Стайлз всегда пишет, что...

«Здравствуй, Лидия. Хотел тебе ответить, да забыл. Хорошо, что Хейл напомнил мне. Ему теперь о многом приходится мне напоминать. Знаешь, болезнь Альцгеймера для меня теперь как приговор. Я стал больше придумывать и меньше помнить. Хейл часто мне читает мои дневники, иногда тот чертов блог, который стал знаменитым в сети. Это все заставляет меня отчаиваться. Единственное, что я не смогу забыть — тебя. И Хейла, конечно. Но, наверное, это от того, что он мне всегда надоедает. Ладно, шучу. Он хорошо обо мне заботится. Иногда я не могу вспомнить Скотта, моего лучшего друга. Он теперь очень занят в этой клинике. А вообще все в порядке, наверное, ничего нового».       Стайлз всегда пишет, что все в порядке. Лидия подозревает, что это не так, но подводить друга в вере в свою наивность не хочет. Он пишет ей, что в Бейкон Хиллс тихо и проблем почти нет. Только новообращенные оборотни иногда носятся по улицам ненавистного ему городка в полнолуние. Мужчина никогда не говорит о настоящих проблемах. Типа той, что случилась через четыре месяца после её отъезда из города.       «Кстати, о твоем отъезде» пишет Стилински. В его письмах редко мелькает такое. Лидия Мартин уехала вскоре после их выпускного. Натали посчитала, что дочери будет безопасно учиться за пределами этой страны. «Будто бы в старой доброй Англии мало сверхъестественного» — слова Скотта тоже мелькают в письмах Стайлза. Но именно сын шерифа был тем, кто убедил её ехать учиться в Великобританию. Было много доводов, но Лидия не хотела бросать друзей и особенно Стайлза после всего пережитого, ведь именно ему, как человеку, было труднее всего. Последним доводом был Джексон, но Мартин ехала туда не ради бывшей первой любви, она ехала туда, потому что так было лучше для них всех. Поэтому когда Стилински спрашивает про приезд в Бейкон Хиллс, банши отвечает, что скоро. Они оба знают, Лидия Мартин вряд ли когда-нибудь вернется в этот маленький город, полный сверхъестественных существ. Она наверняка сделает хорошую карьеру нейробиолога или получит ту самую премию по математике. Встретит отличного парня, за которого в скором времени выйдет замуж. Этот парень будет хорошим, может тоже каким-нибудь чудовищем, не подозревающим ни о чем, как Пэрриш в свое время. И Стайлз с облегчением выдохнет, когда узнает, что это будет не Джексон. Но приглашение на их свадьбу принесет боль. Поначалу Стилински будет отказываться ехать туда, мол, дел в участке невпроворот, да и сверхъестественная половина Бейкон Хиллс снова бушует. Но позже, намного позже, после долгих уговоров друзей, коллег и отца, он все же поедет. Это случится ровно через семь лет, после её отъезда, в тот самый день, когда они попрощались.       Лидия будет прекрасна в свадебном платье, таком же, как и в его снах и мечтах. Стайлзу будет больно, но он этого не покажет. Он благословит их, доверит свою драгоценную первую любовь совсем незнакомому парню. Им окажется врач по имени Том. Он будет хорошим, поэтому Стилински облегченно вздохнет, даже не проверяя его досье. На свадьбе будут их многие боевые товарищи. Приедет и Скотт с Малией и даже Дерек и Крис Арджент. Натали Мартин будет долго представлять школьных друзей родственникам будущего мужа Лидии, и даже упомянет, что когда-то давно этот самый полицейский спас её доченьку. Не упомянет когда, от кого и где. Это не имеет значения. Том будет сердечно благодарить за её спасение, Лидия давно ему рассказала об их страшных приключениях.       Приехав домой, Стилински завалится на кровать и будет долго лежать. Потолок, заученный до дыр, будет казаться незнакомым. Ему захочется закурить, хотя он бросил давным-давно, а может, даже выпить. Но спасет лишь одно.       Это случилось через три недели после отъезда Лидии. Об этом и многом другом, Стайлз никогда не расскажет девушке и не упомянет в письмах.       Стилински высовывается из окна и выдыхает сизый дым. Спустя три недели, он больше не заставляет задыхаться Стайлза, только иногда кашлять, когда дым больно царапает горло. Хорошо, что шериф Стилински на дежурстве, иначе бы парень схлопотал за это. Впрочем, будущему полицейскому плевать. На душе уже кошки скребут от тоски, даже Скотт, который, наконец, посмотрел Звездные Войны, не радует. Поэтому, когда в дверь на первом этаже дома звонят, Стайлз почти не дергается. Он почти привык не бояться, только самого аж трясет, когда случается что-то едва поправимое. Поэтому Стилински лениво тушит сигарету в пепельнице, прячет под кровать и бредет вниз. Уже у двери он настороженно хватает биту и медленно открывает дверь. На пороге стоит тот самый Дерек Хейл, который когда-то был, чуть ли не главной их со Скоттом проблемой. Теперь эта гора мышц стоит у него на пороге, привалившись к косяку. Его хмурый вид сменяется сначала удивлением, а потом оборотень морщится. И без приглашения, осторожно отодвигая парня с битой, проходит внутрь дома. Стайлз оборачивается и, размахивая битой, говорит: - Привет, Дерек. Да, конечно, можешь проходить, ты совсем меня не удивил и совсем не мешаешь.       На парня вдруг наваливается невыносимая тоска и немного радость от вернувшегося оборотня, поэтому его немного заносит, и он едва не начинает трещать без умолку. Но быстро натыкается на недовольный взгляд альфы. Дерек резко приближается к нему и прижимает к стене коридора. У самого уха тянет носом, а потом отпускает, говоря: - Ты куришь. - И?       Стайлз вопросительно поднимает бровь и понимает, что напряжение между ними, наконец, пропадает. Стилински подавляет в себе желание обнять Дерека, ему даже странно от такой мысли. Но после того как уехала Лидия, у него было много времени подумать, потому что сверхъестественная активность словно вымерла. Альфа ничего не отвечает и роется в рюкзаке за плечами. Он достает оттуда письмо и аккуратно протягивает его Стайлзу. Бормочет: - От Лидии, я был проездом в Лондоне.       