Кричат «не сахарный — не растаешь», «в стакане буря», «справляйся сам». Скажи мне, друг мой, да что ты знаешь про этот самый чужой стакан?
- Шутят ли гуманитарии про технарей? Брови сами собой взлетели на лоб, когда до меня донесся вопрос одноклассника. Я удивленно обернулась и увидела, что Валера Молотов иронично смотрит на сидящую на обшарпанном подоконнике Катю. Подруга болтала ногами и насмешливо глядела на парня. - Ну конечно, дорогой, - проворковала Катя, лопнув розовый пузырь из жвачки. – Гуманитарии постоянно ржут с того, как технари говорят «ложил» и «одел на себя». - Очень смешно! – обиделся Валера: именно из-за этих двух ошибок урок назад учительница русского влепила ему двойку. В разговор вступила Дана. Прислонившись к подоконнику рядом с Катей, девушка категорично заявила: - Очень вы нужны нам, Эйнштейны недоделанные. Истинные гуманитарии шутят на тему алкоголизма Сергея Александровича, сложной личной жизни Владимира Владимировича или про второй том лучшего произведения Николая Васильевича. - А? – выпал в осадок Валера. Не сразу в его бледно-карих глазах появилось понимание. Сжалившись над одноклассником, я улыбнулась: - А мне тут недавно анекдот рассказали, - ребята навострили уши, и я продолжила: - Выходит, значит, Маяковский с кабака с двумя дамами, посреди улицы пьяница какой-то валяется. Ну, а Маяковского-то, собственно, леди просят придумать что-нибудь поэтическое по этому поводу. Тот задумывается и начинает:«Лежит безжизненное тело На нашем жизненном пути…»
Тут поднимает голову тот пьяница и выдает:«Ну а тебе какое дело? Иди блядей своих еби».
Маяковский и говорит: «Пойдемте, дамы, это Есенин». Забавно, что заржали Дана и Валера – «истинный» гуманитарий и рьяный технарь. Катя только хмыкнула. Конечно, она ведь мне этот анекдот и рассказала, сама-то в первый раз ничуть не тише ржала. - Дягилева! – раздался строгий голос Анны Анатольевны. Я вздрогнула и виновато повернулась к учительнице физики. - Я, конечно, рада вашему стремлению изучить русских классиков, - приспустив очки на кончик носа, произнесла женщина. – Но этой шутке лет больше, чем мне. Придумайте что-нибудь новое. - Извините, - пробурчала я, и в этот момент прозвенел звонок. Анна Анатольевна махнула рукой, разрешая классу сесть за парты и растянула тонкие губы, накрашенные темно-красной помадой, в подобие улыбки. - Сегодня мы проведем лабораторную работу, - объявила физичка и, подумав, насмешливо добавила: - Конечно, если наше юное дарование не хочет рассказать анекдот про Теслу, Кюри или эбонитовую палочку. Нет? А жаль, может, я чего-нибудь нового бы узнала. Ну что ж, начнем… *** Физика была последней, так что, как только прозвенел звонок, я отправилась на второй этаж, в крыло, где располагались кабинеты математики. Там меня должен был ждать Леха. Дана с Антоном, вновь счастливые и безмятежные, сбежали еще с третьего урока, Катя осталась у Анны Анатольевны, чтобы обсудить свою успеваемость. Так что к брату я подошла в одиночестве. - Ну что, с кем подрался? – осведомилась я, стоя перед кабинетом его классной руководительницы. – Просто так меня бы не позвали. - Да ни с кем я не дрался, - пробурчал Леха, не поднимая глаз. Я закатила глаза: - Да что ты за парень, а? Уже восьмой класс, а меня еще ни разу не вызывали по поводу драки. Ты вообще мой брат? Уж это должно быть у нас общим. Леха исподлобья посмотрел на меня, и я рассмеялась. - Да не парься, братан, - подмигнула я. – Скажи спасибо, что маме не позвонили. - Иди уже, Аннет, - показал язык повеселевший Леха. Я постучалась в дверь и сразу же вошла. - Анечка, добрый день! – улыбнулась Ольга