Сердце в бинтах

Пожалуйста, не умирай, Или мне придется тоже. Ты, конечно, сразу в рай, А я не думаю, что тоже. (Л.Гурченко - "Хочешь")

      Ханна знала, что умрёт. Она знала наперёд, что не сможет выжить, и ничего не предпринимала, просто приняла это как должное. Да, она сражалась со всеми, в ком кипело желание вернуть магии светлое имя и предназначение, поставить на место Того-Кого-Нельзя-Называть и его сторонников, а если быть проще - желание жить, спастись. Да, Ханна билась, но чувствовала себя ущербной и незначительной фигурой на этом поле.       Девушке было страшно. Она часто испытывала страх, поэтому щекочущее в грудной клетке чувство прижилось к ней. Ханна просто привыкла к нему. Но сейчас... Сейчас всё было по-другому. Необузданная и всепоглощающая паника наравне с жутью распространилась по всему замку. Здесь пробуждалась смерть, и это были не шутки.       Колено саднило и ныло, глубокий порез на шее, неровно распространившийся от корней волос до правого плеча, зудел и кровоточил. Руки девушки были в холодном поту и мелко дрожали, из-за чего ей приходилось перехватывать волшебную палочку.       Метрах в двадцати от себя девушка увидела энергичную фигуру. Невилл только что заклинанием сбил с ног пожирателя.       Ханна никогда не сомневалась в правильности выбора шляпы. Пока все открыто или в душе посмеивались над неуклюжим Долгопупсом, она знала, что Невилл - истинный гриффиндорец. Просто нужно подождать, пока внутренняя чаша не наполнится и скрытая отвага за неимением места вырвется наружу.       Ханна хотела просто остановиться и смотреть, как юноша ловко орудовал палочкой и спрыгивал с лестницы.       Девушка отшатнулась и срывающимся голосом выкрикнула "Остолбеней!". Омерзительный мужчина, который с сумасшедшей ухмылкой несся к ней, поменял траекторию пути и врезался в стену.       Ханна была бесхребетной и мягкосердечной девушкой. Подруги и учителя, не задумываясь, называли это добротой, и только сама Аббот знала цену своей хваленой мягкости. Она не была достойна Невилла. Никто не был его достойным и не смел паршиво с ним обращаться. Ханна всем сердцем ненавидела каждого недоброжелателя любимого гриффиндорца и душой болела за его друзей, а потом плакала в туалете, осознавая насколько глупо поступает. "Подбадривающие" речи Плаксы Миртл никогда не приносили желаемого эффекта. К слову, призрак к этому и не стремился.       Грохот. Ещё один крик и ещё одна смерть.       Ханна заскулила. Мимо неё с истеричным смехом пролетела Беллатриса Лестрейндж. Девушка упала на пол, разодрав кожу на здоровом колене и на ладонях. Палочка выскользнула из рук. Ханна, ужаснувшись, протянула руку к ускользающей от неё палочке.       Ханна пересекалась с Невиллом везде: в библиотеке, в коридоре, на лестнице, во время еды - и, прикрываясь волосами, наблюдала так за ним. Где бы она ни находилась, её взгляд всегда был устремлён ни на знаменитого Гарри Поттера и его друзей, ни на первых красавчиков Хогвартса, а на него, на Невилла.       Волшебная палочка под напором чьего-то мощного сапога треснула. у Аббот расширились глаза и участилось дыхание. Направляющиеся к ней с мрачной медлительностью ноги не сулили ничего хорошо. Усилием воли девушка заставила себя поднять взгляд. На неё, оскалив в кривой улыбке свои пожелтевшие зубы, хищно смотрел пожиратель.       Неожиданно и не понятно для чего, Ханна стала вспоминать. Она снова прожила тот момент, когда случайно налетела из угла на Невилла, как рассыпалась в неловких извинениях перед ним; воскресила в памяти все с ним недлинные диалоги, после которых она часто билось головой об стену со словами "Надо было не так сказать, надо было не так сказать..."; вспомнила, как надеялась, что юноша пригласит на бал именно её, как волновалась за него после урока защиты от тёмных искусств, где лже-Грюм показал действие Непростительных Заклятий на пауках, и даже выразила лично беспокойство по этому поводу, за что гриффиндорец её поблагодарил; как держала за него кулаки, когда Невилла в Отряде Дамблдора стали посещать успехи; как однажды подбросила открытку в честь дня Святого Валентина, от чего у неё до сих пор пылали щеки. Конечно, открытка была анонимной, и всё же... Она вспомнила воодушевляющую речь Невилла, когда Тот-Кого-Нельзя-Называть снизошел до них и любезно предложил перейти в ряды его сторонников.       Ханна будучи пугливой и наивной натурой была готова отдать за Невилла жизнь.       В глазах застыли слёзы, скрипнули зубы.       