Парень дрожащими пальцами хватает письмо и пытается открыть его, но, ни черта не получается. Тогда Дерек забирает конверт и открывает его, доставая листки исписанные мелким почерком. Он берет руку Стайлза и вкладывает туда листы, не переставая смотреть ему в глаза. Мужчина почти не изменился за последний год, только в глазах добавилось мудрости и грусти. Парень мечется взглядом между Дереком и письмом и не может выбрать, что важнее. Тогда оборотень подталкивает будущего полицейского к креслу и говорит: - Прочитай, оно, наверное, важное для тебя, я подожду.       Стилински округляет глаза на довольно мягкий тон Дерека и садится в кресло. Медленно читает, вглядываясь в строки. Ему кажется, будто между этих строк живет Лидия, даже видит, как она задумчиво стучит ручкой, решая, что написать ему. Он не знает, что девушка десятки раз переписывала это чертово письмо, чтобы ему не показалось, что она тоскует по нему чуть больше, чем по остальным. Дерек усмехается, наблюдая за мимикой Стайлза. Он сам не понимает, когда ему стало не хватать этой кучки детей, он сам не заметил, как эти дети повзрослели и стали похожи на кучку взрослых идиотов, постоянно спасающих никому не нужный городок в Америке.       Поэтому когда парень заканчивает читать, альфа быстро отводит взгляд, натыкаясь им на журнал, и хватает его. Журнал о сверхъестественном, где-то на десятой страничке что-то помечено маркером. Мужчина пытается прочитать, но буквы плывут, вместо них саркастичные замечания Стайлза о том, зачем он приперся в этот дом. Стилински выдыхает, его глаза блестят и он, наконец, говорит: - Так зачем пожаловал в мой дом сам Дерек Хейл? - Если будешь разговаривать со мной так, то не отвечу.       Они смотрят друг на друга, а потом смеются отчего-то. Им есть что друг другу рассказать. Поэтому первым говорит Дерек, он мягко улыбается, что очень поражает Стайлза: - Я уже говорил, что встретил Лидию в Лондоне и пришел, чтобы отдать письмо. Почему она в Лондоне?       Стилински опускает взгляд и хмурится, ему явно не хочется говорить об этом. Но прежде чем Дерек успевает что-то сказать, парень говорит: - Её мама хотела, чтобы она там училась, а я лишь уговорил её. Так будет лучше для неё, для нас. Всех.       Последнее он просто выдыхает, ему очень хочется закурить. Оборотень продолжает рассказывать: - Я вернулся, Скотта не было, вот пришёл узнать, что творится в городе. Я был очень удивлен, увидев там Лидию, еще и без тебя.       Стайлз кривит лицо. «Ну конечно, Скотта нет, почему бы не спросить у его лучшего друга». Будущий полицейский рассказывает Хейлу все, что произошло за последний год, хотя наверняка он это узнал от банши. Затем говорит, что в последнее время ничего не происходит. Дерек задумчиво кивает и замечает, что уже темнеет. В этот момент возвращается шериф Стилински. Ноа рад видеть оборотня и приглашает остаться на ужин. Альфа соглашается. Теперь уже Стайлзу не отвертеться от совместного ужина.       Следующие три месяца ничего не происходит. Стилински кажется, что он скоро полезет на стенку от скуки. Ему остается тусоваться в компании Скотта, тот в свою очередь проводит все свободное время с Хейлом и оборотнями. Его не любят в этой компании, потому что он человек и слишком слаб и хрупок. Стайлзу приходится горько улыбаться и бросаться в ответ колкими словами. Когда же приезжает Кира, все становиться хуже. Остается только компания оборотней.       Когда Хейл уезжает в другой город по делам (Стайлз лишь криво ухмыляется и бросает Дереку «Знаем мы эти кареглазые дела»), парня избивает стая. Случается это то ли из-за будущего полнолуния, то ли из-за случайно брошенной фразы Стилински. Они бросаются всем скопом на парня, он не успевает защититься, ему остается видеть перекошенные обращенные лица оборотней и янтарные горящие глаза. Скотт не приходит на помощь. Никто не приходит на помощь. Они оставляют его одного лежать за старыми дворами. Поначалу Стайлз ничего не чувствует, только потом приходит удушающая боль, заставляющая заходиться в кашле. Парень еще долго лежит за дворами, не в силах встать, в глазах все плывет. И Стилински зло думает, что его должны были убить за такие слова еще раньше. «Ну как же, их сдерживал благородный Дерек Хейл». Ему очень хочется, чтобы его нашёл хоть кто-то, потому что боль слишком сильна, чтобы двигаться самому. Ему хочется, чтобы кто-то сильный отнес его в больницу, а потом нужно будет самостоятельно отправиться в Дом Эха. Чтобы больше никому не причинить боль своими словами.       Он лежит там до вечера. Встает, когда в глазах перестает все плыть и становиться видно серое небо с оранжевыми проблесками. Оно похоже на хмурящегося человека. В голове проплывает: «Человека ли?». Стилински едва бредет пустынными переулками, скрываясь, чтобы его не увидели. Он вспоминает, что хотел сегодня отправить очередной ответ на письмо банши. Стайлз тихо пробирается к себе в комнату, заваливается на кровать, укутываясь в мягкий плед, парень отключается. В бреду он проведет еще несколько дней. Шериф Стилински этого не заметит, у него очень сложное дело. У Скотта тоже нет времени на друга, Кира пробудет здесь еще неделю или две. Лишь на телефон придет десятки сообщений и несколько пропущенных. Когда Стайлз наконец посмотрит на себя в зеркало, то увидит синяки по всему лицу, да и телу тоже. Парню будет жутко больно двигаться. А чтобы никто не увидел страшные синяки и кровоподтёки, Стилински снова будет носить безразмерные серые футболки и толстовки. С лицом сложнее, поэтому темные очки и бейсболка будут делать его похожим на наркомана. Он не ходит на работу и выходит только в магазин за сигаретами, газировкой и новыми выпусками любимых журналов. Отец замечает странное поведение сына, но все списывает на тоску за Лидией. Он боится одного: чтобы сын действительно не стал наркоманом или хуже того — тем самым тёмным лисом.       