Одно "но"

Айзек Ходжо не умел ухаживать. Даже не то, чтобы не умел… не считал целесообразным. Конечно, в годы своей юности, которая, благодаря лучшему другу Вельду Драгуну вполне могла бы называться «бурной», он не раз и даже не два совершал поступки, о коих потом сожалел. Как, например, когда Вельд ввалился к нему с горящими глазами и словами «Ходжо, это две блондинки-близняшки! Бросай свои книги!». Или, например, в тот раз, когда они решили проверить, сколько виски… Впрочем, это не важно. Суть в том, что Айзек Ходжо время на ухаживания и флирт тратить бы никогда не стал. Если бы не одно но. Это самое «но» вполне могло бы считаться одной из самых красивых женщин в Корпорации, а Ходжо, почему-то, с некоторых пор был уверен, что и во всём Мидгаре. Конечно, критерий красоты у каждого свой и среднестатистических данных по соответствию свои личным критериям женской красоты данной особи женского пола Ходжо не собирал, но… но он был уверен. - Кажется, кто-то влюбился… - подмигнул ему профессор Гаст, когда Ходжо, засмотревшись на юную коллегу, едва не полетел кувырком с лестницы. -«Кажется, кто-то хочет себе цианистого калия в кофе», - ответил ему кислый взгляд Ходжо. На этом учёные разошлись. - Что это такое? – удивлённо поинтересовалась Лукреция Крессант, глядя на свой стол. - Юная леди страдает близорукостью? – не поворачиваясь, съязвил Ходжо. - У профессора обострился гастрит или в роду были гадюки? – не осталась в долгу острая на язык девушка. Ходжо издал звук очень похожий на короткий лай - смех у него был крайне специфическим, но промолчал. Девушка тщательным образом исследовала букет цветов, установленный в особо вместительной мензурке на её столе, но ни записки, ни открытки там не обнаружила. - Профессор, вы не знаете… - Нет. - Ну ладно… - пожав плечами, доктор Крессант приступила к работе. Но по губам её бродила задумчивая улыбка. - Что вы едите, доктор Крессант? - Конфеты, профессор Ходжо, - довольно ответил Лукреция. Шла уже вторая неделя ухаживаний таинственного поклонника. - Надеюсь, ваша кожа нормально реагирует на такое количество сладкого. - Ходжо! Идите, куда шли! – едва сдерживаясь, рявкнула Лукреция. – Без вас разберусь! Вредный профессор ушёл с гаденькой улыбочкой. -«Ну что он за ехидна!» - мрачно подумала девушка. -«Ну что я за *******!» - не менее мрачно подумал Ходжо. Зато в журнале самоанализа профессора появилось новое наблюдение – Оказывается, я склонен к защитным реакциям в момент смущения. Отвратительно. -… а я думаю, что это – тот блондин, лаборант из бригады Холландера! – воодушевлённо произнесла одна из лаборанток. - Не знаю, мы с ним даже и не говорили толком… - с сомнением протянула Лукреция. - А может быть это Вельд? - Но с ним я тоже не слишком-то знакома… - Тогда этот таинственный ухажёр, наверно, Ходжо! Все трое разразились дружным смехом. - А я думаю, - перекрыл их смех голос, от которого лаборантки стали стремительно менять цвет лиц. – Что это кто-то, кто сейчас каждой выговор сделает за болтовню в неположенное время и в неположенном месте! Поправив очки на носу, Айзек прошёл мимо девушек с мрачным видом. - Жуткий тип. - Подождите! Курьер повернулся на голос. К нему спешила молодая девушка в лабораторном халате. Её глаза сияли. Парень поудобней перехватил букет цветов. - Да? - Эти цветы куда? В лабораторию? - Извините, мисс, я не имею права… - Ну пожалуйста! Я ведь всё равно узнаю, я же здесь работаю! - Ну… да, - очаровательной улыбке мисс Крессант сопротивляться было невозможно. - Я вас умоляю! Кто их заказал? - Мисс, извините, но это я уж никак не могу вам… - Послушайте, молодой человек! – доктор была настроена крайне решительно. – Это вопрос жизни и смерти! - Нет, извините. Не могу, - помотал он головой, прикидывая план