***
Иногда Мин Юнги думает, что где-то в прошлой жизни он продал страну инопланетянам, и они любезно заплатили существованием Чон Хосока. Ну вот просто да. — Юнги! Юнги! — Для тебя — Юнги-хён. Даже в случае пожара и приезда твоих инопланетных родственников. — Не понял. Хосок так и замер с поднятыми вверх руками и согнутой ногой, которой пытался закрыть дверь. Юнги оторвал взгляд от ноутбука, поправив очки. — Чего тебе, Хосок? Нотки усталости в тоне начальника смутили Чона, вынуждая принять нормальный вид и спокойно сесть в кресло. — Ну тут, в общем, это. — … — Хён, ты слушаешь? — Да рожай уже, Хосок! — Но мы же не в яойной манге… — Пошёл вон! Медлительность подчинённых всегда выводила из себя, но Чон Хосок — просто кладезь для нервных потерь Мин Юнги. — Да всё, всё. Короче, — Хосок встал с кресла, нарочито медленно приближаясь к столу директора отдела логистики, и заговорщицки осматриваясь по сторонам. «У стен ведь тоже есть уши». Юнги лениво наблюдал за действиями Чона, периодически цокая, мол, какого вообще чёрта, эй. — У нас в компании есть соседи по дружбе. Только тсс! От Юнги не последовало ожидаемой реакции, и Хосок в конец набрался смелости наглости, двигаясь к Мину ещё ближе. — Мне кажется, между ними явно что-то нечисто! Юнги захлопнул ноутбук, снимая очки. Недовольный взгляд полностью сфокусировался на виновнике внезапной нехватки личного пространства, мол, давай, удиви меня. — Кто эти они и с чего ты вообще взял, что… — Ким Сокджин и Ким Намджун. Да-да, директора наших отделов. — Директоры. — Не суть. Так вот. Сокджин-хён стоял на коленях перед Намджуном и… — Опять ты яой почитываешь? — Да ну нет же! Потом он резко поднялся, и я заметил пятно на брюках Намджуна. Мне показалось это странным, и я решил спросить. Юнги нахмурился. Любопытство Хосока явно уступало вездесущему длинному носу работника информационного отдела Ким Тэхёна, но какого, собственно, чёрта, эй. — И ты действительно считаешь, что данная информация имеет мировую важность? — Но, Юнги-хён. А вдруг они того. Этого. Мин внутренне закипал, внезапно осознав, что Чон уже нагло примостился на его коленях. — Кого того этого, Хосок?! — А вдруг они посланники небесного цвета? — Не понял. — Ну голубые. Звук приземлившейся ладони на прекрасное лицо Юнги малость испугал Хосока. Мин беззвучно смеялся, опустив руки на стол, пока Чон почёсывал затылок. — Тебе-то какая разница, мой милый сплетник? — Как это какая? А если я вот хотел приударить за Сокджин-хёном? Он же такой красавчик… — Знаешь, Хосок. Я вот тоже хочу приударить. По тебе. Твоей налоговой декларацией за прошлый месяц. Так сильно хочу сделать вас соседями по дружбе, что просто... Не дослушав начало гневной тирады босса, Чон поспешно ретировался с чужих тощих колен, и уворачиваясь от летящей кипы бумаг, исчез за дверью. «Ну что за день?»***
Мин Юнги по своей природе человек не любопытный, скорее, даже наоборот — в меру не интересующийся. Но Ким Сокджин его друг, они вместе работают, хоть и старший недавно вернулся из штатов. Но в один прекрасный день заявляется Чон Хосок, и вводит Юнги в заблуждение по поводу мыслей о друге. То есть как бы да — Мину интересно, какого чёрта он до сих пор не напился на свадьбе Кима, и не нянчит по выходным прелестную крестницу. Сокджину слегка за 20, очень слегка, как и самому Юнги, но. В студенческие годы они договорились обязательно дружить семьями. Да только у Юнги в голове звоночки тревожного небесного цвета прозвенели уже давно, а признаться-то стыдно. Чанёль был хорош, как ни крути, и они до сих пор общаются, но, мечты и надежды рухнули, забрав с собой толпы знакомых — призрачных друзей. В то время Сокджин как раз попивал коктейли где-то на берегу солнечной Калифорнии, пока Юнги весьма удачно строил карьеру в Сеуле. С возвращением Кима всё изменилось. Мин и не помнит, когда в последний раз старший баловал своего бывшего соседа кулинарными шедеврами, или же просто говорил с ним по душам у себя на кухне, подливая в бокалы вино. Юнги с грустью вспоминает былые деньки, и не менее грустно оглядывается на настоящее. В последнее время они с Сокджином толком и не общались даже. Мин не знает, как живёт его друг. Не знает ничего. И это действительно грустно. А тут ещё и Чон Хосок со своей весьма щепетильной информацией подвернулся. «Ким Намджун, значит. Ладно».***