Единственным кого волнует Стайлз остается Дерек. Он названивает, шлёт сообщения и приходит к Стилински. В такое время шерифа нет дома, и парень свободно перемещается по дому, попутно сбивая все на своем пути. «Похоже, оборотни смогли отбить мне что-то, что отвечало за координацию» — он горько улыбается этому. Стайлзу страшно, он боится собственной тени и каждого, кто подходит к нему. Ему даже кажется, что уж лучше бы в нем остался ногицуне. Может тогда он смог хотя бы себя защитить. Именно поэтому Стилински бороздит просторы интернета, иногда отвлекаясь на письмо Лидии, уже прошла неделя, а он так и не послал ответа. Теперь ему не нравится тот ответ. Парень переписывает его раз за разом, он совсем не замечает, как открывается окно, в комнату вваливается кто-то и садится на кровать. Только когда будущий полицейский остается довольным своим ответом, в котором лжи конечно больше, чем правды, Стилински наконец возвращается в реальность. Он со стоном боли потягивается на стуле, прячет письмо в конверт и встает. А когда оборачивается, то чуть ли не кричит от страха. На его кровати сидит Дерек Хейл, весь его вид не предвещает ничего хорошего.       У Стайлза даже ноги начинают дрожать от подкатывающего страха, который в нем вызывают оборотни. Поэтому парень мягко съезжает вниз, больно ударяясь об стол, и забивается под него. Стилински обхватывает свои острые коленки и мелко дрожит, то ли от страха перед оборотнями, то ли от слёз, подкатывающих каждый раз волной, то ли от холода. Он крепко зажмуривает глаза и даже начинает качаться из стороны в сторону, что-то при этом бормоча. Он знает, что его психика уже на пределе и если что-то случится, то он сорвется. Его даже начинает душить паника, когда Стайлз вспоминает грозный вид альфы. «Неужели эти громилы что-то ему наплели про меня?»       Поэтому когда мягкая ладонь крепко обхватывает локоть, Стилински громко всхлипывает. Паника начинает душить его крепче и тогда, когда Дерек вытягивает парня из-под стола и усаживает на пол у кровати. Стайлз крепко зажмуривает глаза, на длинных ресницах дрожат бисеринки слёз. Его лицо мягко обхватывают теплыми, почти горячими ладонями и Дерек говорит: - Стайлз, посмотри на меня. Давай открой глаза и посмотри на меня.       Он утирает упавшие бисеринки, и парень испуганно открывает глаза. Над ним нависает Дерек, он не кажется злым, скорее обеспокоенным, словно весь его вид о чем-то жалеет. Губы медленно обнажают ряд белых ровных зубов и Хейл спрашивает: - Кто это сделал с тобой?       Стайлз отводит взгляд, его снова начинает душить паника, он качает головой из стороны в сторону. Он зарывается пальцами в серый ковер и начинает дрожать. Оборотень снова заставляет посмотреть на него. - Стайлз, смотри на меня! Дыши глубже, ну давай!       Стилински заворожено смотрит на шевелящиеся губы, но паника не отступает. И тогда Стайлз делает самую большую ошибку, о которой позже долго будет жалеть. Он медленно приближает свое лицо к чужому, панически дыша, и выдыхает: - Поцелуй меня.       Парень смутно представляет, что делает и говорит. Но он точно помнит, как Дерек на секунду замирает, а затем поддается вперед. Его длинные пальцы обводят родинки на лице Стилински, и горячее дыхание упирается в губы. А потом Дерек накрывает своими губами губы Стайлза. Они отчего-то солёные и немного холодные. Парень практически сразу начинает отвечать. Когда воздуха в лёгких уже почти нет, Стайлз перестает цепляться за Дерека. Он отодвигается и начинает бормотать извинения и что-то про помешательство. Хейл садится рядом и тяжело вздыхает, затем говорит: - Может, уже заткнешься сам? Лидия говорила, что твой приступ паники ей удалось прекратить только поцелуем. Скажешь кому, лично зарою!       Он грозит кулаком парню и внимательно смотрит на него. Стилински вновь обхватывает колени, но на этот раз не от страха. Его уши пылают, да и он сам смущен до предела. Парень выглядывает из-за руки на оборотня. Тот просто сидит рядом, ему смешно и даже стыдно.       Об этом случае и многих других Стайлз никогда не напишет в своих письмах, ни даже в блоге, который начал вести еще со школьных времен. Там он почти всегда описывает их жизнь, полную сверхъестественного вмешательства. Некоторые верят в это, некоторые думают, что это книга. Стилински плевать, ему просто хочется выговориться.       Через недели две, когда синяки почти сходят и Дерек перестает ходить за ним по пятам, выпытывая, кто с ним это сделал, случается то, чего Стайлз боялся больше всего. Кто-то вновь пытается их убить. Парня даже потряхивает немного, когда Скотт приносит раненного Лиама. Они теперь много проводят времени у Дитона, пытаясь выяснить, что случилось. Стилински беспокойно покусывает губы, глядя на не спавших несколько суток Скотта и Дерека. Хейл тоже бросает на Стилински взгляды, в них что-то совсем новое. Стайлз выходит из лечебницы и закуривает. «И тут выскакивает задержанный, и я его дубинкой по голове. Я тебе говорил, что бита самое действенное оружие, которое я держал в руках? В общем, на этой неделе здесь тихо и спокойно. Скотт наконец собрался с духом, чтобы жениться. Знаешь, небо здесь все такое же бесконечное, как и в ту ночь, когда мы с тобой сбежали».       