отступления. - Нет, даже не жизни и смерти! Всё гораздо серьёзней! Это вопрос моей личной жизни! - … и личной смерти? Профессор Айзек Ходжо нервно поглядывал на часы. Цветы должны были вот-вот доставить, как удачно, что Лукреция ушла на обеденный перерыв. - Да где же его черти носят?! – в сердцах воскликнул учёный, и поспешил в коридор. - Ну хорошо, хорошо! – курьер обессилено вздохнул. – Только, мисс, это очень большая тайна! - Да-да, я понимаю, - торопливо произнесла Лукреция. - И если моё начальство узнает, что я вам проговорился… вообще, кому-то проговорился о нашем клиенте… - Да-да, я буду молчать как рыба! - Ну тогда хорошо… цветы заказаны были на имя… - МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК! Курьер, а вместе с ним и Лукреция подпрыгнули на месте от неожиданности. Айзек Ходжо, казалось, мог метать молнии сквозь стёкла очков. Подойдя быстрым шагом к парню, Ходжо выхватил у него букет цветов. - Вы по какому вопросу? – грозно поинтересовался он. - Я? Я… курьер. - А пропуск у вас есть, курьер?! - Ка-ка-какой пропуск? - Такой пропуск! В лаборатории! У нас тут тиф! У нас тут чума! У нас тут проказа! А вы и без пропуска?! - Чума? – побелел курьер и попятился к выходу. - Чума! - Я, пожалуй, пойду… - Подождите! – расстроено воскликнула Лукреция. – А как же… - И пневмония! Курьер бросился бежать со всех ног. - Ходжо…. – голос доктора Крессант звучал опасно-тихо. Она повернулась, и профессор на мгновение даже лишился дара речи. Щёки Лукреции раскраснелись, а её глаза сверкали от злости. - Вы! Вы старый сушёный сухарь! – обличающее воскликнула она. - Я? - Вы! Из-за вас я так и не узнала, кто мне посылает цветы! - Какая траге… - ДА! Трагедия! – девушка начала наступать на учёного, и тот невольно попятился. – Если у вас нет личной жизни, Ходжо, то это не означает, что вы имеете право её портить каждому встречному! - Я… - Вы сухарь! Нет, не сухарь – вы чёрствое полено! Чёрствое и трухлявое! – Лукреция даже ткнула в него пальцем. – Бездушный, ехидный, вредный, противный, мерзкий… - Извините… профессор Ходжо? Лукреция рывком повернулась. Курьер стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу, и явно мечтал оказаться где-нибудь подальше от этой парочки. - Ну? – как-то вяло отозвался Айзек. - За доставку… - Держи, - Ходжо, нырнув в карман, сунул в руку курьера деньги. – И иди уже отсюда… убогий. Парень был обеими руками за. Лукреция, широко распахнув глаза, смотрела, как удаляется курьер. Потом ошарашено повернулась к профессору. - Вы… - Мисс Крессант, вы остановились на то, что я противный и мерзкий… кто? - Чурбан. - А… вот оно как, - понимающе покивал Ходжо и, поправив очки на носу жестом, который, как позже выяснила Лукреция, означал крайнее смущение, протянул ей букет цветов. – Это вам. - Это… мне? - Вам. Доктор Крессант машинально приняла букет. - Ну… конечно, у каждого свои пристрастия, - откашлявшись, произнёс Ходжо. – Но если вы, мисс Крессант, не имеете ничего против ужина с противным и мерзким чурбаном… сегодня, после работы… то я был бы рад вас пригласить… - Вы меня приглашаете на свидание? Вы? – захлопала глазами Лукреция. - Нет! Гаст! – вспылил Айзек, чувствуя, как предательски начинают полыхать уши. – Да! Я приглашаю вас на свидание, мисс Крессант! С вашим IQ вы могли бы не задавать таких очевидных вопросов! - Я… это так неожиданно… - Угум. - Хорошо. Я согласна. Тогда… встретимся вечером? - Мы работаем в одной лаборатории, мисс Крессант. - Ах, да… С минуту они молча смотрели друг на друга. Потом почти одновременно покраснели и, затараторив нечто вроде «ой, мне пора-перерыв уже давно закончился-который час, уже так поздно – ну, до вечера!» - разошлись по делам. Вечером они пошли ужинать вдвоём… но это уже совсем другая история.