Все могут короли

      В Вэйристе опять пиздец.       Новое утро для обитателей вэйрестского замка было просто образцом обыденности: обычно пьяного в дрызг с вечера и до зари капитана стражи схватил таки наконец дичайший понос и он срал с самой высокой башни, стараясь попасть точно в колодец в центре двора, Барензия отправляла очередного бретонца-слугу в эмпиреи своим похотливым ротиком в обмен на вкусную булочку с кремом, а принцессе Элизанне еще предстояло быть найденной ее нерадивой гувернанткой в состоянии дичайшего передоза балморской синью. Незнающий наблюдатель решил бы, что среди них нет того, кто бы не дрыхнул, ебался или справлял нужду в недозволенных местах в восемь часов утра, но ровно до того момента, как он увидел бы бегущего впопыхах абсолютно трезвого и не имеющего эрегированного члена Хелсета, зажимающего под мышкой стопку бумаг.       Голову затуманивали сладкие мысли о грядущем разоблачения его сводной сестры, лишения ее права на трон и последующей коронации интригана. Принц настолько увлекся своими фантазиями о власти и богатстве, что не заметил данмерку, стремительно идущей ему навстречу, и врезался в нее на полной скорости. Девушка с изысканным матом повалилась с ног и ударилась затылком о толстую каменную стену замка, выронив что-то из рук, а Хелсет же, сделав пируэт с грацией пьяной выхухоли, умудрился раскидать свою ношу по всему коридору. Только он успел опомниться и собрался собрать свои бумаги, дабы продолжить крысиные бега, как его схватила за шиворот сбитая им леди, которая оказалась его сестрой Моргией. Она развернула брата к себе и ткнула ему в лицо красными бархатными туфельками, из которых текла густая белая жидкость. — Сучий потрох, это ты надрочил мне в туфли?! — спросила разъяренная принцесса. Хелсет вырвался, поправил сорочку и ответил, ухмыляясь: — Ха, посмотрите, экая шалава: небось твои аргонианские ебари сами сюда накончали, а ты пила, как из кубка!       Несмотря на то, что они оба знали о большой вероятности такой ситуации, ведь всему Хай-Року и Чернотопью известна любовь дочери Барензии к скользким ящерам, а особенно к их хуям, хвостам и рогам на голове, принц очень нервничал, ведь он действительно прошлым вечером пробрался в будуар своей сестры, надел ее трусики и чулки (которые он так и не снял и находился в них до сих пор) из алинорского шелка и принялся мастурбировать у ростового зеркала за девятнадцать тысяч септимов, представляя себя на месте матери в Рифтене, а кончить он решил именно в туфли сестры, снова возбуждаясь от мысли о том, что она ничего не заметит и наденет их. Судя по тому, что она была босиком, так и вышло. — Уебок, даже не смей разевать рот и что-то там вякать про меня, блядский ты выродок! Я знаю, это ты сделал! — Тихо, сестричка, а то дружков своих разбудишь.       В конец разозленная, Моргия вцепилась в волосы своего брата, на что тот в ответ вцепился уже ей в волосы и резко потянул на себя, ударив по носу лбом. Моргия тут же завопила и упала на пол, держась за свой кровоточащий нос. Наблюдая за тем, как данмерка катается по полу, забрызгивая кровью все вокруг, Хелсет ощутил внезапный и тревожащий прилив удовольствия. Он пнул ее ногой в живот и по ребрам, намотал ее волосы на кулак и ударил несколько раз лицом о стену, поднял обконченную туфлю и заткнул ею рот сестры, все это время наслаждаясь криками и плачем беззащитной девушки. Когда он наконец оставил ее в покое, он оглянулся и увидел самую страшную для себя картину: весь тот компромат на сводную сестру, что он так трепетно собирал последние несколько лет, был заляпан кровью сестры родной. Он окинул бешеным взглядом едва живую Моргию и медленно подошел к ней. «Ты понимаешь, что ты наделала? Ты понимаешь, что ты сейчас наделала, тварь?! Здесь была вся поднаготная на эту суку Элизанну! Ты сейчас своей кровью заляпала наше счастливое и беззаботное будущее!» — захлебываясь слезами говорил Хелсет.       Он опустился перед сестрой на колени, положил голову ей на упругую грудь и горько зарыдал. От погладил принцессу по ее угольо черным-волосам, поцеловал ее залитый кровью лоб и аккуратно обня, чтобы не тревожить ее переломанные ребра. И все же, они были счастливы вместе.