Go On

Драко Малфой едва ли не прыгал от радости, когда поймал Гарри Поттера, а после отдал его в руки Долорес Амбридж для объявления выговора. Когда, разведывая, он завернул за угол, его мозг ненадолго отключился в желании узнать, какое наказание ожидает Поттера. «Надеюсь, что-то связанное с болью», — с надеждой подумал Драко. Больше всего на свете он хотел заставить страдать своего заклятого врага от мучительной боли. После всего, что было, он заслужил это — обвинить его отца Люциуса в пособничестве Тому-Кого-Нельзя-Называть... «Что, — ехидно подумал Драко, — на самом-то деле было правдой». По сути, его отец был одним из любимцев Темного Лорда и преданным Пожирателем смерти. Драко, конечно, совсем не гордился этим. Кто бы стал восхвалять человека, который убивал и пытал людей для собственного удовольствия? Драко почувствовал отвращение — он все еще придерживался идей Чистокровности и Грязнокровности, но неужели и правда нужно убивать тех, кто не достоин жизни? Даже для человека, выросшего под влиянием Темных искусств, это было слишком. Драко был внезапно выдернут из своих мыслей, когда понял, что кто-то бессвязно бормочет в темноте коридора. Всматриваясь в тени и пытаясь разглядеть, кто бы это мог быть, он поднял палочку и, к своему величайшему восторгу, увидел кое-кого довольно знакомого —лохматая каштановая шевелюра и яркие, полные тревоги янтарные глаза. Бегающий взгляд , выражающий явные признаки испуга. Этим человеком оказалась третья составная часть всеми известного Золотого Трио — Гермиона Грейнджер. И, к удовольствию Драко, она была одна. Она все еще бормотала себе под нос, не ведущая, что оказалась поймана Драко Малфоем — ни много ни мало лидером Инспекционной дружины. Он поморщился, глядя на небольшой кусочек серебра, что был прикреплен поверх его значка старосты. Несмотря на власть, которой он наделил его, Драко презирал Амбридж так же, как и все остальные. Защита от Темных искусств теперь была такой же скучной, как и История магии, а одного лица Амбридж было достаточно, чтобы его начинало тошнить. Набравшись терпимости, Драко, окрыленный, решил остаться на своем месте, все так же скрываясь в темноте коридора. Как отреагирует Гермиона Грейнджер, когда поймет, что попалась? Интересно было бы посмотреть на ее лицо. Драко нахмурился, изучая Грейнджер взглядом серых глаз. Он вспомнил, как сотню раз вот так же наблюдал за ней: в Большом зале, на общих уроках (таких как Зелья, Уход за магическими существами и Древние руны), в библиотеке, на собраниях старост... «Блин, — горько подумал Драко. — Глазею на нее везде, где только увижу». Не то, чтобы он хотел этого. Как будто бы ему и впрямь хотелось пялиться на какую-то там грязнокровку. Я вас умоляю. Он мог назвать дюжину ведьм куда более симпатичных, чем Грейнджер... но почему-то именно она привлекала наибольшее его внимание, чем кто-либо еще. Она всех раздражала, даже ее соседи по комнате замечали за ней эту черту. Но она слишком выделялась своей уверенностью, безусловно достойной уважения, чем, к сожалению, и зацепила его. Он ненавидел ее за эту уверенность — она словно была независима, была способна идти по выбранному пути без чьей-либо помощи. Драко же постоянно искал поддержки у своего отца, потому что всегда находился в его тени. Его жизнь была спланирована на много лет вперед, отчего Драко иногда считал себя счастливчиком — ему не нужно было беспокоиться о своем будущем. Однако временами он ловил себя на том, что было бы интересно понаблюдать, как бы все происходило, если бы ему выпал шанс самостоятельно решать за себя, обходясь без советов Люциуса. Он бы до сих пор следовал намеченному для него пути? Или же выбрал бы другую дорогу? Сосредоточенно глядя на девушку перед ним, Малфой скривил губы. Он был уверен: она будет делать только то, что сама посчитает нужным. Ей не важны были слова других, оттого он и сделал такой вывод. Драко никогда не был настолько же уверенным в себе, как она. Он был уязвимым. И будет потерян и слаб, если останется один. Гриффиндор действительно идеально подходил Грейнджер. Драко завидовал ее отваге. Ее