Смотри, горка!

— Будешь ещё? — протянул он ей бутылку «Jack Danielʼs». — Какой глупый вопрос… — она посмотрела на него исподлобья. — Конечно же, да. Никто не помнил, сколько бутылок они уже выпили. Пошли в разнос, да. Они знают друг друга всего ничего, дня два назад они встретились взглядами на лестничной клетке в подъезде. Оба поняли сразу: это точно оно. Это то, что нужно было каждому из них. — Знаешь… ты не шибко выделяешься на фоне толпы, — она сделала глоток. — Это меня ещё больше заводит. — Нравятся невидимки? — он гаденько ухмыльнулся. — Извращенка. Ночь была так легка. Времени, как и литрам алкоголя, они тоже давно потеряли счёт. Шёл снег, сияли выставки магазинов, отовсюду светили огни и неоновые указатели. Везде стояли украшенные ёлки — всё-таки, скоро Новый Год. Все так трепетно готовятся к предстоящему торжеству. — Мне так нравится Новый год. В это время особо чувствуется домашнее тепло, — он загляделся на одну из многочисленных выставок на витрине. Там была огромная наряженная ель, гора подарочных упаковок, и манекены, демонстрирующие зимнюю коллекцию одежды. — Это всё розовые сопли и качественный маркетинг, не более. Он посмотрел на неё с недоумением: — Не справляешь Новый Год? Может, ты ещё и день рождения свой не справляешь? — Не справляю, — она отхлебнула ещё глоточек. — Не справляю потому, что это, в первую очередь, социальные праздники. Я хочу сказать, что где-нибудь в Тайге, под сосной, в полнейшем одиночестве, они не имеют смысла. — Но ты ведь не в Тайге, — он изумился. — Дай мне тоже. — Пожалуйста, — она протянула ему бутылку. — Но у меня нет человека, который хотел бы подарить мне подарок, и мне соответственно тоже некому дарить. Следовательно, Новый Год для меня — то же самое, что и любой другой день. Просто число в календаре. Не более того. Как и день рождения, как и Пасха, как и День космонавтики, как и второе июня. — А что у тебя второго июня? — Ничего. Он втянул голову в шею. Он правда не ожидал подобной чёрствости от своей спутницы. Она же, наоборот, не понимала, как можно быть таким инфантильным. — Что же ты предлагаешь отмечать? Если совсем без праздников, то очень скучно. — Я точно знаю, что если праздновать, то только собственные достижения. И только по этому поводу я могу спокойно бухнуть. — Предлагаешь создавать свой собственный праздник? Она кивнула. — Ага. С блэкджеком и шариками. Он засмеялся. Потом из его уст прозвучало: — А как же сегодня? Что ты такого сделала в этот день, что сейчас совершенно спокойно кутишь? — Из института выгнали меня, — он поперхнулся. — И это ты называешь достижением? — «Саморазрушение — вот, что действительно важно» — прозвучало однажды в «Бойцовском клубе» Паланика. А если честно, то я свою книгу дописала. Год назад, ровно. — Предлагаю за это выпить! — он сделал несколько глотков и протянул даме. Дама хихикнула и сказала: — Предложение отклоняется. Мне сегодня ещё нужно как-то до дома дойти. — Протестую против отклонения предложения! — Протест против отклонения предложения отклоняется! Они залились мягким, пьяным смехом. Она всё же выпила, а он пообещал ей, если что, донести её на руках, даже если сам будет «в щи». Они шли по заледенелым дорожкам. Из-за массы огней было светлее, чем днём. — Жаль, что я не взяла солнечные очки, — сказала она и натянула на глаза капюшон. — Я не хочу, чтобы ты прятала свои глаза… — его робкие слова заставили её сердце окончательно растаять. На самом деле, ему правда нравилось за ней наблюдать. В его глазах она была сказочно красивой. Круглое лицо, смотрящий вверх кончик носа, пухлые губы, каштановые волосы и широко распахнутые карие глаза казались ему идеальными. Она не относила себя ни к одной субкультуре, но была одета почти как тру-хипстер: куртка до колена цвета варёной сгущёнки, чёрные узкие джинсы и коричневые угги. Ему доставляло удовольствие каждое её движение. Каждое её пьяненькое слово заставляло его посмотреть на мир по-новому. Издалека она, наверняка, была похожа на мелкую наркоманку — неясные подавляющему большинству телодвижения, смеющийся тонкий голос и огромные синяки под глазами. Он любил в ней и это тоже. Может, даже больше всего остального. Они повернули со Школьного проспекта на Ленинскую улицу. Их дом находился совершенно в другой стороне, и не смотря на время, они даже не думали уходить. — Смотри, горка! — закричала она. Он прищурился и заметил в далеке малоосвещённую детскую площадку, неподалёку от которой находился крутой склон. Он замялся. Вот чего ему сейчас только не хватало, так это, конечно же, горки. — Ну, чего ты молчишь? Побежали скорее! Он тяжело вздохнул. Отнекиваться было бесполезно, да и отказать ей он не в силах. Ему ничего не остаётся, как с криком:« Стой, я всё равно быстрее добегу!» помчаться за ней. Как только они добежали до самой высшей точки горы, они взялись за руки и одновременно съехали. Вот уж дожили, катаются прямо как дети малые. Но главное, что понравилось обоим. Из-за кучи резких поворотов, и общей крутости склона в конце-концов, как и в какой позе они оба только не катились. И при этом порядочно извозились в снегу. Кое-что они всё же не учли: в конце склона обосновался сугроб. Огромный, заледенелый сугроб. Сначала, с дикими криками в него врезался он, а затем уже в него въехала она. Было скорее смешно и холодно, нежели больно. Они хохотали. Им было весело. Снег, успевший попасть во все места, заставил их обоих мигом протрезветь. Отплевавшись и отряхнувшись, они посмотрели друг на друга. Они были невероятно близко. Их губы слились в поцелуе, впервые за вечер. Этот поцелуй с привкусом виски длился долго, не то пока у них воздух не кончился, не то пока они не осознали, что сидят в сугробе. Она тоже поняла, что для неё он лучше всяких сказочных принцев. Высокий рост неплохо сочетался с дрищавым телосложением, вытянутое лицо со слишком длинным носом на нём. Светлые волосы, голубые миндалевидные глаза. Длинное чёрное пальто в сочетании с синими джинсами явно не придавало ему аристократического вида. Единственный человек, который умудрился надеть кроссовки в такой-то мороз, уму непостижимо. Синяк на правой щеке давал понять, что нрав у него буйный. Сейчас, когда он в таком состоянии, он был феноменально податливым. Ей это нравилось. — Я замёрзла… согрей меня. — Не здесь… — прошептал он и улыбнулся. — Пойдём ко мне. Я тебя согрею как смогу, честно. Все прекрасно всё понимали. Она посмотрела на него: — Пойдём.