Стилински пускает колечки в быстро темнеющее небо и думает о том, как хорошо было в теплой кровати, а не здесь в еще сырой одежде. Он ведет плечами от холода, бегущего по спине, и закуривает новую сигарету. Её тут же выхватывают длинные пальцы и тушат. Парень тяжело вздыхает и обхватывает себя за плечи, безнадежно пытаясь согреться. Дерек не смотрит на Стайлза, он стягивает с себя куртку и накидывает на плечи парня. Тот зло смотрит на оборотня и бросает: - Я не сопливая девчонка, за которой нужно ухаживать. - Ты человек и легко можешь заболеть, сейчас нам нужны твои мозги, а не горячечный бред. Почему твоя одежда мокрая?       У Хейла озабоченный вид и мешки под глазами. Ему явно сейчас не до обиженного Стайлза, с которым что-то произошло. Стилински укутывается в куртку, отмечая то, что скоро будет пахнуть Дереком и улыбается этому. Ему становится уютно и он говорит: - Прыгнул за Лиамом, но Скотт этого не оценил. Вот теперь жалею об этом. А ты? Что-то случилось?       Дерек мнётся, и парень даже умиляется этому, в последнее время у него появляются странные мысли насчёт Хейла. Оборотень отделяется от стены и проходит мимо будущего полицейского, бредя в сторону подлеска, парень за ним. Альфа негромко говорит: - Твоя идея про группу «магов» оказалась верна. Но мы ведь уже пережили тёмного друида. С этими, я думаю, мы управимся быстро.       Стайлз начинает дрожать, он ненавидит себя за эту слабость. Ему, конечно, приятно, что его версия оказалась верна, но страх перевешивает. Поэтому Стилински каким-то блеклым смехом отвечает: - Я всегда прав. Знаешь, месяца три назад мы с Лидией пытались сбежать из этого города, только я и она. В ту ночь мы прилично отъехали от города. Моя машина сломалась в поле. Трава словно что-то шептала нам, а звёзды звенели, они были так низко над нами, что их можно было достать. А небо было бездонно черным, словно океан, который я никогда не видел. Лидия много говорила, еще больше, чем я. Представляешь? На рассвете, когда солнце на горизонте стало алым, Лидия уснула, привалившись ко мне, она крепко сжимала край моей кофты. Знаешь, раньше я никогда бы не подумал, что мы будем так близки. Но после того что мы пережили, это стало нормальным. Но даже тогда я не думал о том, что она может меня любить, вряд ли это когда-нибудь случится. От этого моё сердце больно сжимается, а глаза щиплет. Я слабак? Это так, но когда Пэрриш приехал, Лидия не отпустила меня, она сжала мою ладонь, словно я был единственным, в ком она нуждалась. Пэрришу никто не звонил, просто Цербер внутри него подсказал ему, что его банши пыталась сбежать. Это все дало мне надежду, а теперь она далеко. Что мне делать?       Стилински понимает, что сказал слишком многое, но в голове стучит сердце, полное тоски, и единственный, кто его сейчас понимает, стоит напротив, скрестив руки на груди. У Хейла понимающий вид, Стайлз чуть ли не впервые видит его не в негативном свете. От этого хочется разреветься и броситься к нему, чтобы быть обнятым. У Скотта слишком много проблем и без него. В голове так ехидно мелькает замечание: «Как будто бы у Хейла своих проблем мало. У него орава неконтролируемых щенков, не всегда реагирующих на его предупреждения». Но оборотень от него не отворачивается, он советует на что-нибудь переключиться, например, на тех, кто хочет их зачем-то убить. В следующий час они рассуждают зачем, а потом позади Хейла кто-то появляется, но Стилински не успевает его предупредить, потому что затылок начинает пульсировать болью, а в глазах темнеет. «Знаешь, сегодня я думал о Девкалионе. Что он видел последним, прежде чем ослепнуть? Что было последним образом? А то, что он увидел первым, после долгих лет слепоты было, наверное, ужасным. Знаешь, я думал о слепоте. И в тот день, когда я ослепну, ты будешь моим последним образом, последним и навсегда…»       Стилински лукавит в письме, он прекрасно знает, что видел в той бескрайной темноте, когда ослеп на время. И это была не Лидия.       Когда Стайлз открывает глаза, то не совсем понимает, где находится, свет лампы слепит глаза. Затылок больно пульсирует, к нему поднимается по хребту холодок страха, заставляя покрываться мурашками кожу. Он вертит головой из стороны в сторону в надежде хоть что-нибудь увидеть. Паника нарастает, а заклеенный рот заставляет тонуть в тяжелых вздохах. Стилински пытается двигать руками, но невидимые путы больнее сжимаются на запястьях. А потом он слышит голоса, они у него в голове нарастают, и тогда на глазах появляются слёзы, парень быстро моргает, пытаясь согнать их. А потом они в один миг исчезают, свет лампы отводят в сторону. Стайлз быстро моргает и замечает несколько человек, они о чем-то переговариваются. Парень смотрит по сторонам и замечает Дерека. Тот висит, тоже в невидимых путах, на его руках ожоги, мужчина без сознания. Стилински начинает мычать, дергаясь сильнее, на этот раз в сторону оборотня. К нему подходит девушка, она ничем не отличается от обычного человека, только парень чувствует эту мощь, которая заставляет давиться воздухом из-за паники. Будущий полицейский лихорадочно соображает, что им нужно от них, но в голову ничего не лезет. Девушка склоняется над ним и пытается отклеить скотч со рта, с её шеи свисает странный медальон. Он круглый, а рисунок похож на дерево без листьев. В голове Стилински мелькает догадка о Неметоне, девушка широко, почти дьявольски улыбается ему. Когда рот наконец расклеен, Стайлз начинает звать Дерека, но тот никак не реагирует.       