— Джунни? — Да, Джинни? — У нас закончился сахар. Воскресное утро ничем не отличалось от предшествующих, таких же ленивых выходных, с неизменным ароматом французских завтраков от Сокджина в доме Ким. Почти ничем. Совсем чуть-чуть. Намджун лениво чистил зубы, пока Сокджин вбивал яйца в омлет. «Хорошо, что не мои», — радовался Намджун, ведь не далее, как вчера, ему пришлось отстегнуть приличную сумму за новую сковороду, сгоревшую во время попытки приготовления завтрака. И больше он к посуде не притрагивается. Вообще. — Ким Намджун! — Да, солнышко? Намджун приобнял мужа, так и не удосужившись воспользоваться полотенцем после утреннего душа. Мокрые волосы неприятно щекотали голые плечи Сокджина, и он легонько пихнул Намджуна в бок. — Ты мокрый. — Но не такой, как ты ночью. С детства красавчик Ким Сокджин в гневе воистину страшен, и Намджуну посчастливилось узреть явление «второго я» мужа буквально во время медового месяца, через неделю после свадьбы в штатах. Тогда Сокджин воспротивился очередному «а давай попробуем кое-что», и Намджун ещё долго извинялся за сломанную кровать и отвратительную клубничную смазку. Вот и сейчас он с особым мастерством увернулся от деревянной лопаточки, грозившейся проломить ему череп, ибо Сокджин действительно силён. — О чём я тебе говорил? — О том, что я мокрый? — Балбес! — Намджун, всё же, получил щелбан в лоб. — До этого. — Мм, до этого ты стонал ночью… — Господи, зачем я согласился на этот брак… — Да ладно, я помню про сахар. Он больше не с нами. Сокджин выключил плиту, окончательно поворачиваясь к Намджуну. — Правильно. И что нужно сделать? — Мм, купить его? — Бинго! Молодец, Ким Намджун. Десять баллов Намджунфиндору. — Чего? — Ничего. Собирайся и иди в магазин. — А без сахара мы не сможем позавтракать? — Намджун состроил страдальческое лицо. — А без секса мы не сможем спать? — Хитрая ухмылка Сокджина — его «третье я». — Так сколько тонн брать?***
«Нет, ну серьёзно. Почему я повёлся на него, как последняя наивная девчонка? И как теперь объяснить другим?» Сокджина, несомненно, волновали проблемы мировой важности. И больше всего — чтоб шарлотка не пригорела. Ну, правда. На часах уже давно 10 утра, а Намджун всё ещё не вернулся. «Неужели действительно все запасы Южной Кореи скупить решил?» Сокджин лениво помешивает только что сваренный кофе, прогоняя в памяти события последних нескольких месяцев. Вот он мальчик-цветочек — лучший студент и любимец девушек. А вот тоже он — падает лицом в клубную калифорнийскую жизнь, и не в состоянии избавиться от объятий Намджуна. Просто потому что ну, а смысл? Оба этого хотели, утонули друг в друге, сгорели дотла. Масса вопросов о правильно-не правильно давно переросли в «а как мы друг без друга дальше». За неделю до окончания визы — Намджун и колени, и кольцо, и сокджиново «да» — вот и все заботы. Официально и навсегда. В раздумьях кофе остыл, отдавая неприятной горечью. Сокджин поморщился. Без сахара совсем не то. Дверной звонок заставил вздрогнуть. Намджун опять забыл ключи. «Уже неудивительно». Сокджин приготовился насмешливо подколоть мужа, открывая дверь и. — Привет, хён.***
