Ведьма и колдун

«Сжечь ведьму!» Сколько же ей тогда было?.. Совсем ребёнок внешне. Нескладная и одновременно вполне себе ладная – ох, удивительно, как ей тогда это удавалось! – девчонка с длинными огненно-рыжими волосами. Худая, перепачканная, зеленоглазая и слишком нахальная, наверное. С чего они решили, что она ведьма? Ах да, тот старик вдруг вспомнил, что видел её в детстве. И что она за полвека, а может, и больше, практически не изменилась. И всё. Толпе никаких других обвинений не понадобилось. Ей всегда нравились воспоминания. В них для неё пряталась какая-то особенная притягательная сила. Пусть даже помнила она больше плохого, чем хорошего. «Я никак не могу расслышать своё имя…» Это уже не имело никакого значения. Зачем ей собственное имя, когда ей выкрутили руки, привязали к столбу, вокруг которого так предусмотрительно было разложено всё для сожжения? Какая разница, как зовут какую-то там ведьму? Ей дорога одна – на костёр. Феи – крохотные искры пламени – кружились вокруг неё. Ей хотелось поиграть с ними, пока не пришло время отводить глаза людям, однако она услышала отчаянный крик откуда-то оттуда, где толпа. Вода оставалась холодной даже в разгар лета. Девушке, впрочем, было безразлично. Сейчас она вспоминала неудачное сожжение, этот неловкий инцидент «охоты на ведьм», и бледная-бледная кожа вспыхивала тусклым светом. Крохотные всполохи огня в испуге кружились вокруг её головы. Призрак с огненным водопадом волос погружался в тёмные воды. Здесь её едва ли отыщут. Её брат горел. А её – её пламя даже не коснулось. «Ты ведь не думаешь, что сможешь укротить огонь?..» — Он словно насмешничал, кривя своё умирающее лицо. Дура, дура, дура! Она никогда бы не сумела! И её хотелось выть из-за этого. Но её зелёные глаза только рассматривали Шотландию. Тлеющие рыжие волосы. Цвет искр на кончиках придал удивительную живость. Расползающиеся ожоги. Светлая кожа становилась розовой, заливалась краснотой, бугрилась небольшими волдырями, лопавшимися, когда к ним подступала следующая волна более крупных пузырей. Раскрывшиеся, голодные воронки из ошмётков, сворачивание кожи, как будто она сделана из бумаги. Чёрные струпья, похожие на хлопья. Угольная плоть перемешана с пока ещё целыми участками. Обугленная кость смотрела на неё, окружённая лохматыми струпьями. Дымящаяся ткань. Ей казалось, что шерсть спекалась с кожей. — Мор! Скотт выглядел потрясающим уродом. Ожоги неспешно ползли справа налево, от красного к жёлтому и чёрному по белизне. И в протянутые руки этого монстра она прыгнула, едва лишь феи пережгли верёвки. Голыми ногами по горящему дереву, превращая ступни брата в пронзительную боль, грубую, топорщащуюся желтизну многочисленных волдырей. Когда она будет вскрывать их, они станут кровоточить… Но тогда они прижались друг к другу. Перепуганная ведьма и полусгоревший защитник. Запах горелой плоти, от которого её желудок недовольно забурчал, а рот наполнился слюной. Тишина распространялась, как волна от рухнувшего в воду камня. Она чувствовала покалывание – её пытались отыскать. Улыбка превратила печальное лицо Мор в маску голодного монстра. Пусть ищет, маленький колдун. В эту игру можно играть и вдвоём. Самый-самый край их с братом земли, на котором она стояла на цыпочках, готовая немедленно ринутся на Зелёный остров, к Ирландии. Однако она не могла этого сделать. Скотт очень недвусмысленно выразился относительно возможной встречи с Англией. Поэтому она могла только наблюдать, дрожать, как в лихорадке, и бессильно сжимать кулаки. Ирландия валялся на земле и хрипел. А может, звук порождал выбиваемый из него воздух. Или выдавливаемый – Мор видела, как Англия сначала кулаками, а потом и ногами избивал брата. И слышала. Треск рёбер, на которые давила нога младшего брата. Пузырящаяся кровь на меловых губах, растягивающихся в усмешке. Сухо ломающиеся кости рук – концы так остры, что разорвали мышцы, продырявили кожу и теперь выглядывали наружу, в окружении запекающейся и продолжающей