Любви все призраки покорны!

В детстве на Новый Год я часто задавал вопросы, такие как "А что это за люди с крылышками на елке?". И мама мне охотно объясняла, что это - ангелы, светлые души умерших людей. Тогда я не совсем хорошо понимал, что именно это значит "светлая душа", но позже, когда немного повзрослел, я уже точно знал, что когда люди умирают, и они хорошо вели себя при жизни, то они попадают в рай и становятся ангелами. А ещё позже я начал думать, что это всё не так и мы просто проваливаемся в забытьё. В черную пучину ничего, просто исчезаем без следа. Наверное, поэтому я вел весьма мрачный образ жизни, словно вампир какой. Почти ни с кем не общался, часто запирался у себя, дабы не слышать ругань родителей из гостиной, и вообще был замкнутым. Как будто душу за семью замками и печатями замуровал. Мечта была всего одна - свалить из дома как можно скорее, слава кому - то там, на небесах, что до осуществления моей мечты оставался какой - то жалкий год. И тогда я буду свободен от этой холодности и равнодушия родителей, от этой духоты безнадёжности, которая сопровождала меня, как палящее солнце в знойный день. От всего этого было ужасно плохо. В моей голове мысли о самоубийстве не были редкими гостями, но я упорно их выгонял, стараясь думать о том, что скоро смогу сбежать и никто не будет меня преследовать, так как всё будет по закону. Родители и так обо мне не особо пекутся, только и горазды, что ссориться друг с другом. Их я откровенно ненавидел всем своим существом. На свет - то породили, да на этом всё. Ничего больше. В школе дела тоже были ни к чёрту. Отношения с одноклассниками? Нет уж, увольте. С ними я вообще не общаюсь. Ну, стараюсь. Да, избивали меня часто, но кого волнует судьба мрачного семнадцатилетнего парня, который выглядит так, будто из 2007 прилетел? Нет, я не эмо и вены не режу, хотя иногда хотелось. Просто выгляжу так, ибо переживания о своём внешнем виде я ставил на последнее место. Я поморщился, когда из-за моей закрытой двери снова послышались крики. Снова скандал устроили на пустом месте. Хотя я не слышал, чтобы папа приходил. Вздохнув, я поднялся с дивана, который служил мне еще и кроватью, и направился к двери. Хотелось понять, из-за чего родаки опять раскричались в столь позднее время. Из гостиной доносился незнакомый мне ранее голос. Напрягшись, я прижался ухом к двери и принялся слушать, при этом, дотянувшись пальцем до выключателя, и тихо нажал на него. Свет в моей комнате потух с тихим щелчком, а я продолжал слушать, ощущая, как в груди трусливым зайцем пробежал страх. Мужской голос был мне точно не знаком, а голос мамы и вовсе пропал. Страх вернулся и крепко засел внутри, словно прячась от хищника. Замерев перед дверью, я попытался осознать, что там происходит. В голову закралась мысль о любовнике матери. Их всех я знал в лицо, но вот имена никогда не спрашивал. Я вообще предпочитал делать вид, что я просто тень или призрак, который просто живёт по соседству. Иногда они и правда в это верили, а я поражался тому, каких идиотов находит моя непутёвая мамаша. Но этот голос, который звучал из гостиной минуту назад, я не узнавал, хотя мог похвастаться хорошей памятью на голоса. Неожиданно к моей двери начал приближаться тяжелые шаги. Чрезмерно