Лучше я

- Фи-и-ил… - тянет Клинт, вцепившись в него и норовя облапать пониже спины. Он пьян – не настолько, чтобы путаться в собственных ногах, но достаточно, чтобы начать думать исключительно нижним мозгом. - Агент Бартон, - ровно отзывается Коулсон, невозмутимо и без видимых усилий удерживая его на расстоянии, позволяющем соблюдать приличия. Это не обязательно, потому что в коридоре жилого блока никто не смотрит на них – все остались в зале, внимать торжественной речи Фьюри. - Что, - фыркает тот, глядя на Фила лихорадочно блестящими глазами, - мне уже пора спать? Я не хочу. - А чего же Вы хотите, Бартон? – устало потирает лоб Коулсон. - Тебя хочу, - выдает вдруг Клинт, толкая его к стене и вжимая в нее своим телом, и выдыхает. – Я хочу тебя трахнуть… - он горячо и мокро ведет языком по шее замершего Фила до его уха. – Мне так нравится, когда ты без этих шмоток, у тебя такое тело… - он прихватывает мочку зубами, прикусывая на секунду, сходя с ума от того, что Коулсон не делает ни одного протестующего движения. – Хочу вылизать тебя, взять твой член в рот, пока буду открывать тебя пальцами… А потом слушать твои стоны и видеть твое лицо, когда ты будешь кончать… - Бартон подается вперед бедрами. – У тебя уже стоит, правда? Затуманенным от алкоголя мозгом он не сразу соображает, что Фил рывком хватает его, разворачиваясь вместе с ним так, что теперь прижатым спиной к стене оказывается сам Клинт. Коулсон, отлично чувствующий сквозь четыре на двоих слоя ткани, как сильно тот возбужден, негромко произносит ему в самое ухо: - Наверное, лучше я, Бартон. Вы, по-моему, не в состоянии, - и отстраняется. Несколько мгновений Клинт смотрит на него обалдевшим взглядом, а потом с глухим стоном тянется за ним, явно собираясь поцеловать, и восторженно задыхается, когда Коулсон на полпути встречает его язык своим, и они ласкаются вот так, не соприкасаясь губами. Бартон сходит с ума каждый раз, когда Фил, застегнутый на все пуговицы, вытворяет что-то развратное, дикое и возбуждающее специально для него, но с тем же спокойным видом, с каким, например, подписывает отчеты. Он и представить себе не может, как непробиваемого Коулсона сейчас ведет от его податливости, отзывчивости. Обычно Клинт все еще колючий и упрямый с ним, будто переступает через себя, когда жаркими ночами сорванным шепотом шепчет, что ему хорошо. Бартон не выдерживает первым, накрывает рот Фила своим, прихватывает его губы, посасывая и покусывая то верхнюю, то нижнюю, и сдавленно стонет его имя, когда Коулсон забирается ладонями ему под рубашку, принимаясь гладить горячую кожу. Фил отстраняется, и Клинт смотрит на него напряженным, выжидающим и уже как будто более трезвым взглядом, словно готов убежать в следующую же секунду. Но Фил знает, что Бартон не уйдет, к тому же, он стоит слишком близко, слишком часто дышит – и Коулсон подается вперед. - Хочешь меня? – рвано выдыхает он в миллиметре от губ Клинта. – Помочь тебе с этим? – чуть отодвинувшись, он проводит ладонью по его бедру, переходя на пах и сжимая твердый член через джинсы. Тот шипит сквозь стиснутые зубы, выгнув шею, а Коулсон свободной рукой сгребает воротник его рубашки, притягивая к себе и напористо целуя. Продолжая одной ладонью ласкать Бартона через джинсы, Фил скользит другой по его спине, останавливаясь на левой ягодице и чуть сжимая ее. Он улыбается в поцелуе, когда Клинт толкается бедрами в гладящую его руку. Подразнив еще немного и не прекращая страстно целовать, Коулсон расстегивает ремень Бартона, потом – пуговицу и «молнию», чуть приспускает джинсы с его бедер и оттягивает резинку белья, освобождая напряженный член и тут же обхватывая его ладонью. Клинт что-то мычит ему в рот и разрывает поцелуй, но Фил как раз в этот момент делает первое плавное движение рукой вверх-вниз, и Бартон запрокидывает голову, не справившись с реакцией собственного тела. Фил смотрит на его красивое