Совместная жизнь

Сколько бы Эобард не пытался сосредоточиться на работе, все попытки прерывались непрошеными мыслями о женихе. Улыбающийся, весёлый Барри мелькал перед глазами, подобно красной тряпке, и Тоун просто не мог это игнорировать. Нет, в таком состоянии работать над чем-либо было невозможно, хотя профессор и отчаянно пытался обмануть себя, что всё в порядке. Отодвинув микроскоп, Эобард устало откинулся на спинку стула и уставился в потолок, словно на нём мог найти ответ на вопрос: знает ли Барри, что Обратному Флэшу совершенно не с кем проводить мальчишник? Вряд ли, хотя Аллен явно подозревал, потому что он сотню раз спрашивал, уверен ли Тоун в сохранении такого странного обычая. Гордый профессор сказал, что нет ничего страннее самой свадьбы, значительно преувеличивая свои шансы пережить вечер в хорошем настроении. Оно оставило его достаточно быстро, стоило только подумать, что там, в другом веке, Барри веселится, пользуется сывороткой, которая способна позволить ощутить действие алкоголя. В конце концов, он просто с кем-то говорит, и этого было достаточно, как и для глупого повода ревности, так и для обыкновенной тоски, что Аллен проводит время с другими людьми. Тоуну было плевать на мальчишник, а вот на людей вокруг Барри нет. Острое чувство собственничества не притупилось. Время тянулось бесконечно, но когда Эобард посмотрел на часы, то понял: он оторвался от исследований ровно пять минут назад, а впереди ещё была вся ночь. Примерно в полночь следовало отправиться в постель, заставить себя уснуть, чтобы не сгрызть ногти от волнения. Таков был план Тоуна на тот момент, потому что об утре профессор старался не думать. Оно и без того будет странным, не нужно ещё и размышлять о нём. Свадьба с Флэшем. Эобард закрыл лицо руками, будто это могло помочь ему смириться с данным фактом, который казался чем-то вопиющим. Они ведь были врагами, и профессор уже не был уверен, в какой момент всё изменилось. Да и знать он это не шибко хотел. Призрачное ощущение, которое изредка подкрадывалось к Эобарду, как порыв ветра, не оставляло его уже несколько месяцев и буквально шептало: «А что, если всё это сон?» Это было самым большим страхом Эобарда. Он довольно часто вскакивал по ночам от кошмаров и едва ли не в панике пытался найти рядом с собой мирно спящего Аллена. Если же его там не оказывалось, Тоун мгновенно мчался в прошлое, просто чтобы убедиться — ему лишь показалось. И Барри каждый раз встречал его недовольным ворчанием, хотя Эобард бросался на него молча, заключая в крепкие объятия. В последний раз Аллен был настигнут внезапным приступом любовника на кухне, когда время перевалило за полночь. Тоун набросился на него, буквально повиснув на шее, как исчерпавшая себя игрушка. Вероятно, он мог вечность так простоять, пока Барри раздраженно не высказался: — Сколько можно так появляться, Эо? Какого чёрта происходит? Тоун не мог позволить себе признаться, что просто боится его потерять. Это словно означало для него поражение собственного эго, которое Эобард, вне сомнения, оберегал. Но ему когда-нибудь придётся объясниться, однако об этом профессор не думал. В голове Тоуна всё ещё был приснившийся ужас, его личный кошмар. Темнота, окружавшая его со всех сторон, пока он медленно брёл по длинному коридору, начала будто тянуться к нему, пытаясь коснуться. Странные порывы ветра, взявшиеся из ниоткуда, пихали Эобарда вперёд, как люди, толкающие ведьм в пропасть в не лучшие на земле времена. И Тоун сдался: он побежал вперед не быстрее обычного человека, чувствуя себя омерзительно и пристыжено. Куда пропала скорость? На этот вопрос найти ответа профессор не мог. Оставалось лишь бояться, что теперь он навсегда будет без неё, как обычный человек. Когда впереди показался обманчивый намёк на свет, Эобард ускорился, желая оказаться где угодно, но не в объятиях этой мерзкой темноты, которая яростно желала заполучить его. Но он споткнулся. Так позорно, что становилось стыдно до корней волос при одном воспоминании. Эобард открыл глаза всего лишь через несколько секунд, однако сразу понял — что-то изменилось. Странный гул, нарастающий постепенно с каждым шагом, вместе с диким шёпотом, заведомо предсказывающий все неудачи в жизни профессора — растворились в ослепительно-ярком, желтовато-красном свете, подобном закату солнца, разве что краски были ближе привычного понимания. Прошло действительно несколько секунд, но Эобарду почудилось, что вечность. Голова внезапно налилась свинцом, и, тихо выдохнув и сжав зубы, Тоун поднялся