Начало бесконечности

- Скажи, почему из года в год мы совершаем одну и ту же ошибку? Весь год мы живем в ожидании лета, каждый чертов раз мы плодим фантазии о чем-то ярком и незабываемом. Будто мы первый год живем. Будто не знаем, что никогда ничего уже не будет, как нам хочется, но все равно продолжаем на что-то надеяться… Будто не знаем, что быстро увянут краски лета, за ним придет тоскливая серость осени, и все будет как всегда. Гилберт сидел возле окна, вальяжно опершись на подоконник. Створки были распахнуты, запуская дурманящие ароматы душных июльских сумерек, и движение воздуха на улице было столь ничтожно, что даже не смело тревожить легкую тюлевую занавеску. Но в иллюзорной тишине чувствовалось непрерывное биение жизни природы, которое можно уловить только в самое благодатное время года. Погруженный в свои размышления, Гилберт зачем-то высунул руку в окно, подставив ладонь под последний луч закатного солнца, пробивший себе дорогу через густую листву яблоневых деревьев в саду России. Пруссия сжал руку в кулак, будто пытаясь схватить неуловимые частицы света, и, медленно разжав пальцы, еще долго задумчиво смотрел куда-то сквозь свою ладонь, изредка тихо бормоча что-то о глупых надеждах и беспощадной вечности. - Твои слова пугают, - раздался голос где-то за спиной Гилберта. Пруссия дернулся, и, резко обернувшись, угадал в тени дверного проема очертания Наташи. Девушка почти неслышными шагами пересекла комнату и уселась на подоконник рядом с Гилбертом, рассыпав мягкие складки платья. - Ты не сказал ничего такого, и в то же время мне стало до тошноты горько. Потому что я поняла тебя. Наташа замолчала, глядя в синюю глубину яблоневой листвы. Гилберт боялся нарушить ставшую теперь звонкой и хрупкой тишину сумерек. В его голове только роились мысли о том, насколько внезапен и насколько нехарактерен подобный визит. Девушка снова прервала молчание: - Ты грустишь о былых временах? «Черт, почему ей вдруг захотелось узнать, что у меня на душе». Но вслух Пруссия ответил лишь короткое «да», а Беларусь продолжала: - И я скучаю о минувшем. Мы ведь похожи с тобой, не думал никогда об этом? Оба когда-то могущественные, мы заставляли себя уважать и считаться с нашей волей. А мы нынешние – это лишь слабое отражение былого величия. И рабами нас назвать нельзя, и свободы мы не имеем. Черт знает что… Гилберт все больше поражался неожиданному Наташиному порыву, но не переставал жадно ловить ее слова, которые буквально копировали мысли, мучавшие его вот уже много лет. Он искоса бросил взгляд на Наташину фигуру, и от внимания Гилберта не ускользнула прямая осанка и чуть вздернутый грациозно подбородок. Как часто он исподтишка провожал взглядом эту фигуру, когда они пересекались в коридорах Ваниного дома. И как близко она к нему сейчас. - Мне ли не знать всего этого, Наташа. В этом мы и правда сошлись, - Гилберт грустно усмехнулся одним уголком губ. Скачок напряжения от внезапного визита потихоньку улегся, но слабые волны еще тревожили гладь печального умиротворения, царившего в комнате до прихода девушки. Гилберт снова поднял взгляд на Наташу, и новая волна оцепенения окатила его, потому что взгляд красных глаз в упор встретился с голубыми. - У тебя такое лицо, будто ты меня боишься, - Наташа неожиданно рассмеялась тихим мелодичным смехом. Гилберт, смутившись, поспешил снова уставиться на яблоневый сад. И снова комната погрузилась в продолжительное молчание. И только последний луч утонул в листве сада, так же внезапно, как появилась, Наташа без слов повернулась и сползла с подоконника, взметнув светло-русые пряди. Не успела она ступить и шага, как кто-то схватил ее сзади за тонкое запястье. Гилберт тут же разжал сильную руку, испугавшись, что сделал девушке больно. В ясных Наташиных глазах на секунду мелькнуло удивление, и если бы обоих попросили объяснить происходящие, вряд ли дождались бы вразумительного ответа. Наташа еле заметно улыбнулась, и растворилась в полумраке коридора, вновь оставив Гилберта наедине со своими размышлениями. - Из года в год мы совершаем одну и ту же ошибку, начиная выстраивать вдохновляющие надежды. Но так, видимо, угодно высшим силам, которые подпитывают наши надежды, обращая их в источник жизненной силы. Да и в конце концов должно же быть где-то верное решение среди миллиона ошибок, стоит только еще раз попробовать…