самоуверенности. Внимание его серых глаз переключилось на лицо Гермионы, которое в данный момент было крайне озабоченным. Драко вынужден был признать, что она была ужасно привлекательной в такие моменты. Щеки окрасились в ярко-розовый, когда он внимательней рассмотрел ее милое румяное личико: красивый, аккуратный носик, розовые губы, ярче самих роз. Его руки так и тянулись прикоснуться к ней, зарыться в ее непокорные волосы. Иногда, сам того не желая, он начинал думать о ней, и чувствовал отвращение от того, что был бы вовсе не прочь воплотить свои мечты в реальность. Прежде чем его мысли зашли бы слишком далеко, Драко тряхнул головой, поднял свою палочку и вышел из тени. — Ты попалась, Грейнджер, — протянул он лениво, когда Гермиона резко повернула голову, дабы встретиться с ним лицом к лицу. — Даже не пробуй сбежать, грязнокровка, потому что, уверяю тебя, мои ребята из Инспекционной дружины прямо за углом . — Я в любом случае не собиралась этого делать, Малфой, — в отчаянии выкрикнула она. — Просто думала заколдовать тебя. — И, полагаю, под страхом потерять очки факультета — не посмела бы? Драко самодовольно ухмыльнулся, когда она не ответила, зная, что он был прав. -Ну? — огрызнулась Гермиона. — Давай, тащи меня к Амбридж и покончим с этим. — Думаю, с этим можно повременить. — Вертя палочку в руке, он продолжал смотреть на Гермиону. — Мне вот просто интересно, какого Мерлина вам в голову взбрела идея создать Отряд Дамблдора. Это же глупо, да и к тому же, зачем? — Зачем? Тебе разве не кажется, что эта ужасная женщина на своих занятиях по Защите от темных искусств не научила нас ничему стоящему? Как нам защитить себя, когда придет Война? Как нам бороться с Пожирателями смерти... такими, как твой отец? Поджав губы, Малфой гневно наставил на Гермиону свою палочку. — Мой отец не тронет тебя, — прошипел он, — потому что я сам расправлюсь с тобой. Гермиона тоже достала свою палочку и угрожающе направила ее на Драко. Как смеет эта грязнокровка противостоять ему? За это он ненавидел ее еще больше — она была одной из немногих, кто был достаточно смел, чтобы сделать это. Он ненавидел ее за то, что начинал уважать; ненавидел то, что вынужден был ненавидеть себя, сравнивая свое положение с ее; ненавидел то, как годами хотел очертить контур ее лица своими пальцами и заполучить ее улыбку, ту самую, которой она частенько улыбается Поттеру и Уизли. Неужели он не заслужил ее нежного взгляда? Разве не позволено ему мечтать, что когда-нибудь она станет его? «Конечно же, нет, — прошептал голос в его сознании, — потому что ты слишком хорош для нее. Она ниже тебя по статусу. Она не больше, чем просто грязнокровка». Они стояли в тусклом коридоре, в тишине, с вызовом глядя друг на друга и не испытывая ничего кроме ненависти. Так продолжалось пока ушей Драко не достигли голоса из другого коридора. Он заметил, как выражение лица Гермионы переменилось с гневного на беспокойное — она знала, что эти голоса принадлежат другим членам Инспекционной дружины. Драко не понимал, что нашло на него, когда он сделал следующее: опустил свою палочку и оглянулся. — Уходи, Грейнджер, — пробурчал он устало. — В коридоре, откуда я пришел, никого нет. Ты будешь в безопасности. Гермиона уставилась на него. — Что? — Ты слышала меня. Иди по коридору, откуда я пришел и ни на кого не наткнешься. Я не буду доносить на тебя, даже если ты уже находишься под подозрением. — Зачем... — Иди! — прошипел Малфой. Гермиона кивнула и, не думая больше ни секунды, пробежала мимо него, исчезая за поворотом, как раз в тот момент, когда остальные слизеринцы явились в коридор, в котором находился Драко. Пэнси как всегда была при полном параде. — Я поймала Чжоу Чанг и девчонку Уизли, — ликующе произнесла она, скорчив гримасу. — Но так и не смогла отыскать Гермиону Грейнджер. Как жаль, может, кому-нибудь из вас удалось поймать ее? Драко потряс головой и оглянулся туда, где скрылась Гермиона Грейенджер. Что сподвигло его так поступить? А она даже не поблагодарила его, когда он спас ее от того, чтобы быть пойманной. Драко скривил губы и сильнее сжал свою палочку. Как же он ее ненавидел.