрашно принимая вызов ледяных глаз, — протокол за номером семнадцать сто сорок один. Время на выполнение три часа, — ученый положил на невысокий металлический стол дело Капитана. — Выполняйте. Зимний солдат кивнул, не отводя взгляда. Ученые покинули помещение, даже не посмотрев на Роджерса. Да и зачем? Через три часа он навсегда станет воспоминанием. Барнс подошел к столу и взял в руки папку, когда бронированная дверь закрылась за учеными, послышался скрежет замков и лязг задвижек. Он чисто машинально обернулся на дверь. Его инстинкты, отточенные годами тренировок и усиленные экспериментами Золы, сегодня, сейчас не давали ему покоя, без конца крича об опасности. Об опасности, которую сам он пока не видел. Он снова опустил глаза в документы. Перед ним были отчеты о Капитане, всевозможные его промахи и победы, просчитано, казалось все, здесь даже было название его зубной пасты. Барнс перевернул страницу, из папки вывалилась фотография девять на двенадцать. Солдат поймал ее в полете, на обороте было написано «Дорогому другу Баки. 1943», он перевернул фото. Внутри все сжалось в точку, такое непривычное чувство заставило солдата отстранить фотографию от себя. На ней был изображен, по всей видимости, сам Стивен в юности, а рядом с ним, обнимая за плечи, стоял широко улыбающийся брюнет в съехавшей на бок фуражке. — Баки? — тихий, охрипший голос вырвал его из плена этой фотографии. Зимний солдат дернулся и моментально поднял глаза на пленного. — Дружище! — чуть громче произнес он, на лице появилась белоснежная улыбка. Похоже, неплохая зубная паста. — Что? — солдат действительно не успел отойти от этого болезненно-пьянящего чувства, волной накрывшего его с головы до ног. Глубина была сумасшедшей, на секунду он понял, что задыхается, но тут же взял себя в руки. По крайней мере, ему показалось, что он все контролирует. — Они провернули это снова, да? — голос Кэпа доносился будто из далека, хотя на деле между ними не было и пяти шагов. — Это я, Стив… — Знаю, — отрезал Зимний солдат и бросил на стол личное дело. Ему наконец-то удалось вернуться в реальность и привести мысли в порядок. — Вот как, дружище, — Роджерс улыбался, глядя на старого друга. — Ну ничего, мы справимся, как делали это не один раз. На лбу солдата проступили морщины, он никак не мог сообразить что же такое не дает ему покоя. Что-то внутри, что-то теплое, пугающе приятное. Он нахмурился, глядя на Капитана. Стив все понимал. Он знал, что Баки немногословен, хотя ему и не нужно было лишних слов. — Просто позволь мне помочь… — с придыханием произнес Роджерс. Цепь глухо звякнула, сдерживая разгоряченное тело. Солдат вдруг заметил, что штаны с кожаными вставками стали неуютно тесными чуть ниже ремня. Он опасно приблизился к пленному, преодолев расстояние, разделяющие их, слишком быстро, настолько быстро, что Стив успел лишь вдохнуть спертый воздух прежде, чем металлическая рука мертвой хваткой сжала его горло. Он на выдохе захрипел, чувствуя в ушах собственное сердцебиение. Оно будто отбивало ритм ирландской чечетки. Зимний солдат заметил, как на лбу и висках Капитана выступили вены. А еще, что он и вовсе не сопротивляется. Обычно не так происходят встречи солдата с теми, кто попал под протокол за номером семнадцать сто сорок один. Далеко не так. — Кто ты, черт побери, такой? — Барнс провел языком по пересохшему небу. Его грудная клетка коснулась Роджерса, и тот, опешив от возникшего, непреодолимого желания, отстранился. Капитан закашлялся, его лицо приобрело багряный цвет. — Я тот, кому ты можешь верить, Баки. Я тот, кто любит тебя любым, — Кэп старался как можно быстрее отдышаться, надеясь, что ему удастся вразумить друга раньше, чем он кинется в атаку снова. Хотя его атаки он готов был терпеть вечно. Любит? Любит. Ему не послышалось. Зимнего солдата любят. Больше того, любят любым. От нахлынувших эмоций он нервно сглотнул и, не желая больше медлить, ринулся вперед. Солдат буквально впился в чуть влажные губы Капитана. Безусловно, он ответил на поцелуй. Продолжительный и полный страсти. Поцелуй, сломивший все стены и барьеры в голове солдата. Теперь, наконец, все встало на свои места. В этом подвале больше не было наемного убийцы и живой легенды. Здесь были лишь двое мальчишек, когда-то пообещавших друг другу любить, не смотря ни на что.