тихо отпрянув от входа, я быстро открыл дверцу шкафа и забрался в него. Так я делал часто, когда прятался от пьяного отца (а пьяным он бывал часто), так что это был, можно сказать, рефлекс. Прикрыв дверцу и затаив дыхание, я внимательно прислушался, не отводя взгляда от двери в мою комнату. Смотрел я на неё сквозь небольшие щели в дверце. Через несколько секунд она тихо скрипнула, и внутрь вошел незнакомец. Он огляделся, но при этом не включив свет. Боялся спугнуть меня или думал, что я сплю? Я с интересом смотрел, как он медленной походкой хищника приблизился к дивану. Никого на нём не обнаружив, он ещё раз огляделся и вышел из комнаты. Только тут я понял, что почти не дышу. Сделав тихий вдох - выдох, я снова прислушался. В гостиной было тихо. Страх сменился подозрением, когда входная дверь из квартиры хлопнула. Не решившись вылезти, я выждал около двух минут. И не зря. Входная дверь снова хлопнула, и снова раздались шаги. К моему изумлению, послышались звуки, будто что - то льётся на пол. Меня словно окатили ледяной водой. Прерывисто вдохнув, я тихо открыл дверь шкафа и выбрался наружу, продолжая прислушиваться к уже зловещим звукам из гостиной. Быстро подскочив к окну и легко подняв его, я схватил кроссовки из-под кровати (мне было жалко оставлять их в прихожей, зная привычку отца блевать сразу же, как только он перешагнёт порог) и уже хотел спрыгнуть из окна прямо на пожарную лестницу под окном, как сзади раздался вскрик: - Стоять! Сердце в груди забилось с такой скоростью, с какой оно бьётся у зайца, и я прыгнул вниз, даже не обернувшись. Ноги больно ударились о железные и холодные прутья, а ледяной ветер обдал моё лицо и забрался под толстовку. Кое - как удержав равновесие, я быстро натянул кроссовки и побежал вниз по лестнице. Я почувствовал, как что - то тяжелое приземлилось за мной следом, и с ещё большим остервенением бросился вперед. Голова сходила с ума от ужаса, руки начинали дрожать от холода (конец октября, между прочим!), но ноги упрямо несли меня вперед. Выбежав из переулка, где я спустился вниз, я бешено огляделся и, приметив круглосуточный магазинчик, со всех ног припустился к нему. Резко открыв дверь и услышав слабый звон колокольчика над головой, я поспешил в лабиринт стеллажей, надеясь затеряться там. Найдя весьма укромный угол, я облокотился о стеллаж и выдохнул. Сердце продолжало сходить с ума, а легкие болели. Попытался унять дыхание, которое с хрипом выходило из груди. Вроде, получилось. Наконец успокоившись, я прислушался. Колокольчик не звенел, значит, преследователь не последовал за мной. Осторожно выглянув из-за стеллажа и оглядевшись, я полностью успокоился. Усевшись на пол, я взъерошил волосы у себя на голове и попытался понять, что же случилось. К маме пришел какой-то мужик, что - то с ней сделал - хотя почему "что - то"? Он же её сто процентно убил! - меня не нашел, притащил в квартиру бензин - я в этом уверен! - облил всё, потом погнался за мной и упустил. Я похолодел. Если он меня упустил, то он может вернуться в квартиру и поджечь её. Вскочив с места, я помчался к выходу из магазина. Выскочив на улицу, я бежал к переулку, из которого совсем недавно выбежал. Но стоило мне приблизиться к пожарной лестнице, как я услышал выстрел.

