Никто

Когда мне почти стукнуло двадцать (или уже перевалило за второй десяток, сейчас не припомню; помню, до дня рождения оставалось недели три, может, меньше), я встретил девчонку. Если бы мне сказали, что ангелы способны спускаться на Землю, — я бы поверил. Мне действительно казалось, что она — одна из тех прекрасных существ, которые присматривают за нами, людьми. И пусть я не верю в Бога. Даже имя ее на божественное похоже было, но к старости я его запамятовал: то ли Луиджи, то ли еще как; думаю, роли это не играет. Помню, как она вздрагивала каждый раз, как слышала свое имя. Еще плечи ее помню: такие маленькие и хрупкие, точно детские. И глаза — большие и наивные, карего цвета, а в лучах солнца — с медовым отливом. Помню щеки, словно у маленького грызуна (особенно когда дулась — так на хомячка была похожа). И помню, как губы свои поджимала, когда плакать хотела. Волосы, помню, закалывала стареньким маминым крабиком, а они маленьким золотистым фонтаном вылезали из-под заколки. Для меня она была лучиком, теплым и ласковым. Нежным. Точно зимнее солнце; подходящее сравнение: светит, но не греет. Она светила ярче, чем маяк. И оставалась холодной. Мраморная кукла, радующая глаз. Любил ли я ее? Даже сейчас я не могу дать ответа. На тот момент мне еле перевалило за второй десяток, за душой не было ни гроша, работу найти не удавалось, и с родителями возникли проблемы: отец был болен. А я гулял по паркам, сжимал в руке хрупкую и холодную ладонь моего ангела, не замечая ничего вокруг. Были ли мы друзьями? Однозначно — нет. Мы были знакомыми. Могли провести вечер вместе, если она захотела бы. Прогуляться под дождем, после чего я месяц отлеживался с бронхитом. Встретить рассвет, сидя на перекрестке с бутылкой дешевого вина (кажется, мы его так и оставили на перекрестке, не сделав ни глотка). Ходили босиком по городским улочкам, и мочили ноги в фонтане. Не могу вспомнить, как же ее звали. Дьявол, так старался запомнить имя. Календарь показывал наступление зимы (кажется, был январь или февраль). Неважно. Было холодно, солнце скрывали хмурые тучи, временами в небе кружились снежинки. Эта зима запомнилась мне прекрасным вальсом, который я не в силах был остановить. С деньгами по-прежнему было туго, но на работу я все-таки устроился — это радовало. Мелодия вальса затихала, а мое солнце, подобно тому, что в небе, не появлялось. Я сходил без нее с ума… Сейчас я понимаю, что, наоборот, — я сходил с ума, когда она была рядом. Но тогда этот единственный ангелочек был моим всем. Навязчивая идея: старинная мраморная кукла. Холодное зимнее солнце. Яркий маяк. Моя любовь, мой друг и знакомая. А я для нее был просто Нацу. Пережиток прошлого. Один из возможных кусочков, которых ей не хватало. Для нее я был никто.