Посмотреть на дату. На фамилию. Занести в базу данных.
Эта работа — не то, о чём мечтаешь в детстве, но лучше, чем жизнь в коробке. Эта работа — можно почти не думать о ней. Когда я устраивался, я решил: отлично, заняты только руки и глаза — не мозг. Теперь я думаю, что не могу даже закопаться в работе. Потому что ею заняты только руки и глаза — не мозг. И в мозгу мимолетно весь тот день. Ветер, солнце в почти медовых глазах и лаванда. И какой он теплый под этой красной толстовкой с дебильной надписью. Как мелькали деревья, пока мы ехали за город, и его голова на моём плече, когда ехали обратно.Посмотреть на дату. На фамилию. Занести в базу данных.
Этот отливавший золотом вечер, с бескрайним полем и пылью в кедах. С тёплыми руками и громким смехом. И как снова хочется туда. За город. В поле. К Фрэнку. Ворот рубашки натирает. В офисе 90 по Фаренгейту — «будьте добры ходить в форме, уважайте компанию». Эти рубашки, их специально делают из такой плотной ткани? Чтоб ты весь день ходил в них, потел, а потом выбрасывал, потому что после первой стирки они просто расползаются. Выгодно производителю. Покупать рубашки, чтобы ходить на работу. Ходить на работу, чтобы покупать рубашки. Быстро замкнувшаяся цепочка. Фрэнк. Это имя как алкоголь теплом расползается по всему телу. По торсу в ненавистной белой рубашке. Пальцы потеют и мысли путаются, а образ парня скачет перед глазами. Я будто пьяный. Пьяный разбираю желтые бумажки.Посмотреть на дату. На фамилию. Занести в базу данных.
Хочется пить. И в душ. И к Фрэнку. Метод «вытесни работой мысли» не работает. Неудобный стул и духота, залипающий пробел — всё мимо. Шум Нью-Йорка за окном, разговор коллег — мозг не цепляется. Попытки избежать мыслей о парне — признание поражения. Как он говорил, что я не вписываюсь в систему. Как он собирался мне это доказать. И я сказал, что всё в прошлом. Что не хочу больше рисовать комиксы и вообще рисовать — это не моё. У меня есть работа в офисе. Я обычный, совершенно обычный человек. Что я просто повзрослел и понял, что раз не можешь бороться с миром — просто иди рядом. Подружись. Шагай в одну ногу со всем человечеством. В белой рубашке. Вот что я сказал. Это не счастье или исполнение мечты — это спокойствие. И уверенность в завтрашнем дне. А он просто громко рассмеялся. И спросил, может, я ещё и детей хочу завести. Я сказал, что хотел бы девочку. Тогда ещё хотел. Очередное мокрое пятно на маленьком желтом листике. Пальцы на клавиатуре и уставшие глаза. Кружка из-под кофе на сканере. Бесплатно дают кофе, чтобы мы продуктивнее работали. Меняю позу и стул подо мной скрипит. Внутри тоже всё скрипит. Фрэнк.Посмотреть на дату. На фамилию. Занести в базу данных.
Работа в страховой компании — не то, о чём ты мечтал после академии искусств. Но всё же лучше, чем заворачивать остатки черствого хлеба в страницы снова не принятого в редакцию комикса. И это не то, о чём я думал, лёжа на холодной крыше. Обнимая Фрэнка, дышащего в шею. Я думал о зашедшем солнце и ещё не темном небе. О звездах, которых не видно. Как шёпотом «аритмия» на моё «твоё сердце так странно бьётся». Сейчас я не хочу девочку. Я просто хочу лежать рядом и слушать, как бьётся его сердце. В офисе — ни намёка на прохладу, в моей жизни — ни намёка не Фрэнка. Когда я был с ним, я думал, что мне хорошо. И что если он внезапно уйдёт, то будет не хуже. В жаркий день ты представить себе не можешь, что холод вообще существует. Что можно стучать зубами и натягивать на себя три свитера. И когда он ушёл, я был в пяти свитерах. Не то что бы стало теплее. Закрытый перелом менее болезненный, чем открытый, просто потому что ты его не видишь. Тебе может раздробить кость, но нет крови — и мозг не бьёт тревогу. Фрэнк ушёл менее болезненно — он не ушёл, просто потому что я не слышал «пока» или «я больше не вернусь». Его рядом нет, но официально не попрощался — и мозг не бьёт тревогу.Посмотреть на дату. На фамилию. Занести в базу данных.
Можно не откладывать поход в прачечную на завтра. Не бояться осуждающих взглядов, не прикрывать воротом рубашки засосов. Нет стимула возвращаться с работы пораньше. Нет стимула вообще возвращаться с работы. Всё больше желание попросить сигарету, просто чтобы снова почувствовать этот запах. Освежить воспоминания. Желание бежать за каждым прохожим в красной толстовке с дебильной надписью. Ночевать на остановке, на которой прощались. Искать открытые крыши в городе. Когда ты возишься с бумагами целый день — имена людей на них становятся просто буквами. В голове не появляется образ человека. Тебя не волнует цвет глаз и любимое блюдо, тебя волнует, что написано в графе «причина смерти» и выплачена ли семье страховка. Когда возишься с такими бумагами целый день — люди на них не мертвы, этих людей просто нет. Они — только буквы на бумаге. Риелтора не волнует фасад дома или цветущая перед ним вишня — только количество комнат и общая площадь. Продавца мебели — материал обивки, цена наполнителя, а не насколько мягко спать на этом диване. Секретаршу моего шефа — время посещения и имя посетителя, не цель. Меня — не возраст, положение в обществе и имена детей — выплачена ли страховка. Желтые бумажки. Такие тонкие, что если возьмешься мокрыми пальцами — от неё ничего не останется. Люди не мертвы — просто занесены в базу данных.13.06 Айеро «выплачено»
И всё, что я хочу делать — это лежать рядом и слушать, как бьётся его сердце. Только оно больше не бьётся.