Константа

Робб никогда не понимал, какой интерес представляет из себя Стена. Что может быть особенного в огромной глыбе льда, тянущейся по северной границе Вестероса, за которой, кроме снега и одичалых, ничего нет? Какое очарование находят все эти богатенькие лорды, вроде Тириона Ланнистера, в Черном Замке, состоящем из серых гнилых досок и разрушающегося камня? Кого они пытаются найти среди уставших и отчаянных лиц воров и насильников? У него не было ответа на эти вопросы. Он ими и не особо интересовался, стараясь в мыслях как можно реже касаться камней Черного Замка. У него было много дел и без того, ведь он – хозяин Винтерфелла. Сейчас, когда подковы его коня глухо ступали по промерзлой земле, а тень Стены уже как милю назад погребла его в темноте, Робб понял, что избежать мыслей о ней не получится. За ней прячется его сердце. Черные воронята смотрят на них удивленно, отворяя ворота, но лорду Старку нет до них дела. Он приехал сюда не затем, чтобы внести разнообразия в их повседневную рутину. – Лорд Старк, – приветствует его командующий. На лице этого сурового мужчины нет улыбки, серые глаза-жуки строго поблескивают из-под кустистых бровей, но отчего-то Робб уверен, что его ворон не собирается в Королевскую Гавань в ближайшем будущем. – Мы вас ждали, – говорит Мормонт после того как Робб спешивается и почти дружески с ним здоровается. – Значит, мне не нужно объяснять, зачем я приехал. Мормонт не отвечает, но дает знак идти за ним. Он ведет его в свои покои через весь двор, проводит через замок. Теон тащится сзади, глазея по сторонам с едва ли не открытым ртом, и то и дело спрашивает далеко ли до борделя. А Робб не может перестать искать среди черных плащей знакомые непослушные кудри. Дверь открывается так резко, что ударяется о противоположную стену. Робб не успевает обернуться, но уже знает, кто так резко влетает в покои лорда командующего, принося с собой морозный воздух. Джон растрепан, лицо у него красное, как будто он бежал, а застежка плаща чуть съехала на плечо. Робб помнит, что в отсутствие отца он – Хранитель Севера. Он созвал знамена по праву лорда Винтерфелла, на его плечи легли жизни всех его вассалов. От него ждут мудрости и серьезности. Люди опасаются узнать, что они пошли за несмышленышем, поэтому он всеми силами старается вести себя сдержанно и рассудительно. Но все его старания казаться взрослым, самодостаточным, умело управляющим своими эмоциями летят в седьмое пекло, когда Джон едва ли не тянет к нему руки. Встрёпанный, как воробушек, он не понимает, почему Робб еще не заключил его в объятия, почему его пальцы хватают лишь пустоту, а не его крепкие плечи. Почему нет отзыва. У Робба зудит под кожей, сводит зубы, когда он видит этот загнанный взгляд побитой собаки в темных глазах Джона. Ему жизненно необходимо подняться с этого неудобного кресла и обнять брата до хруста костей – как давно он его не видел! – но он продолжает сидеть, сжимая подлокотники. – А вот и Сноу, – вздыхает Мормонт, поднимаясь из-за стола. Робб хочет ударить этого почтенного седовласого человека. Он посмел назвать его Джона этим ужасным бастардским именем! А Джон даже ухом не повел, как будто такое обращение ему привычно. – Лорд-командующий, я услышал, что мой брат… – Кажется, ты был на посту, Джон? – перебил словесный поток Мормонт, упирая руки в столешницу. – Я попросил Гренна заменить меня. Отработаю за него завтра. В дверь поскреблись. Кажется, Призрак догнал хозяина. Серый Ветер, лежащий у ног Робба, заскулил и бросился к двери. Джон, смиловавшись над зверем, приоткрыл дверь и выпустил его. С