Юрьевна, молодая учительница математики, и отложила журнал в сторону. В классе было пусто, и от этого еще более зловеще. Машинально затеребив край вязаного жилета, я спросила: - Вы просили меня зайти? Математичка взлохматила короткие волосы, крашенные в темно-красный цвет, и приглашающе кивнула в сторону парты перед её столом. Я присела на стул и посмотрела на женщину, ожидая, пока та начнет. - Я правда сожалею, что не веду у тебя математику, потому что Валентина Ивановна довольна твоими результатами и иногда хвалит тебя, - располагающе улыбнулась Ольга Юрьевна и тут же вздохнула: - К сожалению, мне нельзя похвастать фамилией Дягилев. Твой брат… хороший парень, и успеваемость у него была соответствующая. Классная руководительница моего брата замялась, и я заметила: - Но просто так вы бы меня не позвали. Ольга Юрьевна с сожалением покачала головой и призналась: - Эту четверть он совсем расслабился. Скоро Новый год, а Алеша даже не думает исправлять тройки по математике, физике, литературе… Да по всем предметам, если честно. Мне очень неприятна эта ситуация, так как мальчик-то он неглупый, - женщина положила ладони на стол и с искренним теплом посмотрела на меня: - Анечка, я решила сначала попробовать поговорить с тобой, а не с вашей мамой. Мне кажется Алеша не станет отмахиваться от твоих слов. Я кивнула и опустила глаза на стол. Ну конечно, пинки от учителей за Леху получаю я, а не мама. Хорошо хоть Ольга Юрьевна – чудесная женщина, она не начинает сразу орать. - Вы не знаете, что могло послужить причиной такому поведению? – ослабевшим голосом проговорила я. Женщина прикусила губу и задумчиво произнесла: - Это может быть стандартный переходный возраст, когда подростку трудно держать себя в руках, но мне трудно представить, что такое случилось именно с твоим братом. Мне кажется, виновата Юля. Я вопросительно взглянула на математичку. - В этой четверти с параллельного класса к нам перевелась девочка, - пояснила Ольга Юрьевна, слабо улыбаясь. – У неё какой-то конфликт с классом был. Я её посадила рядом с Алешей. И вот… результат. Я пораженно усмехнулась: - Влюбился… - Это неудивительно в его возрасте, - пожала плечами учительница. – Но влюбленность проходит, а знания школьной программы потом придется восстанавливать платно с репетитором. Я закивала, с благодарностью смотря на женщину. Лучше исправить все это сейчас, чем потом выделять деньги на дополнительные занятия. - Спасибо, что вы сначала обратились ко мне, - искренне улыбнулась я. – Надеюсь, Леша прислушается. За дверью меня ждал хмурый брат, вцепившийся в лямки своего рюкзака, как в спасательный круг. Леха был готов защищать себя до последнего, вызвав этим у меня смех. - Пиздить будешь? – осведомился парень. - За такие слова тебе рот с мылом надо помыть, - заиздевалась я чисто из вредности. Леха обиженно засопел, но ничего не сказал. – Колись, партизан. Втюрился в Юлю? - Откуда ты… - начал брат и тут же замолчал. Осознал, откуда. Я положила руку на плечо брата, и мы вместе направились по коридору к лестнице. - Я все понимаю, гормоны, там, бабочки в желудке или где они обитают, - покровительственно произнесла я. – Но ты же не хочешь сидеть на шее матери всю жизнь? Или получать жалкие гроши, которые только на водку и потратишь? - Не хочу, - буркнул Леха. Прямая жестокая реальность гораздо лучше на него действует, чем поучительные наставления о плохой успеваемости. - Во-от, - протянула я. – Тогда добудь положительные отметки и займись подготовкой к экзаменам. В конце концов, уже в следующем году тебя ждет девятый класс. Только с умной башкой ты получишь высшее