egocide

Бесконечно любуюсь тем, как ты запрокидываешь голову, делая очередной глоток, как дёргается при этом кадык под нетронутой белой кожей, и твои зубы мелко стучат об толстое зеленое стекло; двумя часами ранее, еще там, в офисе, с невероятно серьезным лицом сидел и объяснял тебе про взаимодействие между классами, про функции, про операторы, прочую заумную поебень, а теперь ты сам вызываешь выполнение таких функций, о каких я в себе не подозревал: команда к окончательному и триумфальному проебу хрупкой субординации между нами — я режусь ее обломками, а ты слизываешь кровь, это все похоже на некое молчаливое соглашение, и совсем не про такое взаимодействие между классами я тебе рассказывал, разве нет? Ты передаешь мне бутылку, и я опять не могу удержаться от картинного облизывания горлышка, которое парой мгновений раньше обхватывали твои губы — какая антисанитария; ты смотришь на меня, я смотрю на твои руки и говорю «ну нет уж, у нас ничего не будет с тобой, ты же совсем дурной, мы можем только дружить, иначе пиздец обоим», а ещё через сорок минут беспрерывного распития трофейного крымского вина трахаю тебя на грязном подоконнике, и ты смотришь на меня глазами то ли Набоковской нимфетки, то ли Врубелевского демона, ты одним этим прямым и похабным взглядом компилируешь мою извечную разрозненность в нечто наконец-то пригодное к существованию; сладко подыхаю на тебе (в тебе), оттого, что роскоши твоей наглотался до тошноты: сатиновые немые птичьи язычки, сон обезумевшего древнего демиурга, температурно-призрачные разведённые под моими пальцами бёдра, стоны, осязаемые моей безжалостно опечатавшей твои губы ладонью; наглотался твоих цветов до тошноты: предгрозовой синий, свинец и асфальт, нежный-нежный-нежный до инфаркта нежный светло-серый, а главный — самый главный твой — болезненно голубой вокруг черного ада зрачков, и я влюблен, как последняя мразь, в остатки солнца, примостившиеся у тебя между лопаток, в твои безотказные триггеры моего истового самоуничтожения в тебе, в тепло ноющий между нашими притиснутыми солнечными сплетениями портативный ядерный реактор, в порожденные тобой овердрайвы моей нервной системы, а ты весь ладный и нередактируемый, и так и тянет облизать тебя всего, как последнюю капсулу бескрайнего приторного кайфа перед тем, как заглотить целиком; ты скрещиваешь лодыжки у меня за спиной, обращая нас обоих в замкнутый контур — ток в контуре бежит исправно, без перебоев, и без перебоев ты воешь, всхлипываешь и шипишь на меня, и все, что у меня к тебе есть — бесчисленные синонимы слова «уязвимость».