с идеально гладкого пола. Пространство, что наполнилось болезненно-ярким огнём цветов, было узнаваемо. S.T.A.R. Labs, в её прекрасном блеске, однако что-то здесь не так. Безусловно, коридор был слишком длинный, но это не всё. Эобард нутром чувствовал подвох. Жёлтый и красный редко встречаются просто так, особенно в освещении S.T.A.R. Labs. И лучше бы на этом сон прервался, оставив разум Тоуна в покое, без ужасных картинок, которыми увенчались его попытки узнать, что же всё-таки не так. Пройдя ещё немного, профессор вошёл в первую попавшуюся дверь, желая лишь уйти подальше от раздражающего освещения. На миг он прикрыл глаза, морщась от едкой боли и мельком думая: «Какого чёрта здесь происходит? Где все?» Ответ, что все разошлись по домам, казался бы логичным, если бы не увиденное далее. — И единственным верным решением будет… Знакомый голос заставил Обратного Флэша резко вскинуть голову, в попытке взглядом найти источник уверенного тона. Найдя его, Тоун ошарашено уставился на собственную копию в центре конференц-зала. Другой Эобард Тоун смело читал лекцию перед пустыми креслами, будто сам видел в них чьё-то незримое присутствие. Растерянный, поддеваемый интересом Обратный Флэш прошёл вдоль рядов и сел прямо напротив себя самого, думая лишь о том, насколько все преувеличено и одновременно пугающе. Ведь что может быть хуже для профессора, чем пустой зал? Но горе ученого не сравнится с потерей любимого человека. Словно почувствовав эту мысль, подсознание мгновенно подарило беспокойному разуму Эобарда венец его кошмаров: рядом с переполненным от чтения лекции эмоциями Тоуном возник Барри. Такой Флэш не раз мелькал в воображение профессора до отношений, и разум постарался сделать его реалистичным. Барри был сломлен, избит довольно сильно, судя по капающей с лица крови, а костюм порван в нескольких местах; он явно не принадлежал восстановлению. Эобард не контролировал себя. Желание вскочить с места, подбежать к возлюбленному и забрать его от безобразной пародии на своё прошлое, могло бы быть осуществлено, если бы Тоун не осознал, что будто прилип к креслу. Это не позволило ему даже двинуться, в то время как грозное отражение замолчало и медленно посмотрело на Барри. Посмотрело на его Барри, будто слишком давно ждало этого, и в этом взоре Тоун действительно узнал себя. Ему стало так страшно, что профессор дёрнулся, стремясь сдвинуться с места. И снова безрезультатно. Тогда он попытался крикнуть Аллену, чтобы тот бежал, ведь Тоун знал, каков будет финал. Но голос оставил его. Эобард ничего не мог сделать и был вынужден смотреть на воплощение самой главной мечты из прошлого: смерть Флэша. Как давно слёзы коснулись щёк — невозможно вспомнить. Он лишь всё ещё пытался как-то предупредить Барри, вырваться и помочь, но когда ему внезапно удалось это, раздался хруст шейных позвонков любовника. Эобард закричал и резко сел на кровати, шумно дыша. Прошло несколько секунд, прежде чем он принялся шарить по пустой кровати. Не думая, он рванул к Аллену, желая ощутить его дыхание, обнять, прижать к себе и, услышав сердцебиение, понять, что всё хорошо. Хотя бы на этот момент всё хорошо, но Барри вдруг так злобно нарушил тишину, и Тоун позорно растерялся. — Я… — Эобард нервно сглотнул и хотел было отстраниться, однако сил не хватало. Слишком больно было пересказать сон и не менее болезненно признаваться Аллену в своих кошмарах. Да и отпускать его не хотелось. — Я должен был тебя увидеть, Барри. Флэш даже не обнял его, будто не рад был видеть, будто готовка еды, от которой профессор его нагло отвлёк, намного важнее. От этой ужасной мысли Эобард только плотнее прижался к Аллену, не желая терять его ни на минуту. — Для чего? — устало спросил Барри. — Что с тобой происходит, дорогой? — Много чего, — выдохнул Тоун. — Это не важно. — Нет, важно. А теперь скажи, почему ты постоянно носишься ко мне? Отмазку Эобард выдумывал непростительно долго, потому что разум был занят лишь восторженным криком, что Барри жив, здоров и полностью принадлежит ему. А хотелось бы, чтобы принадлежал ещё больше. — Я соскучился. — Врёшь, есть что-то другое. Для чего ты прибегаешь, Эобард? — Я хотел… — предательский щелчок в голове не позволил договорить ему, и Тоун просто замер, не в состоянии закончить. Аллен терпеливо ждал минуту, прежде чем словесно подтолкнуть Эобарда продолжить, но вдруг в сознании профессора вспомнился вопрос дочери, который едва ли не заставил его покраснеть, и который он никогда бы не задал Барри в обычное время, хотя сам