Между

      Когда в голову приходят подобные идеи, большинство крутит у виска и шлет куда подальше. Игорь уже давно перестал удивляться очередным загонам друга. Единственный в их компании, все еще не отошедший от шока – Олег, молча носил камеру и уходил сразу, как все заканчивалось. «Нальешь мне на голову сгущенку, и скажем, что хейтеры меня обкончали».       Ебанутый в край. То, что читалось на лице Олега, то что думали о них подписчики и просто случайно залетевшие на канал того самого Фирамира зрители. Он такой и был. Он и Азлагор. Когда Олег ушел, Игорь взял камеру в руки и с ехидной улыбкой записывал, как Влад стирает с лица сгущенку, топая в ванную и скидывая на ходу, противно липнувшую к телу майку.       - Лишенный мужской чести Фирамир идет мстить. Шок контент.       - Да выключи ты ее. – Влад махнул рукой, зашел в ванную и присел на белый бортик, невинно сложив руки между коленей.       - Может, в следующий раз нутеллой намажешься, скажем, что на тебя напали хейтеры-копрофилы.       - Не. Это уже было. Не прокатит.       Камера забыта на полке. Игорь берет в руки шампунь, подходит к другу, щелкает крышкой глядя на блестящую в свете лампочек голову. Крышка снова клацает, бутыль шампуня глухо ботается о бортик ванной и скатывается по эмали, как по снежной горке на дно. Точно также, как упали на дно они сами. В тот самый момент, когда решили творить то, на что остальным не хватит духу.       Игорь наклоняется и проводит широким языком по липкой щеке, слизывая сгущенку. Кадык ходит вверх-вниз, пока он глотает сладкую жижу, нагретую до температуры тела. Влад смотрит перед собой, не реагируя, едва заметно отклоняясь, когда язык ведет по виску. Азлагор не глотает, поворачивает к Фирамиру лицо с высунутым языком, белеющим от сгущенки, предлагая присоединиться к вакханалии. Мерзко-сладкий. Именно таким кажется Владу вкус этого поцелуя. Приторный, липкий, до тошноты и застрявшего в горле кома.       Фирамир и Азлагор. Враги или друзья. Они сами потерялись в понятиях, выбрав, как и ожидают от них, самый грязный путь. Игорь выпрямляется, смотрит сверху вниз на то, как Влад прижимается губами через рубашку к напряженному животу, тянет вниз бриджи с костлявых бедер, кусает за выступающую бедренную кость. Бриджи падают на пол, рука ложится на затылок, утонув пальцами в вязкой смеси из волос и клейкой сгущенки. Вставший член тычется в щеку, пачкаясь в сладкой жиже. Во рту снова приторный, вяжущий вкус, Влад обсасывает головку, сжимает губы, двигаясь по стволу, заглатывая почти до основания, подчиняясь жестким ладоням, давящим на затылок, заставляя взять еще глубже, захлебываться до рвотных спазмов. Влад поднял взгляд, наблюдая за Игорем, смотревшим через прикрытые веки, закусившим губу, двигая бедрами, наращивая темп, шумно выдыхающим через раздутые ноздри. Еще несколько рваных, быстрых толчков.       Давно не дружба. Совсем не любовь. Что-то между. Что-то грязное и мерзкое, как мешающаяся на лице матово-белая каша.