улицы послышался радостный визг. Робб скулил так же, как и его лютоволк. Только Джон не мог решить его проблему таким же простым движением – их разделяло большее, чем дверь. – У Гренна на сегодня были свои обязанности. Почему ты решил, что твоя встреча с братом важнее, чем то, что делал Гренн? – спросил Мормонт, продолжая игнорировать безмолвную настойчивую просьбу братьев оставить их одних. Джон моргает и хмурит брови, смотрит недоуменно на командующего. Кажется, он немного отупел от счастья и не может понять, на какие насущные проблемы его требуют обратить внимание. Какая проблема может быть насущней той, что он не может обнять Робба прямо здесь и сейчас? – Я так не решил…. – несмело пытается оправдаться он, но Мормонт вновь его обрывает. – Ты сейчас же вернешься на свой пост, Джон. И не покинешь его, пока Раст тебя не сменит. Джон открыл рот, чтобы начать пререкаться, но Робб понял, что последующие его слова сделают только хуже, поэтому впервые в присутствии брата подал голос: – Возвращайся к работе, Джон. Мы поговорим ночью. Темный взгляд вороненка тот час вернулся к Роббу. Он хорошо знал этот тон. Приказной, пресекающий любые возражения. Властный. Он сжал губы, кивнул, и, бросив на брата последний взгляд, вышел. Робба передернуло в кресле: столько жадности было в их мимолетном пересечении глаз. Мормонт сел и подвинул к себе бумаги, кипой лежащие на столе. Ему не понадобилось и минуты, чтобы совсем забыть о присутствии Робба. Тот счел разговор оконченным, поэтому поднялся с кресла и направился к двери. Голос командующего застал его в паре шагов от выхода. – Вы же знаете, что не получите его. Робб уже взялся за ручку двери, но после этой вскользь брошенной фразы остановился. – Я знаю. – Иначе он будет казнен, как дезертир, – голос Мормонта окреп, он уже не притворялся читающим. – Он принес клятву. Робб, словно провинившийся мальчишка, опустил взгляд себе под ноги. Совсем не пристало для Хранителя Севера, но кто сейчас смотрит? – Я знаю. Мормонт захрустел пальцами, послышался скрип ножек его стула, когда он откинулся на нем. Робб не видел его, но чувствовал, как командующий излучает любопытство. – Тогда зачем же вы прибыли? Рука Робба сжалась на чугунной ручке, ногти впились в незащищенную перчаткой ладонь. – Чтобы оставить его здесь. И, скорее всего, попрощаться. Роббу отвели комнату в королевских покоях. Теона и нескольких воинов, прибывших вместе с ним, поселили в казарме, расположенной над конюшней. Наследник Пайка долго возмущался отсутствием у него золоченых хором, но Робб не сомневался, что он отправится в Кротовый городок, что лежит в паре миль от Стены. Там как раз находился большой бордель, в котором Грейджой мог почувствовать себя как дома. Ждать Джона пришлось до самой ночи. Робб шатался по Черному Замку, не зная чем себя занять и куда себя деть. Друг Джона, Сэмвелл Тарли, следовал за ним, приоткрыв рот, и беспрестанно болтая о том, какой Джон прекрасный, как хорошо дерется и как его защищает. Роббу безумно хотелось заткнуть его и сказать, что он и сам знает какой Джон идеальный. Он даже немного ревновал. Сбежать от Тарли удалось только под вечер, когда худощавый мальчишка по имени Пип взвился и наорал на него, напоминая об обязанностях. Рассыпавшись в тысяче извинений, Сэм поспешил на кухню в свой наряд, а Юный Волк насилу нашел комнату Джона и заперся в ней. Спартанская обстановка ничуть его не удивила. Джон даже дома был сторонником минимализма: кровати и сундука с одеждой хватало. На тумбе рядом со свечой стоял небольшой пузырек с полупрозрачной жидкостью. Робб улыбнулся, взяв