образование и достойную работу. Так что, любишь ли ты эту Юлю или так, развлекаешься, будь добр, исправь оценки. Даешь слово пацана? - Даю слово пацана, - неохотно повторил Леха. Я довольно улыбнулась и взлохматила каштановые волосы брата. В его честности я не сомневалась. - А теперь вали на первый урок, неудачник. - С чего это я неудачник? - Только лохи учатся со второй смены. *** Мама сидела, сгорбившись, на диване. Плечи её вздрагивали, а лицо было спрятано в ладонях. - Мам? – осторожно позвала я. Женщина вздрогнула и поспешно стала вытирать растекшуюся тушь с щек, впрочем, только сильнее её размазывая. Я скинула пуховик на пол и тут же подскочила к матери. - Ма, что случилось? – встревоженно спросила я, присев рядом и положив ладони на её колени. - Анют, я не знала, что ты уже пришла, - всхлипнула мама. – Да… Ничего, дочь, все нормально. Я нахмурилась: - Мне-то хоть не ври. Ты же понимаешь, что я все равно вытяну из тебя правду. Женщина горестно рассмеялась и заправила прядь блекло-каштановых волос за ухо. При открывшемся виде её покрасневшего и опухшего от слез лица сердце мое болезненно сжалось. Судорожно вздохнув так, что затряслись плечи, мама сквозь слезы призналась: - Меня с работы уволили. - Как? Почему? – растерялась я. - Сокращения, Ань, - печально развела руками мама. – На что жить теперь – вообще без понятия… Она продолжила рассказывать, раскрывать душу, но теперь я слушала её вполуха. И так знаю, что она скажет: за свет, за воду, за квартиру надо платить. Еще и кредит, проценты которого не первый год не дают зажить нам спокойно. Что уж говорить о том, что есть-то нам с Лешей что-то надо. А та жалкая тысяча, что перечисляют раз в месяц с биржи труда, вообще никак не влияет. Впрочем, с каждой новой секундой я все сильнее осознавала, что должна сделать. Иначе никак. Я поднялась и на негнущихся ногах пошла к себе в комнату. Мама недоумевала, пока не увидела в моих руках книжку Горького «На дне». - Ань… - прошептала мама и удивленно взглянула мне в глаза. – Ты ж на университет откладываешь. Я криво улыбнулась и, вытащив из книги купюры, протянула маме. - Еще не известно, поступлю ли я в универ. А вот то, что семья нуждается в деньгах – факт. Я еще заработаю. Я увидела отражение душевной борьбы на мамином лице, поэтом сама впихнула ей деньги в руки и прижалась губами к макушке, так привычно пахнувшей фруктовым шампунем. - Господи, как же стыдно… - мама прислонилась лицом к моему животу и крепко обняла. – Забираю деньги у дочери… - Смени формулировку, - я начала кипятиться, понимая, что она опять начинает себя принижать. – Мы семья. И в трудной ситуации помогаем друг другу всем, чем можем. Мама всхлипнула: - Дочь, я найду работу и помогу тебе, даже если ты будешь на платном обучении. Все сделаю, обещаю. - Спасибо, мам, - с трудом произнесла я из-за кома в горле. Ей не стоит знать, что если я не поступлю на бюджет, то я пойду работать. Я не могу брать у неё деньги. Естественно, после этого настроение у меня было самое наихудшее. Несмотря на то, что мы с мамой провели вместе несколько часов, говоря ни о чем, грусть меня не оставляла. А хандрила я всегда недолго, так как уныние быстро превращалось в злость. И на этот раз мне было на кого вылить ушат помоев. Влад, держа между пальцев зажженную сигарету, стоял у своей черной тарахтящей «девятки». Прогревается, видимо. - Добрый день, - жизнерадостно поприветствовал меня парень. Затянувшись, он выдохнул дым в мою сторону, ничуть не хуже своей «ласточки». – Ты на работу? Давай подброшу. - Обойдусь, - буркнула я и попыталась пройти мимо, но Влад загородил дорогу. - Ты чего