У Стилински уже опухло лицо от ударов, он просто не переставал звать Дерека, а когда тот пришёл в себя, то просто замолчал. В его голове по очереди роются эти чертовы ублюдки, но ничего не находят. Поначалу они даже ласковы и только спрашивают, потом начинают угрожать. Самым страшным становиться то, что они переходят к Дереку. Тоже роются в голове, и даже главный у них, у него длинные волосы и крестик на шее рядом с Неметоном, ничего не находит в их головах. Тогда он приказывает сделать больно Хейлу, Стайлз даже вздрагивает, невидимые путы больно врезаются в запястья. Его потряхивает от страха и вины перед оборотнем, эта вина душит спрутом, заставляет подкатывать тошноту, в голове все мутнеет. Он не знает, что с ним, но понимает одно — Дерек Хейл стал ему дорог. «Неужели мы подружились?».       Они мучают мужчину электричеством и аконитом, Хейл каждый раз рычит так, что эти «маги» вздрагивают и втягивают голову в плечи и все вокруг дрожит. Даже внутри Стайлза все дрожит, то ли от перенапряжения, то ли от рыка. Тогда Стилински срывается. Он что-то долго кричит, а затем его бьют по лицу. Длинноволосый крепко сжимает своей ладонью подбородок Стайлза и почти выдыхает в губы: - Где Неметон? - Я не знаю, пожалуйста, прекратите, ему же больно!       Парень понимает, что почти сдался и снова вздрагивает, когда через Хейла пропускают волну электричества. По щекам уже катятся слёзы от собственного бессилия, он начинает бормотать, что ничего не знает. А потом все в один момент прекращается. Они оставляют их с оборотнем одних почти в полном мраке. Дерек почти сразу отключается. Стилински не знает, сколько они проводят времени одни. Когда мужчине становится лучше, то он пытается вырваться, но ничего не получается. Они иногда разговаривают о чем-то совсем ненужном. Обсуждают даже вселенную Марвел. Стайлз удивляется тому, что обыкновенно неразговорчивый Хейл сегодня много говорит. «Сегодня ли?». В компании оборотня время кажется бесконечным, но потом приходит резкий электрический свет и вновь начинаются мучения. Прежде, чем что-либо начинается, Стилински спрашивает у длинноволосого: - Зачем вам нужен Неметон?       Тот с интересом поворачивается на парня, усаживается перед ним на стул. Ставит так, чтобы спинка была лицом к Стайлзу, и расслаблено опирается на неё. У него яркие зеленые глаза, совсем как у кошки, худое длинное лицо и орлиный нос. Волосы ниспадают на плечи, наверное, ниже, чем лопатки, они кажутся немытыми, но слишком темны, чтобы что-то точно различить. Он больше всего похож на того, кто обладает магической силой. «Или на сатаниста». Стилински даже как-то дерзко улыбается, если это видно на его опухшем лице и разбитых губах. Главный тоже улыбается в ответ своей безумной улыбкой и, наконец, говорит: - Понимаешь, Неметон — это не просто дерево, оно даёт нам силу. Существует легенда, что когда-то давно Неметон был человеком с ужасающей силой, которой он мог делиться. Все хотели ею обладать, но этот человек то ли был слишком глуп, то ли мудр, что решил стать частью природы. А те, кто его разбудят, пожалеют об этом. Наши предки передали нам частичку той силы, что им досталась с прошлого пробуждения, но и теперь она заканчивается, а мы становимся слабы. А Неметон так просто не откроется тому, кто жаждет его силы. А ты, парниша, насколько я знаю, пробудил его и теперь очень страдаешь от этого. Покажи нам, где находится это чертово дерево.       Последнее он чуть ли не выплёвывает в лицо Стилински и тот понимает, в чем будем главная ошибка этого парня. «Он слишком нетерпелив. И безумен». Стайлз видит это по зеленым глазам, которые мечутся в поисках чего-то главного и упущенного. Стилински пытается задержать время, дать Хейлу передохнуть: - Но вам нужен не я, и уж точно не оборотень, а банши. - Но ты-то отправил её далеко отсюда. У нас нет времени, чтобы искать её, да и Цербер тоже помеха, особенно когда мы не в лучшей форме. Ты точно знаешь, где он находится, а твой оборотень — гарантия того, что ты не водишь нас за нос. - Я не знаю, где Неметон. Я всего однажды наткнулся на него случайно. - И снова неверный ответ. Ты ведь в курсе, что за неверный ответ будет страдать твой друг? Тебе совсем его не жаль?       Длинноволосый щелкает пальцами. Стилински переводит взгляд на Хейла, в глазах плещется ужас. Оборотень корчится от боли, а затем просит его не сдаваться и ничего не говорить. У Дерека жалкий вид, но он не перестает бороться даже тогда, когда спина прогибается от адской боли, изо рта вырывается немой рык, а на лбу вздуваются вены. То ли от невысказанной ярости, то ли от непереносимой боли. Стайлзу даже кажется, что он чувствует боль мужчины. Ему непонятно только одно: «Почему Скотт нас еще не нашёл?».       Стилински не знает, сколько еще проходит времени, прежде чем начинается самое страшное. Дерек уже не реагирует ни на что: ни на удары электричеством, ни на волчий аконит, ни на раны, нанесенные острым лезвием. Он без сознания, голова свешена на израненную грудь, волосы скрывают едва зажившие шрамы. Стайлзу остается лишь наблюдать за этим кошмаром и глотать ненужные слова и обещания.       А потом настает тьма, она приходит к нему с шёпотом чьего-то тихого голоса. Стилински поначалу не замечает её, она таится в углах его сознания, со временем опутывая его. Но перед глазами только изувеченное тело Дерека, поэтому парень даже начинает паниковать. «Он не умрёт, Стайлз. Это же Хейл, он всегда выкарабкивается из самого дерьма» — Стайлз пытается успокоить себя, но глаза щиплет, а паника начинает душить с новой силой. Стилински страшно за друга и со временем и его поглощает тьма, оставив лишь страшную картинку перед глазами.       