его в руки. Джон даже здесь умудрялся заботиться о своих шикарных темных кудрях, за которые он и Теон частенько дергали его в детстве. А затем честь тянуть его за волосы перешла в единоличное пользование Робба. Роббу ничего не стоило развести огонь в очаге. Вязанка дров уже стояла у дверей, ожидая своей участи, а в углу он нашел кочергу и огниво. Джон всегда любил порядок. За окном в один голос завывал Серый Ветер, Призрак, как всегда, молчал. Робб слышал ругань одного из братьев Ночного Дозора, пытавшегося утихомирить животных и разогнать их по клеткам, а затем многозначительное рычание и позорный побег. Робб рычал бы также злобно, если бы кто-нибудь попытался разлучить их с Джоном. В этот раз он вошел не так резко. Тихонько приоткрыл дверь, скользнул в комнату бесшумной тенью. Робб не успел даже обернуться, как Джон заключил его в объятия. Воротник его плаща пропах костром и морозной свежестью, в мягких волосах еще не успел растаять снег, а шея на вкус была соленой. Робб почувствовал ее губами, волосы – пальцами, а поясница тут же ощутила мокрое прикосновение перчаток. – Джон, – шепнул Робб, когда брат слепо ткнулся ему в губы своими удивительно горячими губами. – Просто… заткнись… – пробормотал Сноу, сминая вареную кожу на его спине в кулак. – На минуточку закрой свой рот, Король Севера… Робб улыбнулся и Джон, разумеется, почувствовал губами его улыбку. Король Севера пропустил темные кудри бастарда через пальцы, слегка оттягивая их обладателя от себя. – Джон, послушай. – Мы не виделись так долго, Робб, – заскулил Джон не хуже побитой собаки. Его пальцы проворно скользнули на кожаный ремень брата. – Ты просто не можешь мне запретить. Робб Старк волевой и сильный человек, но когда тебя притягивает в свои объятия бастард из Винтерфелла, целует глубоко и мокро, голова кружится, как у крестьянки перед рыцарем, а думать связно не получается. У Робба проворные пальцы, которыми он развязывает тесемки плаща брата, у Джона мускулистые руки, которыми он приподнимает его над полом и усаживает на подоконник. Спина Робба соприкасается со стеклом и этот неожиданный факт трезвит. – Джон! – глаза у брата мутные, непонимающие, но Робб крепко держит его за затылок, не позволяя вновь закрыть ему рот. – Нам нужно отойти от окна. И закрыть дверь. Он мог бы добавить что-нибудь наподобие «не хочу, чтобы один из твоих новых братьев ворвался, когда я буду вколачивать тебя в кровать», но не стал. Слишком явственно это напомнило бы те дни, когда оба они были мальчишками и прятались по углам Винтерфелла, чтобы украсть друг у друга тепло. Джон вернулся к двери и запер ее на засов. Он обернулся к нему, и темные глаза засияли на бледном лице. Его вытянутое лицо осунулось, кудри стали длиннее, а мягкие губы скрыла разросшаяся щетина. Они больше не мальчишки. Робб больше не может сказать ему ничего, что не имело бы последствий. – Не хочу, чтобы твои братья видели нас, – говорит он, когда Джон вновь пытается приблизиться. Робб встает с подоконника, пытается придать лицу равнодушное выражение. – Тебе еще жить с ними. – Не так долго, как они думают, – улыбается Джон, обхватывая его бедра руками и притягивая к себе. – Ведь так? Ты приехал забрать меня? – Робб молчит, опускает взгляд, а Джон тщетно пытается поймать его взгляд. Все их лучшие объяснения происходили без слов. Робб молчит, а Джон хмурится. – Не за этим? – Нет, Джон. Я приехал спасти тебя. Джон отпускает его, отступает на шаг. Ему бы еще затрясти головой для полноты картины, но он молчит и смотрит своими черными глазами также удивленно, как увечный