такая хмурая? – спросил он. И тут, как говорится, Остапа понесло. - Одни боги знают, как ты меня достал! – чуть ли не прорычала я, делая шаг вперед. – Ты сейчас не меня добиваешься, ты сейчас тешишь свое тщеславие! Ну что, приятно твоей мерзкой душонке ощущать себя героем? Съездил в деревню, черт с тобой. На большее тебя не хватит. Думаешь, ты сможешь выжить нищим? Как бы не так! Едва нужда прижмет тебя, ты сразу побежишь к папочке или к денежным карточкам, которые неплохо его заменяют! Потому что ты никогда не узнаешь, что такое настоящая бедность! Когда не знаешь, что лучше – отдать последние деньги за коммунальные платежи или купить, наконец, нормальной еды. Когда штопаешь тысячу раз одни и те же колготки, ведь денег на новые нет. Когда подруги зовут тебя в кино, а ты притворяешься, что тебе это не интересно. Потому что знаешь, что после кино они пойдут в кафе, а у тебя нет денег. Ты, милый мой, родился с золотой вилкой в жопе, так что как ни притворяйся, не сможешь до конца понять даже не мои проблемы, проблемы большинства населения! Я оттолкнула онемевшего от неожиданности Влада и направилась прочь. Но злость не до конца исчезла, да и было, что сказать. Так что я повернулась и ядовито поинтересовалась: - Слушай, а ты собираешься пойти по стопам отца? - Возможно… - начал Влад, но я его перебила: - Что ж, тогда тебе придется кое-что понять, господин будущий мэр. Ты можешь счастливо улыбаться с предвыборных плакатов и писать на них самые многообещающие лозунги, но благополучия ты людям не принесешь. Как и твой папаша, позволяющий сокращать и увольнять людей направо и налево. Сколько бы он ни говорил об экономическом подъеме, это все – ширма, за которой прячется нищета. Ударил холодный ветер, заставляя меня захлебнуться воздухом и замолчать. Я сильнее укуталась в шарф и развернулась, зашагав в сторону остановки. Пыл исчез, оставив после себя тягучую слабость. - Ань, неужели ты меня так сильно ненавидишь? – раздалось за спиной. Не оборачиваясь, я устало произнесла: - Влад, ну ты же не дурак. Я ненавижу не тебя, а твои деньги. Парень вновь догнал меня и, зашагав рядом, растерянно произнес: - Ань, я правда тебя не понимаю. То ты шутишь и заигрываешь со мной, то прямым текстом посылаешь. Что я должен сделать? Мне правда хочется быть с тобой. Остановка была в двадцати метрах, и я отчетливо видела, как от неё отъехал автобус, на который я должна была сесть. Раздраженно выдохнув, я посмотрела на Влада и выдала все, что меня тревожило: - Деникин, мне не нужны сейчас отношения, понимаешь? Тупо времени на них нет. Мне нужно к экзаменам готовиться, ведь если я не поступлю на бюджет, то вообще никуда не поступлю. Вдобавок к этому я с сегодняшнего дня работаю не для спокойной жизни на первом курсе, а для помощи своей семье. Потому что у меня есть младший брат и мама, которую сократили. А найти сейчас работу женщине после тридцати пяти с одним только дипломом о среднем образовании – нереально. Теперь понимаешь, почему я не хочу с тобой встречаться? Мне некогда. Влад нахмурился и заявил: - Я помогу тебе! - Нет! Ни в коем случае! – воскликнула я и покачала головой. Увидев недовольное лицо парня, я выдала: - Хватит того, что я переспала с тобой в качестве цены за помощь Полине. На этот раз у тебя не будет повода назвать меня продажной… - Ань… - парень печально смотрел на меня своими удивительно темными глазами. Как они классно смотрелись на фоне бледного лица и свежевыпавшего снега… - Все, я сказала! – отрезала я и зашагала к остановке. Уж лучше я погрязну в долгах и голоде, чем буду спать с Владом из-за денег. Потому что я не шлюха.