профессор невероятно хотел это спросить. Положительный ответ Аллена был главной мечтой собственнических чувств профессора. — Я хотел спросить: ты выйдешь за меня? — выпалил Эобард и окончательно остолбенел от своего же вопроса. Что уж говорить о Флэше. — В смысле… блять. Повисла тишина, в которой можно было услышать слабые гудки бытовых приборов и почуять острый запах приготовленного мяса. Эобард не хотел смотреть в глаза Барри, физически не был способен из-за одной только мысли, что ему могут сказать «нет». Лучше бы он промолчал или свёл всё к шутке, но Аллен не слышал его мыслей, ведь в голове ещё эхом отдавался вопрос любовника. — А как же кольцо? — наконец выдавил из себя Барри, приобняв Обратного Флэша, который стал цепляться за него только сильнее, словно боялся навсегда потерять. — И встать на колено? — Я перед тобой на колени не встану. — Несколько раз уже было. За такую реплику Барри получил лёгкий толчок, но затем Тоун снова прижался к нему, уже красный от стыда из-за воспоминаний. — Всего лишь дважды, и отнюдь не потому, что делал предложение, — пробормотал Обратный Флэш, зарываясь пальцами в волосы любовника. — Так это всё же стоит расценивать как предложение? Барри старался не побуждать в голове рой вопросов, связанных с данной темой, и искренне надеялся, что Эобард ляпнул это просто так. Но с каждой секундой уверенность в этом растворялась в тёплых объятиях. Даже сам Тоун давно узрел великолепные плюсы брака и не желал услышать отрицательный ответ на свой вопрос, ведь появился реальный шанс удерживать Барри максимально близко уже на законных основаниях. Нет, не то, чтобы не желал, а боялся услышать отрицательный ответ. Он бы означал отказ Барри от него. — Барри, либо отвечай, либо больше не появляйся в моей жизни, — прошептал Тоун, сильнее сжимая пальцы на затылке парня, в приступе ужасной, болезненной мысли, что всё может кончиться сейчас из-за дурацких ночных кошмаров. — Ну, грубо говоря, вот сейчас ты сам появился. Эх... Ты ведь понимаешь, что это непросто, — вздохнул Барри. Сердце Тоуна ёкнуло. — Мы из разных веков, и… — Да или нет, Аллен? Эобард спросил это слишком тихо, за что немедленно обругал себя. Нельзя было позволять некой слепой надежде скользнуть в голосе, особенно когда звучит столь важный для Эобарда вопрос. Способ привязать Барри — это то, что ему нужно. Чего только не скажешь под давлением внутреннего страха. — Да, Эобард, — шепнул на ухо Барри, слабо улыбаясь. — Я согласен, но нам нужно обсудить для этого достаточно много вещей. — Утром. Всё утром. Последние силы оставили Тоуна, когда дыхание Флэша обожгло ухо. Он больше не хотел стоять на кухне, чувствуя себя полным идиотом из-за ночных кошмаров, которые вынудили его так бездарно озвучить один из сложных вопросов. Единственным желанием стало оказаться в постели с Барри и забыться крепким сном, не позволяющим видеть омерзительные сны. Аллен позволил ему сделать это так же спокойно, как и потом доверил выбор колец на вкус Эобарда. В результате чего они поругались, но довольно страстно помирились. Когда Тоун вспомнил это, на губах невольно возникла улыбка. Может быть, ради этого действительно стоит посидеть вечер в одиночестве, перед одним из самых главных в жизни событий. Теперь Барри Аллен будет принадлежать ему официально, разве не повод для счастья? Эобард резко развернулся, когда услышал уверенные шаги за дверью, а через секунду в комнату заглянула Мелони, державшая в руках бутылку дорого виски. — Я знала, что ты здесь, — усмехнулась девушка и зашла внутрь; дверь автоматически закрылась за ней. — А ещё знала, что будешь один, поэтому принесла это. — Алкоголь не действует без… Она не позволила отцу закончить, что, несомненно, было привычкой всех Тоунов. — Сыворотку добавила. Ну же, пап, у тебя мальчишник. Спорить с Мелони было бесполезно, да и сам Эобард не горел желанием это делать. Он все же отчаянно нуждался в компании родного человека, а не работы. — Может, пойдём ко мне в кабинет? — усмехнулся Тоун и поднялся с места. — Лаборатория мне осточертела. — Ого. Лаборатория и осточертела? — неподдельно удивилась девушка. — Значит, я пришла вовремя. Она даже не подозревала, насколько вовремя, ведь Эобард в любой момент мог начать донимать себя дурными мыслями, которые в конечном итоге рисковали закончиться плачевным поступком в реальности. Но этого не случилось. Впереди у профессора была душевная посиделка с дочерью, а утром сборы на свадьбу и несвойственное ему волнение. Длинная ночь предвещала ему незабываемое будущее.