Стайлз открывает глаза, но ничего не видит. Поначалу ему кажется, будто кто-то просто выключил свет, но глаза не привыкают к темноте. Она все такая же бескрайняя и непроницаемая. От этого Стилински не чувствует ничего и даже воздуха. Он захлёбывается тьмой и из горла вырывается немой крик ужаса. Его никто не слышит, только в ушах парня он звучит, не переставая. Со временем, проведенной в этой темноте, Стилински обнаруживает, что его тело свободно. Он все зовет Дерека, но ему никто не отвечает, тогда будущий полицейский отправляется на поиски. На ощупь комната кажется бесконечной, здесь ничего и никого нет, кроме стула. Об него Стайлз спотыкается два раза, а потом обнаруживает дверь. Краска на ней больно осыпается, у Стилински все ладони усыпаны ею. На пути никого нет, только во тьме, в которой он увяз, виднеется безжизненное тело Хейла. От этого ему хочется плакать, усесться здесь на месте, обнять свои колени и больше никогда не покидать это место, если Дерек мёртв. Этот факт настолько сильно волнует Стайлза, что он даже не замечает чувство голода и усталости, а все бредет на ощупь вперед, надеясь найти дорогого друга. «Ты когда-нибудь задумывалась о значении слова „друг“? Нет, правда, когда-нибудь думала? В последнее время мы много общаемся с Хейлом, меньше со Скоттом. Кстати, ты поздравила Дерека со свадьбой? Он надеялся, что ты приедешь. Я тоже. Но я отхожу от темы. Поначалу мы не замечаем, как теряем связь между друг другом, но со временем она становится все тоньше, пока не становится паутиной. Со временем мы меньше слушаем друг друга, все больше говоря о себе и своих делах. Мы не понимаем друг друга, хотя и продолжаем общаться. Я хочу сказать, что Скотт и я погружены в свои дела. У меня дел в участке невпроворот после смерти отца, а у него — в ветклинике. Плюс его дочке скоро три, а Малия снова беременна. Я до сих пор не привык, что они женаты. После того, как Кира сказала, что больше не хочет общаться с ним, младшая Хейл стала ему опорой. Той самой, которой не смог стать я. Мы пропадаем, и находиться становиться все сложнее. Но я все еще люблю тебя и надеюсь, эта связь никогда не пропадёт. Ты ведь говорила в прошлом письме, что я единственный из нашей компании, кто всегда беспокоится о тебе. Неужели поэтому мы столько лет поддерживаем эту хрупкую связь? Я еще не надоел тебе?»       Стилински находят у корней Неметона, спящего в позе эмбриона. Пэрриш с недоумением обнаруживает себя рано утром у старого пня. Утренняя роса приятно холодит ступни, заставляя обхватывать себя руками. Полицейский оглядывается и замечает, что среди корней кто-то есть. Он с удивлением обнаруживает там Стайлза в грязной порванной одежде. Парень безмятежно спит и не просыпается даже тогда, когда Джордан пытается его разбудить. Тогда Пэрришу не остается ничего кроме как отнести парня домой. Но вместо этого, полицейский несёт Стилински в ветеринарную лечебницу, потому что она ближе всего. Алан Дитон как всегда на месте, он принимает эту странную парочку без всяких вопросов. Стилински продолжает спать, а Пэрриш зябко ведёт плечами: стоять в одних трусах на белом кафеле не так тепло. Он заносит парня в кабинет и кладёт на диван, пока Дитон звонит Скотту. Когда приходит Скотт на улице уже совсем светло, он весь в царапинах, но довольный. Похоже, ему вновь удалось всех спасти, за ним плетется Дерек Хейл. Он тоже уставший и раненный. Пэрриш уходит и говорит, что приведёт шерифа.       Первым, что видит Стилински становится лицо Скотта. Оно совсем близко и кажется не таким привычным и симпатичным. МакКолл беспокойно таращится на друга и когда понимает, что Стайлз видит, он порывисто обнимает парня. Будущий полицейский в ответ, но его глаза мечутся по помещению в поисках кое-кого важного. Охрипшим голосом Стилински спрашивает: - Сколько? - Почти месяц, — у Скотта удрученный вид, но он тут же оживляется и добавляет — твой отец скоро приедет.       Скотт похож на вислоухого щенка, не хватает только радостно виляющего хвоста. Стайлз рад, что видит, но оживляется еще больше, когда слышит хорошо знакомый голос, он доносится из соседней комнаты вместе с голосом Дитона. Стилински вскакивает, пошатывается, но все же идет к двери, ему сейчас не нужны объяснения МакКолла. У двери он оборачивается, дарит другу виноватую улыбку и дрожащими руками поворачивает ручку. Дверь медленно открывается, и парень видит: над столом склонились двое. Алан Дитон и Дерек Хейл, у последнего повязки на голове, руке и ноге, впрочем, он выглядит здоровым. Они оборачиваются и Стайлз, несмотря на небольшое головокружение, бросается к Дереку. Со стороны это выглядит забавно, потому что Стилински запутывается в собственных ногах и падает у самых ног Хейла, затем поднимается. У оборотня растерянный вид, когда парень его ощупывает, а потом обнимает. После всех манипуляций Стайлз выдыхает прямо в грудь Дереку: - Я так рад, что с тобой все в порядке. Я думал, что они тебя убьют.       И тихо всхлипывает. Когда все становится на свои места, мужчина обнимает в ответ. Он делает это мягко, потому что ему кажется, будто Стилински вот-вот рассыплется. Хейл упирается подбородком в макушку парня и закрывает глаза, выдыхая. Ему было очень боязно за друга. Он смеется про себя: «Никогда бы не подумал, что Стайлз станет мне так дорог». Алан негромко кашляет, и эти двое отделяются друг от друга. Будущий полицейский делает это нехотя, потому что ему кажется, будто оборотень может исчезнуть, если его отпустить. Дерек задерживает свою руку на плече друга и несильно стискивает, словно говоря, что рядом. Скотт замечает это и задумывается о том, что происходит между ними. Бывший советник, наконец, говорит: - Стайлз, не хочешь послушать, что случилось и рассказать, что знаешь?       