щенок, которого несут на берег реки. Роббу хочется стереть это несчастное выражение с его лица, но придется объяснить раньше, чем он плюнет на свою затею и украдет брата. – Я знал, что Черный Замок не удержит тебя долго, когда ты узнаешь, что я отправляюсь на Юг. Удивлен, что ты еще не дезертировал. Джон порывается гордо вздернуть подбородок, но тут же успокаивается и тихо говорит: – Я пытался. И братья устроили за мной слежку. Сэм по пятам ходит, смотрит, чтобы я не сорвался. – Видимо, слежка и на меня распространяется, – рассмеялся Роб, усаживаясь на кровать и сцепляя руки на коленях. – Твой Сэм не покидал меня ни на минуту весь день. Настырнее Теона. – Хотел выведать твои планы на меня, уже знаю, – кивнул Джон, глядя в пол. – Он читал мне долгую проповедь в дозоре. Робб снова засмеялся и Джон улыбнулся ему в ответ. Сердце Короля Севера забилось в ушах: слишком часто они делили общий смех. – Ты должен остаться здесь, Джон, – проговорил Робб, когда смех отзвенел в холодной комнате. Улыбка сползла с губ юноши, а тяжелая морщинка легла между бровей. – Я не понимаю. – Я говорю не на валирийском, – Робб прибавил стали в голосе. Джон всегда пугался, когда он говорил словно будущий лорд Винтерфелла, но становился покладистым и послушным. Те самые качества, которых Роббу сейчас в нем не хватало. – Ты должен остаться. – В этом заключается твоя защита? – возмущенно вскинулся Джон, сжимая кулаки. Робб уже знает, что означает этот жест бессилия. – Привязать меня за поводок к Черному Замку? – Тоже думаешь, что это хорошая идея? – невесело улыбнулся Робб, тщетно пытаясь скрыть тоску в голосе. Джон фыркнул, как брыкучая лошадь, а в следующую секунду уже стал перед кроватью на колени, укладывая руки на бедра Робба. – Я нужен тебе, – убежденно проговорил он. – Нет, не нужен, – вздыхает Робб, сам не веря в чушь, которую произносит. – Ты не отвоюешь Север без меня. Кто прикроет тебе спину в бою? – Робб улыбнулся, притрагиваясь к его щеке ладонью. – Кто осадит твою дерьмовую завышенную самооценку? Кто тебя защитит? Глаза Джона пугали Робба. Он давно разучился угадывать, что творилось в этой темноте. И сейчас, хотя он видел все неприкрытые Джоном пути наступления, он не мог догадаться, до чего тот дойдет в попытке спасти Робба от своей же ужасной ошибки. – Ты не защитишь меня из могилы, – спокойно произнес Робб, мягко сжимая волосы Джона. – Пойдешь за мной, и тебя казнят как дезертира. – Кто? Ты? – усмехнулся Джон. – Король Севера, – отрезал Робб. Джон тихо зарычал и тут же поднялся с колен, отходя к сундуку. Робб почувствовал себя слабым перед его гневом. – Если я не могу добиться повиновения от своего брата, то как мне внушить уважение заносчивым северным лордам? – В пекло уважение, я твой брат и должен быть рядом! – выкрикнул Джон. – Ты должен быть в Дозоре, – в тон ответил ему Робб, поднимаясь с кровати. Джон не успел вздохнуть лишний раз, как его лицо оказалось в плену ладоней старшего брата. Старк вынуждал его смотреть и вслушиваться. – Королевство рушится на глазах, неужели ты не видишь? Война пяти королей. В каждом углу по законному правителю, – Джон цокнул языком. – Задницы, протирающие Железный Трон, сменяются одна за другой. Мне нужно хоть что-то постоянное в жизни. Я должен знать, что спрятал свое сердце надежнее некуда. Джон перестал трепыхаться в его руках и замер. – Дай мне другую причину, – попросил он. – Эта не слишком убедительна, чтобы я остался. Робб выпустил его лицо из ладоней и попытался отступить, но Джон притянул его обратно за ремень пояса. – Проси убедительней, Король Севера. Джон часто