Цветы огня

На далекой планете Пилирс росли дивные цветы крилицы. С древнего языка пилирских единых народов слово крилиз переводилось, как огонь.

***

Была полная темнота, которая выделяла яркую звезду на небе. Одна, но сияющая столь ярко, что обводила контуры двух образов, чудесная звезда дарила чарующую загадочность этой ночи. Двое шли вдоль неровной тропы, идущей между огромными деревьями. Не было необходимости в этом пути, не было никакой серьезной причины в этом пути, ни совесть, ни страх, ни гонение - ничто не вело их туда, лишь желание собственное. Всё племя спало в столь поздний час, но двое шли по неизведаной тропе судьбы. По дороге они слышали как поет ночной киц, напевающий прекрасные мелодии, то растягивая, то издавая частые обрывистые звуки. Шейка его светилась, словно накаливалась, когда тот выпускал свои удивительные звуки. При всем своем пении он приставуче следовал за двумя неизвестными. Он прыгал с ветки на ветку, из одной стороны тропы на другую, смотрел на гостей, заглядывая прямо в их немного виднеющиеся глаза и, слегка опечалившийся, улетел в глубь леса. Подул прохладный ветерок, обволакивающий тела и проникающий сквозь тонкую черную ткань двух неизвестных. Он был божественен в столь теплую ночь. Виднелся выход из леса. Деревья резко закончились, виднелось огромное поле, а над ним черное небо. Звезда всё также ярко светила холодным своим светом. Двое остановились перед выходящими из земли цветками. Цветы имели мрачный черный окрас. Вдруг подул легкий ветерок, но не такой, какой был на выходе из леса. Этот ветер дул вертикально вверх. Непобедимое желание взлететь вместе с ветром овладело неизвестными. Черные лепестки дивных, но загадочных растений начали подниматься в воздух, отрываясь от ветвей, словно потерявшие притяжение. Не успев взлететь на большую высоту, листья загадочного растения загорелись. Они загорелись сразу тремя цветами: красным, синим и зеленым. Летели вверх, в неизвестность. Летели и горели, но сгорали не сразу. И вот, уже всё небо покрыто разными цветами. Яркие краски наполняли запылившиеся сердца жизнью. Эти цветы росли столь длительное время лишь ради недолгого полета. Находились в оковах земли и наконец-то освободились. Лепестки улетали вдаль, и вот, они уже почти испарились в темноте. Горящее небо вскоре снова стало былым. И, казалось бы, ничего не было: не было цветов, не было огней, не было их полета, но только сердца до сих пор наслаждались произошедшим. Только сердца сохранили всё это. И значит, что эти цветы не зря росли столь долгое время, значит, что это всё было не зря.