Кого она обманывает? Она не способна на такие поступки! Она даже заступиться за него не могла! Всегда в любой потасовке, в стычках со слизеринцами, в унижающей Невилла обстановке, Ханна сжимала кулаки, терпела, хотела ответить и заступиться, но никогда этого не делала. Потому что она трусиха, и, в отличие от Невилла, у неё нет никакой чаши смелости.       Что-то с грохотом рухнуло рядом с Ханной.       Девушка подняла испуганный взгляд. Перед ней, запыхавшись, стоял Невилл. Рядом неподвижно распластался тот самый пожиратель. - У тебя всё хорошо?       Ханна вложила в протянутую руку свою дрожащую ладонь. От неожиданности у неё хватило сил только на слабый кивок. - Точно? Будь осторожней. Меня или кого-то другого в следующий раз может и не быть, - гриффиндорец улыбнулся. - Да... - Где твоя палочка?       Ханна неопределенно махнула рукой, указывая на пол. Невилл в тщетных попытках обшарил его взглядом. - Держи.       Протянутая волшебная палочка вернула девушке дар речи. - Нет! Нет, что ты! Тебе нужнее, - запротестовала Ханна.       Юноша, не желая слушать, замотал головой. - Пожалуйста, не надо...       Парень взял ладонь девушки и вложил в неё палочку. - Осторожней.       Дерево охладило и без того ледяную руку. Ханна вздрогнула. Невилл развернулся. Не понимая, что делает, она вцепилась в локоть гриффиндорца. - Пожалуйста, только выживи, не умирай! - с появившимся ниоткуда жаром, произнесла Ханна. - Убей Сам-Знаешь-Кого и не дай себя убить! Они и твоего ногтя не стоят! Только, пожалуйста, прошу тебя... - тут по щекам потекло что-то теплое и послышался всхлип. - Только живи, не умирай... долго-долго, до глубокой старости живи.       Невилл удивленно обернулся и пытался успокоить девушку, по-своему истолковав её речь. - Ты чего? Из-за палочки?       "Из-за тебя! Ты же видишь, я тобой живу!"       Ханна судорожно кивнула. - Не волнуйся, со мной ничего не случится. Уж поверь, - Невилл улыбнулся. И ушёл.       Дура.       Девушка с минуту смотрела ему вслед. Ей хотелось закричать. Ей некуда было выплеснуть сорвавшиеся с цепи эмоции. Ханна с небывалым остервенением бросилась на пожирателя, который медленно и негодующе поднялся с пола, пустила на него заклинание и вытолкнула в окно. После одышки к девушке вернулось самообладание. Ханна неожиданно поняла,что смерть совсем рядом. Витает в воздухе, находит лазейки, пробирается в самые потаённые уголки и сеет напряжение и хаос. Образ старухи с косой казался сейчас таким наивным.       Ханна ловила каждое слово Невилла, знала наизусть его манеру поведения, жесты и походку. Могла закрытыми глазами узнать его из тысячи. А он готов был узнавать только одну.       Девушка прижалась и с криком "Экспеллиармус!" и соответствующими движениями руки сбила стремительно летящего в сгустке черного дыма врага.       Она была необычной, даже слишком странной, себе на уме, с огромным количеством тараканов и заморочек в голове.       Послышался взрыв. Пролетевший камень полоснул плечо Ханны. Девушка зашипела от неприятной боли.       Полумна. Полоумная Лавгуд. Луна. Её звали по-разному, но девушке, казалось, было все равно. Даже на самые неприятные выходки она не обижалась, и это было довольно мудро. Вот только ослепленная ревностью Аббот этого не замечала.       Из глаз опять брызнули слёзы, и рана тому не была причиной.       Невилл любил её. Ханна это видела. Видела, как он с восхищением смотрел на Полумну, смущено краснел при встрече, радовался, как чемпион по квиддичу, когда между ними возникал непринужденный разговор. Ханна кусала губы и завидовала, как ни низко это было.       Девушка увидела одного из близнецов Уизли. К нему нёсся огромный паук. "Остолбеней" не заставил себя ждать.       Будучи боязливой и бесхребетной особой Ханна боялась даже собственной любви и, желая Невиллу счастья, пыталась искренне радоваться за него и Полумну. Не получалось, но Хана, впрочем как всегда, терпела.       Прогремел мощный взрыв. Стена угрожающе накренилась.       Ханна была рада, что увидела, как чаша отваги наполнилась, и Невилл показал своё истинное лицо гриффиндорца.       Девушка запнулась.       Хм. Забавно. Забавно умереть на войне между тёмной и светлой магией не от заклятия, а от упавшей стены, не от направленной в твою сторону палочки с искрящимся смертоносным потоком, а от рухнувших каменных массивов.       Спустя секунду страшный грохот сотряс стены Хогвартса.       Из-под груды камней выглядывала грязная хрупкая девичья рука, ладонь которой крепко сжимала волшебную палочку.       Досадно. Ханна так и не поняла, что на многое была готова ради Невилла.       Жаль. Невилл так и не узнает, что её сердце до последнего момента билось только ради него и за него.