лицо, исказившееся от удовольствия, на влажные губы, приоткрывшиеся в беззвучном «а», на скользящий в собственной ладони ровный ствол с крупными венами, и ласкает все быстрей и жестче. Клинт часто дышит, то и дело выгибая шею и упираясь головой в стену, и через пару секунд Коулсон забирается ему в джинсы второй рукой, поцарапав тыльную сторону ладони о зубцы расстегнутой «молнии», но едва ли обратив на это внимание, пробирается пальцами в жаркую тесноту, под тяжелые яички. Бартон издает звук, больше всего похожий на всхлип, а потом вскидывается, когда Фил упирается пальцем в гладкое, сомкнутое колечко мышц, и сладко стонет. Ему хочется, чтобы рука на члене двигалась быстрей и сильней сжимала, поэтому он накрывает ладонь Коулсона своей, задавая темп, но тот шепчет, проникая в него вторым пальцем: - Давай, покажи мне, как тебе нравится… Как ты делаешь это… Тот смотрит на него помутневшим взглядом, начиная скользить сомкнутыми пальцами по горячей и влажной от смазки коже члена, обводит оголенную головку подушечкой большого пальца, чуть выгнувшись. Фил шумно выдыхает рядом, гладя его бедро. - Ты же… - начинает Бартон, но воздуха не хватает, он трогает себя резче. – Ты же знаешь… что мне нравится. Поможешь?.. Фил улыбается, и его пальцы внутри Клинта упираются именно туда, куда нужно. Бартон хватается за него свободной рукой, притягивая к себе и целуя, чувствуя, как напряжены его плечи. Тот прижимается к нему сильней, упирается твердой плотью в бедро, и почему-то именно это становится последней каплей: Клинт резко выдыхает, сильно прогибаясь и кончая, сам удивляясь, что так быстро. Он вжимается в плечо Фила, обжигая влажную кожу дыханием, а едва придя в себя, сверлит его почерневшим взглядом: - Я хочу еще. Коулсон рывком притягивает Клинта к себе, обхватив его затылок, целуя – ожесточенно, почти кусая, и тот неожиданно отвечает так же агрессивно, жадно вылизывая его рот и шаря ладонями по телу. С нечитаемым выражением сумасшедше блестящих глаз глядя на Фила, Бартон торопливо дергает «молнию» его брюк и поворачивается, упираясь ладонями в стену и прогибаясь. Коулсон рвано гладит его по спине, снова проникает пальцами внутрь, наскоро раскрывая, лаская гладкие стенки и чувствуя, как обволакивают его податливые мышцы. Свободной рукой он поглаживает бедра и ягодицы Бартона, то и дело задевает основание его члена, заставляя Клинта невнятно поскуливать. Глядя на красивый изгиб его поясницы, Фил с глухим стоном приставляет сочащуюся смазкой головку к заманчиво-раскрытому входу и прикусывает губу, глядя, как отверстие, растянутое им для себя, чуть сжимается и снова расслабляется. Он медленно направляет себя внутрь горячего тела и входит несколькими короткими резкими движениями. Клинт закрывает глаза, Коулсон выдыхает ему в плечо, наслаждаясь ощущением расступающихся мышц, и перехватывает его бедра поудобней, ускоряясь. Клинт бесстыдно толкается навстречу сильным, размеренным движениям, вскрикивает и стонет «Да-а-а… Господи, как классно», слыша, как стон Фила сливается с его собственным. Тот резко подается назад, медленно протискивается вглубь, а потом бьется в нем очень быстрыми, короткими толчками, выгибая шею и облизывая враз пересохшие губы. Он сжимает Клинта ладонью, лаская и заставляя захлебываться стонами, иногда просто прижимая возбужденную плоть к напряженному животу, целует шею, доводя до исступления, и Бартон неприлично громкий, его совсем не волнует сейчас, что кто-то может услышать. Наконец, издав низкий, гортанный стон удовольствия, он запрокидывает голову, неконтролируемо стискивая Фила внутри. Тот вцепляется в его бедра и резко выпрямляет спину, сводя брови, а потом коротко вскрикивая. Оргазм скомканный, быстрый, как вспышка, и почти не приносит облегчения. Клинт тянет Фила за руку куда-то в уголок потемней, и Коулсон отстраненно понимает, что на общее торжество они уже точно не попадут.