сочиться крови, драных волокон и ползающих мушек. Пульсация изливающейся внутри крови – и расползание мышц, разрывы органов. Булькающий гогот на устах и безумие в глазах Ирландии. Даже когда Англия выстрелил ему в живот, он продолжал захлёбываться смехом и кровью. — Она… покажет тебе… — Ирландия ослабел так, что не мог подняться. По его одежде расплывалась кровь. Местами ткань странно топорщилась, будто бы и рёбра частично выглянули наружу. Но основное пятно начиналось от пробитой пулей дыры. — Кто «она»? Кто?! — Англия ударил брата ногой в живот, но тот лишь всхлипнул. От смеха. Если бы она держала нос по ветру, то смогла бы почувствовать запах пороха от второго выстрела. Уже в грудь. В лесу ей опасаться нечего. Кому интересны обнажённые девицы? Вот и Мор так думала. Её искал единственный оставшийся в Великобритании колдун. Кожей она ощущала его интерес, его азарт, его резкую магию. Он искал несколько топорно, да и неудивительно. Он ведь не на своей земле. Шотландия любовалась своими тонкими руками, которые усеивали иглы. Из мелких вен кровь упругими толчками выбиралась наружу. Красное на белом. Английский флаг. Хлеб и мелко нарезанное мясо. Немного горелое, но Скотт не силён в готовке. Хотя она рада и этому. — Неплохо на вкус, верно? — сказал Шотландия, задумчиво крутя в руке вилку. Она кивнула. И тогда он воткнул себе вилку в чудом – видимо, его волшебство постаралось, – почти не пострадавший глаз. Второй как раз был полностью здоров. Повезло, наверно. С хлюпаньем Скотт вытащил его из глазницы – омерзительный, мокрый глаз на вилке, с болтающимся нервом. — Ешь, Мор. Глаза, говорят, безвкусны, но… — Он умолк, увидев, как перекосилось её лицо. — Во имя всех святых, Мор, ты же сейчас спокойно ела мою плоть!.. С того времени у неё и появилась привычка на Самайн отгрызать ему пальцы. Кровавые пятна поутру, хохочущий Скотт, перевязывающий руку… Глупо, конечно. Однако она уже привыкла. Привкус плоти, который она так любит. Свежей, поразительно мягкой, с хрустящими костями и солоноватой кровью. И устраивает она себе трапезу собственным братом исключительно во время его сна. Она уселась под деревом и начала тихо выплёвывать древние, как сама их со Скоттом земля, слова. * Англия пытался отыскать свою сестру. Он бессовестно жульничал, пользуясь магией, и то едва смог приблизительно очертить круг поисков. Ведьма умела скрываться, и Артур это признавал. Он и о её существовании узнал точно буквально на днях. До этого же приходилось лишь догадываться. — Почему ты? Почему не она?! — Артур пытался проскользнуть мимо Скотта, чтобы своими глазами убедиться в словах королевы, что Шотландий две, но старший брат умел не пускать. — Не слишком-то ты был огорчён, когда я стоял рядом в белом платье и подписывал документы о создании Великобритании. Ещё скажи, ты мой почерк не узнал. — Пусти меня, ублю!.. Пощёчина звенела, а щека Англии, которую он накрыл своей прохладной ладонью, горела огнём. — Заткнись. Ты не увидишь её, пока я этого не позволю. Он огляделся. Лес без единого животного. Мёртвый без их звуков, но всё равно живой – поскольку здесь повсюду было волшебство. Волшебство, которое он когда-то жадно поглощал, осушая магические силы братьев. Тогда Англия не понимал, как можно стать сильнее – или он просто не хотел ждать. Артур хотел продолжить свой путь, как его скрутил кашель. Сухой, проводящий по горлу наждачкой. К нему добавилась вспыхнувшая, как лампа, пронзительная боль – переломанные кости словно прорывали кожу, заставляя нервы кричать и рваться. Ему казалось, поверни он голову – и увидит торчащие желтоватые обломки. Кружащих вокруг мух, липкий гной, шевелящихся червей. А потом… — Я не фея, я ведь уже говорила тебе. Они сидели по разные стороны одного дерева. — Я ведьма. А ты колдун. — Нам было бы хорошо вместе. — Ты выпил бы мою магию. — Нет! — Да. Мор поджала губы. Артур пытался отдышаться после наведённых на него иллюзий. Однако теперь они хотя бы могли увидеть друг друга.