Стилински кивает и становится рядом с врачом. Тот бросает на стол знакомый медальон и начинает свой рассказ: - Когда вас похитили, мы были заняты Лиамом и его ранами. Они не были обычными. Твоя догадка о группе «магов» оказалась верна. Но они не совсем обычные маги. Они называют себя Хранителями Неметона. Я бы назвал их Жаждущими. - Они сказали, что Неметон когда-то был человеком с очень могущественной силой, он мог ею делиться, но пожелал стать частью природы и разделить с нею силу. Те, кто пробудил Неметон, очень жалеют об этом. В такое время эти Хранители берут немного силы. Они хотели найти Неметон, но не смогли, он так просто не даёт свою силу тем, кто желает её во зло. И поэтому выкрали меня и Дерека. Я сказал, что им нужна банши, а не я. Но они знали, что Лидии в городе нет. Сказали, что слишком слабы для борьбы с Цербером, но я почувствовал их мощь. Они долго пытали Дерека для того, чтобы я раскололся. Это было ужасно. А потом пришла тьма. Я ничего не видел. Почему это случилось? - Они украли твоё зрение, Адам надеялся, что оно сможет их привести к Неметону. Но ты действительно не знаешь, где оно находится. По крайней мере, в сознании и со зрением. Скотта они не смогли украсть, им помешал Лиам, Эллисон мертва, последним остался ты — тот, кто приоткрыл дверь между мирами и пробудил Неметон. Тем более Стайлз — человек, его легче всего сломить. Скотт с Лиамом и стаей Дерека искали вас, но по запаху вас нельзя было отыскать. А потом они столкнулись с Адамом, я его лишь однажды видел, лет двадцать назад. Это было неделю назад, а сегодня ночью я вычислил, где вас могут держать. Как оказалось, Стайлз сам себя спас. Хотя, скорее всего Неметон всего лишь укрыл тебя, чтобы сберечь свои силы, ну и вызвал Цербера. Джордан принес Стайлза сюда, он не просыпался. Ну, а Скотт с компанией вызволили Дерека и вернули тебе зрение.       В этот момент их прерывает шериф. Он замирает на пороге, и парень бросается к отцу, крепко обнимая его. По лицу обоих Стилински катятся слёзы. Затем у младшего громко урчит в животе и все смеются.       Нескольких Жаждущих вылавливают в течение месяца, Стайлз не знает, что с ними делают, он слишком многое пережил, чтобы обладать этими знаниями. Стилински просит, чтобы об этом не рассказывали Лидии. Правда, когда будущий полицейский включает свой телефон и видит около сотни пропущенных от Мартин, понимает что объяснить свое отсутствие будет довольно сложно. Конечно, Скотт предлагает вариант про поход с компанией Дерека и его оборотней. «Каждый человек раз в жизни что-то пробует в первый раз. Сегодня я держал в руках новорождённого оборотня. Первый раз в жизни. Он такой маленький и совсем не отличается от обычных младенцев, разве что чаще голодный. А ты? Когда родился твой старший сын, что ты почувствовала? Знаешь, когда умерла Эллисон, мы все горевали. Потом, когда отец умер, внутри меня что-то увяло. А теперь смотря на дочку Скотта и сына Дерека, внутри меня что-то начинает расцветать. Может это надежда на то, что мы не умрём в одиночестве, так и не передав кому-то частичку себя? Меня это тоже ожидает? Нет, не думаю. Я не готов разделить свою жизнь с кем-то помимо тебя. Внутри меня все холодеет, когда я думаю, что это будешь не ты. Но понимаю, что никогда не смогу назвать тебя миссис Стилински. Я надеюсь, ты меня не прибьешь за эти слова, когда приедешь. Я прекрасно понимаю, что ты замужем, но я буду единственным, кто всегда точно знал, кто ты и какая».       Стайлз Стилински понимает, что не первый раз говорит Лидии не всю правду.       Стайлзу тридцать три и он понимает, что влюбился. Причем давно и почти навсегда. Это происходит так же, как и с бывшей Мартин. Единственным различием является то, что он понял это не сразу. И у него нет плана, потому что его любовь уже занята, да и они друзья. Стилински прячет взгляд и отворачивается от Хейла, когда тот спрашивает, что случилось. Полицейский горбит спину и делает кофе. В одну кладёт три ложки сахара, чтобы было сладко, а во второй — ничего. Чтобы было горько, как всегда. У Стайлза в доме бардак после смерти отца, у него все никак не дойдут руки убраться. На самом деле ему все еще больно и рыться в вещах шерифа очень не хочется потому, что он боится наткнуться на болезненные воспоминания.       Стилински громко охает, когда Дерек подходит сзади и смотрит через плечо и выдает: - В чью чашку ты так много положил сахара? - В твою. — Полицейский боится пошевелиться и продолжает мешать сахар. А потом говорит:  — Поможешь мне с уборкой?       Хейл кивает, забирает чашку и вдыхает аромат кофе. Ему непонятно поведение друга, оно стало таким недавно, словно Стайлзу на что-то открыли глаза. Дереку хочется думать, что причина состоит в том, что полицейский просто перетрудился. А не в отце или в нем самом. Ему хочется, чтобы Стилински доверял ему так же, как и Скотту. Поэтому он поднимает глаза и натыкается на изучающий взгляд друга. У мужчины глубокие карие глаза, большие, словно две чашки чая, в которых так запросто утонуть. Оборотень себя одёргивает, но родинки на лице и шеи Стайлза складываются в какой-то особый манящий узор. Они словно зовут того, кто к ним прикоснется. Да и покусанные губы на бледной коже тоже созданы явно не для разговоров. Дерек Хейл в который раз себя одёргивает. Эти мысли не дают ему покоя уже много лет, но сегодня они особенно сильны.       