был тих. В обществе, где никто не хотел выслушивать бастарда, в братстве, где никому не было дела до угрюмого новобранца. Он был тих и с Роббом, когда тот зажимал его в пустых гостевых покоях, богороще, сторожевой башне. Держал свои прекрасные губы на замке, стонал на пределе слышимости и от особо сильных толчков лишь напрягался и судорожно втягивал в себя воздух. Когда молодой лорд Винтерфелла позволял ему брать себя, Джон был также молчалив: вгрызался зубами в плечо Робба, в его ухо, тихо охал, когда брат крепко сжимал его изнутри, но глушил стоны в груди. Порой Роббу удавалось расслабить брата. Они отправлялись в лес, и там Джон позволял себе смеяться, они боролись и целовались. Весь мир был к ним глух, и только солнечные лучи путались в рыжих волосах Робба, пытаясь раскрыть любовников. Но Джон накрывал его собой и солнце терялось в темных кудрях. Джон позволял себе быть громким в такие дни. Из его губ вырывались такие потрясающие звуки, которые Робб не променял бы ни на одну песнь менестрелей. Глубокие и рычащие, возбуждающие ничуть не хуже его крепкого тела. Робб же, не стесняющийся выражения эмоций, в такие дни отпускал себя полностью. Его громкие стоны еще долго отзывались эхом в голове Джона, его пьяный подернутый поволокой взгляд отпечатывался на веках. Он и сейчас был таким. Робб Старк, Молодой Волк и Король Севера, вжимающий Джона в жесткую постель, придерживающий его за бедра, входящий глубоко и медленно, смотрел из-под длинных ресниц томно и тяжело, а Джон в который раз в своей жизни старался быть тихим, резко принимая в себя воздух и брата. Они были так тихи. Черный Замок лежал как на ладони за окном Джона, хмурый и строгий. По ту сторону стекла безмолвные вороны спали в своих постелях и мечтали о лучшей жизни, играли в карты на воротах и мерзли на стене в дозоре. Жизнь их превратилась в медленно текущую патоку, застыла и превратилась в существование. Но внутри заброшенной башни, в одинокой холодной келье, Джон чувствовал себя как никогда живым. Робб был с ним так нежен и резок, как мог быть только дорвавшийся до любимого тела мужчина. Ему хотелось всего и сразу, но он медлил и не позволял спешить Джону. Наращивая темп, он тут же его сбавлял, доводя брата до полуобморочного состояния. Он тянул ночь. Джон ее торопил. Робб уехал через неделю. Джону даже не удалось его проводить: Мормонт дал ему утренний обход по стене. Вероятно, боялся, что бастарду придет в голову сбежать. Джон горько смеялся, глядя на удалявшуюся дюжину всадников. Если бы он хотел сбежать, высота стены его бы не остановила. Ради Робба он был готов научиться летать. А Роббу его крылья оказались не нужны. Джон был благодарен ему за то, что он не третировал его просьбами остаться в Черном Замке всю отведенную им неделю. Робб был рядом, говорил с ним, смеялся с ним, ругался, дарил свое тепло, свои поцелуи и тело. Закапывал свое сердце глубже в Джона. А цепь, привязывающая его к Черному Замку, становилась все тоньше от его любящих рук и все крепче от его просящего взгляда. К отъезду Робба, Джон обнаружил, что ошейник стал непомерно тяжел и при всем желании ему его не поднять. Робб был собой доволен и не пытался этого скрыть. Он забрал с собой ключ и уехал, потрепав его по волосам. Сэм все утро рассказывал Джону, какой Робб замечательный, какой умный и сильный, как похож на настоящего Короля Севера. Джону впервые хотелось заткнуть лучшего друга и сказать, что он сам знает, какой Робб идеальный. Но он молчал и наблюдал, как дюжина всадников скрывается за горизонтом. А сам он остается одинокой константой на краю света.