Метеор Революции

В такие моменты Рено искренне хотелось, чтобы здание корпорации Шинра было короче этажей на 40. - … если чокобенок не разобьет скорлупу яйца, он умрет не родившись. Наши души заключены в оболочке этой планеты и жаждут освобождения! Так пробурим же новые скважины, построим новые реакторы и завоюем этот старый мир, приведя его к обновлению путем научно-технической революции! Во имя революции! Цифры над искусно расчерченными лазером дверями личного президентского лифта весело мигнули и сменились на надпись «TOP-S». Одуревшая от руфусовского шестидясетиэтажного (в самом прямом смысле) бреда толпа вывалилась на свежезагаженный воздух под мидгарское солнышко. Прокашлявшись, все чинно выпрямились и вальяжно расселись за круглым столом на резных ножках. По кивку Руфуса Ценг соскочил и через пару секунд, когда со столешницы исчезла осевшая с прошлого собрания пыль, Рено убедился, что стол сияет белизной, а паровозика, выцарапанного им на прошлой неделе, уже нет. То ли стол заменили, то ли у Ценга свои приемы. Собрание ждало. Руфус и Генезис, проникновенно глядя друг другу в глаза, декламировали, каждый о своем. Елена закрашивала черным маркером розовые лампасы. Они возвращались к прежнему виду каждый раз, как Елена отвлекалась, Руфус считал, что это связано с концом света. Или не считал, но не преминул прочитать лекцию об этом, Генезис тогда разъярился и долго орал что-то о конце лакокрасочной промышленности. Собрание ждало. Ценг собирал и разбирал пистолет, по сорок восемь с половиной секунд на каждый цикл. Циссни таскала у него патроны и кидала их за парапет, вутаец все равно каждый раз выщелкивал пять патронов. Два остались в грудинах у тех, кто теснил их к зданию, однажды много вечностей назад. Анжил умиленно смотрел то на Руфуса, то на Генезиса, в отсутствие слов их несинхронно движущиеся челюсти смотрелись действительно забавно. Собрание напряженно ждало. Наконец, Ходжо рискнул высказаться. Откинувшись на холодную железную спинку стула, он начал: - Согласно правилам, неве… Сидевший справа анжиловский щенок ткнул ученого локтем под ребра, а его наставник подхватил слово: - Невероятно, но… Ходжо прокашлялся, поправил галстук и продолжил: - Так вот, именно нев… - Невнимательность, Сефирот, удерживает тебя от того, чтобы сходить за чаем. – Ходжо слегка позеленел, схватившись за ребра после повторного маневра, но Рено все равно не было его жалко. Шурша пятью подъюбниками, Лучший из Лучших стремительно направился в подсобку, колокол юбки дергался, подпинываемый при широких солдатских шагах. Спустя семь сборок пистолета Сефирот выкатил на крышу столик и, сервировав чай, занял прежнюю позицию за плечом Анжила. На шее у него нервно пульсировала жилка, и Рено бы не сказал точно, от злости или от напряжения. Причина, в общем, все равно была одна и та же – Невесте приходилось убирать волосы в высокую прическу. Во-первых, сефиротова грива собиралась в довольно тяжелый узел, так что требовались ощутимые усилия, чтобы держать голову прямо, а во-вторых, от натяжения волос у генерала в процессе болела голова, а после – скальп. Ну, и в-третьих, конечно, мало кому нравилось именоваться «Невестой Розой», но тут уж Анжил, по мнению Рено, перестраховывался. В чайные наперстки вмещалось не менее чем по пол-литра жидкости, так что все старательно оттягивали момент. Руфус и Генезис декламировали, Ходжо пыхал пробирками, Ценг чистил пистолет, Руд и Рено рассматривали плетение сефиротовых кос и топорщащиеся на шее короткие серебристые волоски, рядом с Еленой росла поленница закончившихся черных фломастеров. Выиграть у Анжила могли Генезис, Ценг и, может быть, Ходжо, но тот еще ни разу не выходил на арену. Чему все остальные были, между прочим, несказанно счастливы. Ну, допустим, нет у него толпы монстров под халатом, ну выиграешь у него, и чем потом драться? Вопрос "чем драться?" стоял ребром всегда, именно поэтому сам Рено был невестой всего два раза, и то до первого боя. Ну, он же не виноват, что других профессионалов в обращении с электрошокером не нашлось. А еще ему все равно не нравилась длинная, лезущая под ноги юбка и накрахмаленные манжеты. Хоть удавка не прилагалась, и на том спасибо. Редко брали в Невесты и Руда - любителей рукопашной было мало, и Циссни. Сам Рено не представлял, как можно махать сефиротовой компенсацией, но ему и не светило, в общем говоря, выигрывали генерала только Анжил и Ценг. Клацал металл под пальцами начальника турков, пить чай допивали в напряженной тишине. Веселые искорки во взгляде Фейра, который тот бросил на наставника, растворились в ней без следа. С шумом отставив чашки, протарахтев стульями, Хьюли и его щенок поднялись и один направился к незаметной до того, восходившей из центра громадной винтовой лестнице белого мрамора, а второй к лифту. Сефирот следовал на шаг позади своего победителя, судя по тому, как дергалась вниз правая рука, ему нестерпимо хотелось подобрать подол юбки, но устав, пусть и отсутствующий, запрещал. Оставшиеся за столом приготовили бинокли. Когда солджеры вышли на арену, у Сефирота в руках оказалась огромная бейсбольная перчатка на палочке. Антураж в этот раз составляли различные изображения ладоней - статуэтка "Овация", рука Мидаса в полотенце, бесчисленные массажеры, подушки и матрасы. В ответ на недоуменный взгляд противника Зак развел руками: - Ну, не вспомнил я ничего умнее. Остальные, вон, вообще не вспомнили. Устало отмахнувшись от него, Анжил поднял голову к мидгарскому смогу и начал что-то споро бормотать, затем повернулся к Сефироту и приобнял его одной рукой, второй водя по затянутой в красную саржу груди. Тот прогнулся в спине, но собранные волосы коварно сместили привычный центр тяжести, и генерал все-таки рухнул на подставленную руку. Начиналось любимое общественностью цирковое представление - вытягивание Масамуне. В шлепаньи юбок и мельтешении кружевных оборок стояит, отставив ногу подальше и прогнувшись, генерал. Голова запрокинута, бирюзовые кисточки на эполетах плещутся у ушей, будто серьги. Особенно сильные порывы ветра подкидывают подол платья до середины икр, обрамляя розоватым тюлем тренированные генеральские ноги в кожаных гамашах. Убедившись, что Невеста в устойчивом положении, Анжил отодвигается, все дальше и дальше, вытягивая за собой два метра стали. Наконец, отсалютовав, он возвращается и, целуя Невесту на удачу, возвращает его в нормальное положение. Руфус опустил бинокль, снял кепку с кожаным козырьком и летящей красно-белой надписью во весь лоб и вернулся к позвякиванию ложечкой в пустой чашке. Все остальное было никому не интересно, если анжиловский щенок выиграет, они узнают об этом первые. И последние, потому что единственные. Ложечка звенела о фарфор в такт лязганью металла. Хьюли и Фейр резали воздух. Им не нужна была революция, хотелось только домой, в дурной мир, но свой.