***

Глеб недовольно шел домой, укутавшись в шарф по самый нос. На улице всего пять градусов, а ветер дует так, будто хочет отправить людей летать среди облаков. Проворчав что - то невразумительное, Глеб зашел в магазинчик. Вот угораздило же его беременную мать послать его за томатным соком именно в десять вечера. Отец как назло уехал в командировку, поэтому всю ответственность переложил на сына, который вскоре должен стать еще и страшим братом. Выбирая сок на полке, Глеб услышал резкий звон колокольчика, но не обратил на это внимания. Он был полностью погружен в свои мысли. В школе кто - то из класса умудрился сломать мужской толчок и заткнуть слив в раковине, а потом еще и воду включить. После звонка с урока все ученики высыпались в коридор и обнаружили, что весь пол залит водой. Класс Глеба отчитали, настаивая, чтобы виновник признался. Почему именно его класс? У учителей спросите, у них своя непостижимая логика. Схватив пакет томатного сока, Глеб уже направился к кассе, как заметил забившегося в угол парня. Вид у него был неважный: весь бледный, дрожащий от холода, с расширенными голубыми глазами, растрёпанными черными волосами, да еще и в одной толстовке с джинсами, которые были заляпаны непонятно чем. Глеб уже решил, что он, какой бездомный и скривился от отвращения. Но память услужливо предоставила ему картинки с этим самым парнем. Его имени Глеб не знал, да и желанием особым не горел узнать. Но он учился в его школе, это точно. Замерев на месте, парень задумался. Помочь ему или пройти мимо? Но долго думать не пришлось, так как странный парень, похожий на бомжа, резко встал и кинулся прочь из магазина, даже не заметив изучающего его Глеба. Тот только пожал плечами и отошел к кассе. Уложив купленный сок в сумку, которую он брал с собой всегда, когда ходил в магазин, Глеб вышел из магазина и пошел вниз по улице. Из его головы уже успел исчезнуть странный парень с безумными глазами. Но проходя мимо переулка, Глебу пришлось испуганно замереть, услышав выстрел. Резко оглядевшись и поняв, что не в него стреляют, он неуверенно повернулся к переулку. В его темноте почти ничего не было видно, но на земле отчетливо виднелось тело. Прерывисто вдохнув, Глеб дрожащими руками достал телефон и не менее дрожащими пальцами начал набирать номер полиции, а затем и скорой помощи. Сбиваясь, он объяснил ситуацию и принялся ждать, продолжая, не отрываясь смотреть вглубь переулка. Почему - то он был полностью уверен, что на земле лежит человек, а не куча какого-нибудь мусора. Оглядевшись, Глеб ещё раз с ужасом посмотрел в переулок, а потом быстрыми и механическими шагами зашел в переулок.

***

Я чувствовал, как лежа на холодной земле истекаю кровью. Выстрел пришелся мне прямо в грудь. Стреляющий прятался впереди меня, а я его даже не заметил! Тяжелые шаги подошли ко мне и надо мной навис убийца. Он потрогал мою шею холодными мозолистыми пальцами, фыркнул, а потом послышались шаги по железной лестнице. Мне не удавалось пошевелить ни какой частью тела. Я чувствовал, как жизнь покидает меня вместе с горячей жидкостью, которая растекалась подо мной лужей. В глазах постепенно темнело, и я не мог сопротивляться поглощающей меня тягучей неизвестности. Я утопал в ней, как в зыбучих песках. Дыхание замедлилось, а потом и вовсе исчезло. Вокруг была пустота. Ничего и ничто. Просто вакуум, как в космосе. Я даже ухмыльнулся, я оказался прав насчет загробного мира. Ничего нет. Ни рая, ни ада. Но ухмылка быстро сошла с моего лица. Это перестало меня радовать. Значит люди просто исчезают после смерти, ничего после себя не оставляя, кроме гниющего трупа. Глубоко вдохнув, я приоткрыл глаза. Мой взгляд уперся в белый потолок, и я тут же зажмурился - настолько он был ослепителен. Перевернувшись на бок, я понял, что лежу на чем - то мягком. Через секунду до меня дошло, что это кровать. Очень мягкая кровать. Очень странно. Сначала ничего, а потом комната с кроватью. Немного приподнявшись, я огляделся, прищурившись. На больницу не похоже, слишком чисто и... пусто. В белоснежной комнате ничего не было, кроме меня на кровати. Рядом даже капельницы не стояло. Оглядев себя, я с удивлением понял, что одет во всю ту же толстовку и джинсы. Чуть позже я нашел