Поэтому когда Стилински в который раз отхлёбывает горький кофе, Хейл отбрасывает все сомнения. Он ставит чашку рядом, на кухонную тумбу и приближается к полицейскому. Оборотень крепко сжимает дрожащие руки друга и приближает свое лицо к его. Стайлз склоняет свое лицо, словно пытается что-то скрыть, но Дерек слишком близко, мужчина даже чувствует жаркое дыхание друга. И пытается отпить кофе, это удается с трудом, потому что руки оборотня не дают ему поднять чашку. Когда черный напиток все же обжигает горло, Стилински кашляет и пытается облизать покусанные губы, но Хейл не дает этому случиться. Оборотень крепко сжимает подбородок мужчины и облизывает ему губы, а потом целует. Сначала поцелуй принимает горький вкус кофе Стайлза и только потом сладость кофе Дерека. Он длится настолько долго, что заканчивается воздух и вкус. Остаются только ощущения. Мягкие и нежные, но в тоже время слишком жаркие, чтобы останавливаться. Когда Хейл отступает, у Стилински немного припухшие губы и обескураженный вид, так что оборотень успевает словить чашку и поставить её в раковину. Стайлз не успевает ничего сделать, только громко охнуть, когда Дерек его снова целует. На этот раз не церемонясь, очень властно, сминая губы, так сильно, что потом они будут болеть, может даже кровоточить. Но полицейскому все равно, он продолжает отвечать, запуская пальцы в волосы и изучая каждую морщинку взглядом. Оборотень так крепко сжимает Стайлза, что последнему кажется, будто внутри все смешивается. Ему даже кажется, будто внутри все сгорает от чего-то очень сильного, и когда руки Хейла перемещаются к нему на задницу, мужчину начинает душить счастливый смех. «Ты — область, где кончаются слова. Иногда мне кажется, что слова — это деньги и ты мне не по словам. В такие моменты я чувствую себя очень старым, может, это от того, что практически все мои друзья очень медленно становятся старше. Поэтому я завариваю себе очередную чашку чая или наливаю виски и хрипло смеюсь. В эти тяжелые дни (похоже, это кризис среднего возраста) меня поддерживает Хейл. Он приходит, и я часами рассказываю ему все, что накопилось. Со стороны это больше похоже на мои жалобы, но он терпит, он многое терпит. Ты знала, что Дерек умеет говорить прямо и честно, он очень упрям и добр…»       А еще у него есть точная нежность, пугающая зрячих. Стайлз это выясняет, когда лежит на боку, спиной к Хейлу. Его пальцы скользят по родинкам, выводя свой особенный узор, переходя на бедро, потом он притягивает мужчину к себе. Его губы прижимаются к плечу, а потом к шее. Стилински оборачивается и счастливо улыбается. Дерек закрывает глаза и утыкается носом в плечо, он негромко сопит, на его губах играет улыбка. Стайлз сжимает ладонь своего оборотня и засыпает.       Наутро у Стилински болит задница, поэтому он выбирается из горячих объятий Хейла и идёт в душ. Минут через десять к нему присоединяется Дерек. Его теплые ладони обхватывают живот, а горячие губы скользят по мокрой шее, нос утыкается во влажные волосы. Он шепчет на самое ухо: - Почему ты ушёл? - Ну не все же утро валятся в постели. А завтрак кто сварганит?       Стайлз говорит это без обычного сарказма.

***

      Когда Стайлзу Стилински исполняется пятьдесят три, у него обнаруживают болезнь Альцгеймера. Дерек оставляет дело семьи своему сыну — Джону и начинает уделять время заботам о бывшем шерифе. Хейл не выглядит на свои шестьдесят один, скорее на пятьдесят, если не меньше, только в глазах боли хватит на лет сто вперед. «Знаешь, недавно меня Хейл кормил с ложечки, я не мог вспомнить, как правильно есть. Мне становится страшно, я боюсь забыть, как дышать. Но это не так страшно. Страшно все то, что мы смогли пережить в старшей школе. Знаешь, я уже перестал надеяться увидеть тебя…»       Это письмо никогда не дойдет до получателя. Потому что Стайлз не захочет его отправлять, в нем будет слишком много горечи и сожаления.       Он не будет писать Лидии еще месяца три, прежде чем она приедет к нему. Он забудет, как держать ручку в руках и не захочет диктовать Дереку. Это слишком личное, Стилински побоится, что Хейл отвернется от него за искреннюю любовь к Лидии, она навсегда останется первой, кто постучал в его теперь уже поштопанное временем и воспоминаниями сердце.       Дерек Хейл позвонит Лидии, когда Стайлз перестанет ходить. Постаревшая банши будет долго сомневаться, прежде чем ехать. Её убедит старший сын. Стайлз никогда не узнает, что Лидия назвала сына в честь него. Именно сын скажет ей, что она всегда любила своего старинного друга по переписке.       Когда Лидия приедет, Стилински не сразу вспомнит её. Возможно, это случиться от того, что она будет выглядеть очень молодо, лет на сорок, не старше. Ему понадобится время. Это случится в гостиной, когда Дерек поставит чашку ароматного чая на край стола, и она соскользнет ей прямо под ноги. И женщина вскрикнет. Стайлз поднимет свои глаза и наконец, тепло улыбнется. Они еще долго будут болтать, многое вспоминать.       Наутро Стайлза Стилински не станет. Он умрёт во сне, без боли и страха.       На похоронах будет много народа. Семейство МакКоллов явится в полном составе, потому что Стайлз был любимым дядей. Семейство Хейлов придёт отдать дань уважения старому другу, у Дерека будет потерянный вид. Придут многие. После самих похорон останутся только трое: Скотт, его плечи будут низко опущены, а на голове прибавится седых волос; Лидия — в темных очках, постоянно всхлипывающая; и Дерек. Под его глазами будут тёмные круги, а в груди будет так щемить, что он не проронит ни одной слезинки. Скотт уйдет, оставив горевать первую и вторую любовь Стилински вместе.       Они долго будут молчать. Когда солнце склониться к горизонту, Лидия спросит: - Как долго вы вместе? - Мы никогда не были вместе, для всех мы были очень близкими друзьями. - Когда он перестал меня любить? - Никогда не переставал, в последнем письме он написал, что не смог бы разлюбить тебя никогда. А в своём дневнике — что самой лучшей частью его жизни были мы оба.       Лидия утыкается в плечо Дереку и горько рыдает. Она ломается лишь сейчас, под грузом вечной любви Стайлза к ней. И к Дереку Хейлу. Об этом и многом другом банши узнает из его дневника. В них Стилински всегда был откровенен во всем.       Но чтобы это случилось, Стайлзу нужно прожить еще тридцать пять лет. Поэтому Стилински открывает первую чистую тетрадь и начинает писать.       Стайлз всегда пишет Лидии, что….