Увидеть Мин Юнги воскресным утром, да ещё и с Чон Хосоком за спиной — явный признак того, что Ким Сокджин где-то оплошал. Ну, правда. — Сокджин-хён, доброе утро. Юнги пощёлкал пальцами перед лицом Сокджина, старательно сдерживая свободной рукой любопытного Хосока. — Давно не виделись, Юнги. Какими судьбами? Сокджин неловко улыбнулся, осознав, что стоит перед гостями без верха, в одних лишь домашних шортах. — Я тут это… немножечко не готов к приёму гостей. Так что, сильно извиняюсь, но встретимся на работе? Сокджин пытался. Честно. Но против судьбы и Чон Хосока не попрёшь. — Я слышу запах еды! — Хосок! — Ну Юнги! — Для тебя Юнги-хён! — Мин ринулся внутрь квартиры, за ним и Сокджин. — Джинни, я ещё и сливок купил. Будешь у меня весь сладкий. На кухне что-то упало. С истеричным криком. Где-то по пути к спасению Хосока звонко профэйспалмил Юнги. За окном птички поют. Часы пробили одиннадцать раз. Красота.***
— И как давно вы «соседи по дружбе»? Ну, в смысле вместе. — Юнги-хён, я же говорил! — Хосок! Сокджин отказывался смотреть на присутствующих. Ему дико неловко и хочется провалиться куда-нибудь на десять этажей вниз, а ещё лучше — выйти в окно, но. — Мы ведь друзья, Сокджин-хён. По крайней мере, мне так казалось. Почему ты не сказал? — А как бы ты отреагировал? — Сокджин резко поднял глаза на Юнги. — Мы ведь обещали дружить семьями и… я… мне стыдно, Юнги. Прости. Я не смог. — Хён, — Юнги перегнулся через стол, беря за руки Сокджина. — Ты не должен стыдиться того, кем являешься. Это твой выбор и твоё право. А я твой друг и всегда готов поддержать. Неужели ты боялся осуждения? После стольких лет дружбы? Хён, я ведь всегда на твоей стороне. — Юнги… Хосок шмыгнул носом и театрально вытер слезу. Намджун завис в шоке — он и не думал, что у его мужа такие друзья. Сокджин, буквально, перетащил Юнги к себе на колени, и крепко обнял. Совсем как в старые добрые. Ким оплошал, он плохой друг, и не заслуживает такого замечательного Юнги. — Знаешь, хён. Я ведь тоже… ну. Короче, не будет у тебя красавицы-невестки. Сокджин удивлённо сморгнул слёзы, отстраняясь от Мина. — То есть как это? — Он такой же как и мы, Джинни. — Твой муж прав, хён. — Серьёзно?! Трое обернулись на Хосока, который, собственно, и был виновником сегодняшней встречи. Из-за его каверзных подколов Юнги собрался с мужеством, и решил нанести визит Сокджину. Правда, в одиночку не получилось, но. — Юнги-хён, ты серьёзно? Ты тоже посланник небесного цвета? Хосок был на пути к изображению инфаркта, но Намджун вовремя осадил истеричного коллегу. — Только не говори, что он не знал. Вы же вместе работаете и… — Сокджин-хён? — Юнги заёрзал на коленях друга. — Да? — Замолчи, пожалуйста.***
— Поверить не могу, что ты дружишь с «посланником небесного цвета». — Намджун вновь избавил торс мужа от ненужной ткани футболки, и мягко оглаживал его бока, когда гости ушли. — Поверить не могу, что ты такой же. — Сокджину явно в кайф передразнивать мужа, подставляя шею лёгким укусам. — Так что там с завтраком? — Так что там с сахаром? Намджун лениво отстранился от мужа, принимаясь вместе разбирать покупки. — Поверить не могу, что ты забыл корейский! — В смысле? — Ты купил соль! — Сокджин вертит коробочкой с надписью «соль» перед носом Намджуна. — Ээ… да? Ну, бывает. Зато у нас есть сливки, и я готов позавтракать ими прямо с тебя. — Ким Намджун? — Да, милый? — Я подаю на развод.***
— Юнги? — Сколько раз повторять — для тебя… Набирающая обороты очередная пламенная речь Юнги была предусмотрительно заткнута губами Хосока, а его руки непозволительно лапали тощие коленки Мина. Попытки увернуться и хорошенько врезать этими самыми коленками не увенчались успехом. Поцелуи Чона обжигающие и, кажется, Юнги начинает плавиться, как грёбанный сахар. — Я уволю тебя к чёртовой матери. — Я затащу тебя в загс. — Иди к чёрту. — Это приглашение? Прямо здесь — в машине? Юнги застонал, вцепившись в руль. Хосок покусывал его шею, и тянулся к ремню безопасности, думая о том, насколько далеко откидываются сидения. Юнги действовал на него дурманом уже очень давно, а невольное раскрытие коллегами ориентации Мина и вовсе дало зелёный свет. Вот только трафик непредсказуемый. — Хосок? — Да, Юнги? — Растворись. — Только если в тебе, хён.