и кроссовки под кроватью. Потирая рукой лицо, я опустил ноги на пол. Всё было слишком странно. Я словно под наркозом находился, а потом проснулся. В голове была вата, ноги как будто свинцом налились, как и всё остальное тело. А ещё болела грудь. Прикоснувшись к болевшему месту, меня словно разрядом тока ударили. Голова резко прояснилась, и я застонал от тех воспоминаний, которые навалились на меня, словно снежный ком. Мужик, мама, шкаф, окно, лестница, магазин, улица, переулок, выстрел. И боль. Грудь разболелась ещё сильнее. Сжав толстовку на том самом месте, я часто задышал, молясь, чтобы эта боль как можно скорее прошла. Голова теперь начала кружиться. Белая комната завертелась волчком, и я без сил упал спиной на кровать и закрыл глаза. Мне казалось, что надо просто выспаться и всё пройдёт. Но не успел я насладиться хоть каким - то отдыхом, как ощутил, что лечу вниз. Распахнув глаза и замахав руками, я посмотрел вниз и увидел черноту. Белая комната и кровать исчезла, осталось только вечное падение. Мой рот открылся в немом крике, и я зажмурился, про себя вознося молитвы тому, в кого я до конца не верил. Но я хотел, чтобы этот ужас поскорее закончился. И он закончился. Я почувствовал, как моё тело больно ударилось о землю. Изо рта вырвалось болезненное шипение и я, морщась, приподнялся на локтях и огляделся. Я снова оказался в переулке. Вздрогнув, я резко сел, снова сморщившись от боли, отразившейся во всем теле. Когда глаза привыкли к темноте, я увидел какого - то парня, который навис над неподвижным телом. Присмотревшись, я подскочил на месте, зажав рот рукой, дабы из него не вырвался крик, нет, визг ужаса. В теле я узнал сам себя. Справившись с подступающей истерикой с помощью боли - укусил себя за ладонь - я еще раз оглядел себя, при этом ощупывая лицо и убеждаясь, что оно живое. Но если тело принадлежит мне, а сам я нахожусь, чуть ли не в десятке метров от него, то значит... - Я умер?! - не сдержал вопля ужаса я, схватившись за волосы и чуть ли не вырывая их с корнем. В голове настал настоящий хаос из мыслей. Они пробегали, врезались и создавали целую "мысленную аварию". Упав на колени и уперевшись руками в землю, я попытался осознать весь этот бред. А это был бред, потому что я был уверен, что жив! Но тут я вспомнил о выстреле в грудь и снова застонал, но уже от безнадёжности. Всё это было слишком бредово и странно, чтобы быть правдой, но это было и это пугало. Проведя рукой по лицу и поняв, что из глаз против моей воли полились слёзы, я с остервенением принялся их утирать. Держался целых три года, а тут заплакал! И даже наплевать, что из - за своей смерти, нельзя давать слезам волю! Если я так решил, значит, постараюсь придерживаться этого! И даже моя собственная смерть не отменит тех правил, что я сам себе поставил. Сделав глубокий вдох, я сел по-турецки и направил свой взгляд на моё бездыханное тело. Слёзы снова навернулись на глаза, а в груди сделалось дико пусто, но в тоже время и страшно. Я стал духом, призраком, тенью, тем, кем притворялся большинство времени. Вот это ирония. Во время своих размышлений, я совсем забыл про неизвестного, который навис над моим телом. И этот неизвестный во все глаза смотрел на меня с ужасом, даже рот приоткрыл. Это я заметил только сейчас. Встретившись с ним взглядом, я, немного нахмурившись, наклонил голову в бок. Голова неизвестного тоже наклонилась в бок. Махнув рукой, я увидел, как его взгляд проследил за ней. Замерев на месте, я подполз к нему по грязной земле и остановился перед ним. Протянув руку, я щелкнул его по лбу. Тот тут же отскочил от меня и начал отползать назад, вон из переулка. Я только удивленно замер, а потом кинулся к нему, схватив его за куртку, не давая сдвинуться дальше. - Ты тоже умер? - спросил я, с удивлением смотря незнакомцу в глаза. Тот только испуганно замотал головой. Я непонимающе отпустил его и он тут же ударился копчиком о землю, но не двинулся с места, продолжая взирать на меня с открытым ртом. - Значит, ты живой и видишь меня, - пролепетал я, отходя назад и не веря своим словам. Это уже переваливало за планку бред и становилось настоящим безумием. Я хотел задать ещё один вопрос, но меня прервал взрыв, донесшийся, откуда-то сверху.