Охота на "Золушку"

      Инспектор Накамори завопил: «Не уйдешь!» и выпрыгнул в окно следом за Кайто Кидом. В отчаянном броске ему в самую последнюю секунду удалось ухватиться за лодыжку наглого вора.       Зарычав, полицейский попытался подтянуться, но сделать это, держась за чужую ногу, было под силу разве что акробатам из остававшегося внизу цирка. Плотная белая ткань брюк Кида, как он осознал еще через несколько мгновений, скользила.       - Инспектор, ну что же вы! – укорил его нахальный мерзавец с ноткой – возможно, полицейскому просто почудилось – испуга в голосе.       Дельтаплан, уже успевший прославиться в Париже и Нью-Йорке, стал опускаться на газон парка. Инспектор подумал было, что ему удалось перегрузить летательный аппарат, и преступник вот-вот окажется в руках полиции, но эту мысль быстро вытеснило осознание простого факта: подсвеченная голубыми огнями мигалок земля приближалась слишком медленно, а руки соскальзывали всё быстрее.       Он подумал об Аоко, которой он обещал почитать на ночь сказку из подаренной на день рождения красивой книги, и вцепился в ногу вора изо всех сил. Пальцы мигом заныли, а потом он и вовсе перестал их чувствовать. В ушах свисте ветер. В темноте мелькали огни – далекие фонари или окна домов за деревьями. Но преступник явно предпочитал ткань, которая ни за что не могла зацепиться, и инспектор сползал всё ниже и ниже. В какой-то момент в его руках оказался ботинок Кида – хорошо начищенный и от того тоже скользкий, но на нем были шнурки. Накамори из последних сил вцепился в них пальцами, вознес молитву любому ками, который мог его услышать, и зажмурился.       Нога вора выскользнула из обуви, и полицейский с зажатым в руках ботинком полетел вниз… Он не успел осознать, что вот-вот расшибется насмерть, когда городской пруд принял его в свои объятья. Два пластиковых лебедя-лодочки от удивления стукнулись друг о друга бортами.       Подоспевшим патрульным пришлось хорошо промокнуть, чтобы вытащить инспектора на берег – он ни в какую не желал расставаться с бесценной уликой. Хотя по мнению осматривавшего героя дня врача «скорой» Накамори просто не мог разжать руки.       Следы Кида снова затерялись, и начальство отпустило инспектора домой всего через полчаса выматывающей канцелярской волокиты. Придя домой, Накамори первым делом поспешил в комнату Аоко – свет маленького ночника всё еще горел и дочка сидела на кровати, обхватив книгу, бывшую едва ли не больше нее. При виде отца, одетого не в привычный костюм, а в выданную взамен промокшей одежды форму, её глаза засияли.       - Папа! – потянулась она к инспектору. – Ты прямо как Прекрасный Принц!       Накамори потрепал её по щеке, внутренне ужаснувшись, что мог бы сегодня и не вернуться к этим восторженным глазам и объятьям.       - Ты выбрала, что мы сегодня будем читать, милая? – спросил он. Ну и что, что она уже ходила в школу? В книге всё еще было слишком много незнакомых иероглифов.       - Золушку! – уверено заявила дочка, распахивая книгу. – У нее самое красивое платье!       Инспектор рассмеялся и сел рядом, помогая Аоко удерживать тяжелый красочный том. В голове у него зазвенел тревожный колокольчик, но Накамори заставил его умолкнуть – сейчас было время отца, а не полицейского. Палец девочки уткнулся в первый столбик, и она принялась громко читать историю других отца и дочери…       Позднее, за пару часов до рассвета, подсказанная сказкой мысль вернулась и выдернула инспектора из сна. Тихо, чтобы не разбудить семью, он вышел на кухню, где принялся размышлять, глядя на сереющее небо за окном и выкуривая одну сигарету за другой.       Наконец, когда зашевелились занавески на окнах соседнего дома, и Чикаге Куроба в синем спортивном костюме и желтых наушниках выбежала на утреннюю пробежку, он решился. Разбуженный эксперт сомневался, что утверждение «если я могу различать цвета на улице, значит уже утро» - это приемлемая мера времени, а услышав, ради чего его подняли в такую рань, вообще рассвирепел. Но своего Накамори добился.       Ближе к обеду в цирке удалось собрать всех рабочих сцены, уборщиков, акробатов, фокусников и дрессировщиков, которые работали в помещении на протяжении недели. Инспектор Накамори не сомневался, что познакомиться с новой планировкой здания и с устройством сценического оборудования Кид мог, только затесавшись в число работников. Выдернутые из института специалисты-ортопеды старались держаться подальше от него и поближе к кофейному автомату. В глазах их мерцало пугливое возбуждение – как минимум один из них уже знал, о чем напишет диссертацию.       - Накамори-кун, признавайся, что ты задумал? – добродушно толкнул инспектора локтем вынырнувший из-за кулис Куроба Тоичи. – Никак хочешь вывести кого-то из нас на чистую воду?       Фокусник, а с недавних пор и сосед инспектора приехал в цирк едва ли не раньше всех и тут же умчался проверять, не испортил ли вор его бесценные хитрые механизмы. Накамори беспокоила такая поспешность.       Хоть он признавал, что охота за Кидом развивает его паранойю, Куроба слишком хорошо вписывался в профиль подозреваемого: он был фокусником, много путешествовал, был нужного роста… Вот только у Куробы была семья, и поселился он буквально на виду у инспектора. Если последнее еще можно было списать на самоуверенность, то представить себе вора, откалывающего самоубийственные трюки, когда его дома ждет ребенок, Накамори не мог. Не после пережитого вчера.       - Я не могу сказать тебе всего сейчас,- кашлянул инспектор. – Это может сорвать план. Все должны узнать о моей идее одновременно. Пройди на манеж, ко всем…       - Как прикажете, инспектор, - Куроба шутливо отдал честь и, больше ни о чем не спрашивая, занял место среди трех десятков других подозреваемых.       Дождавшись, когда все офицеры займут свои места, а эксперты настроят оборудование, Накамори вышел в центр манежа. Он поборол недостойное желание подняться на тумбу для слонов и объявил собравшимся:       - Как кое-кому из вас известно, вчера вечером, преследуя Кайто Кида, мне удалось сорвать с его ноги ботинок, - он окинул сидящих кругом людей внимательным взглядом, но все выглядели одинаково растерянными и сбитыми с толку. – Сегодня утром эксперты как следует изучили улику, установили размер ноги и прочие особенности походки преступника…       Ортопеды клялись, что смогли определить по изношенности ботинка даже вес, но в это полицейский особо не верил.       - Сейчас все вы должны будете пройти ряд тестов и…       - Примерять хрустальный ботинок? – пошутил какой-то клоун.       На всякий случай Накамори сверился со списком персонала – это действительно был клоун - и прорычал в ответ:       - Если потребуется!       Первыми, без особых проверок с манежа отпустили тех, чьи ноги и рост были заметно меньше обозначенных. За ними - двух гигантов, которые не смогли бы уместить ступни в ботинок даже под страхом смерти. Потом инспектор решил избавиться от подозрений раз и навсегда, послав в объятья ноговедов Куробу Тоичи.       Измерив его царственно протянутую ступню, специалисты покачали головами:       - Слишком широкая. Ботинок будет узок!       Накамори не сдался и собственноручно натянул улику номер один на ногу соседа. Далось это с трудом, а подозреваемые и даже некоторые полицейские под конец смеялись в голос. Куроба же перенес эту процедуру со стоической невозмутимостью и даже прошёлся вокруг манежа, когда инспектор потребовал. Но Накамори уже понял, что ошибся.       Глядя на то, с каким трудом фокусник разувается и отметив как покраснела в неудобной обуви его ступня, он признал – Кайто Кид никогда не смог бы так долго бегать в маленьких ботинках.       - Извини, Куроба-кун, - грубовато попросил прощения Накамори, возвращая соседу его обувь. – Но теперь ты официально исключен из списка подозреваемых.       - Рад, что у тебя теперь одной проблемой меньше, - улыбнулся фокусник.       - Погодите, инспектор! – вдруг встрепенулся один из младших офицеров. – Вчера вы довольно крепко схватили Кида за ногу! Разве у него не должно было остаться синяка?       Инспектор закрыл лицо ладонью. Ну конечно. Это же было гораздо проще, чем играть в «Золушку»! Должно быть вчерашний полет потряс его сильнее, чем он думал.       - Ну да, действительно, - протянул Накамори, и с виновато посмотрел на соседа. – Еще одну минуту – и ты свободен.       «Теперь он точно будет считать меня психом и не разрешит сыну играть с Аоко», - обреченно подумал инспектор.       Фокусник же невозмутимо поставил ногу на тумбу и закатал штанину. Синяка не было. Но инспектор знал, что некоторые следы проще нащупать, чем увидеть. Поставив крест на своей репутации в глазах соседей, он сжал щиколотку Куробы – но тот даже не поморщился. Опухоли или слишком горячих участков пальцы Накамори не почувствовали.       - Благодарю за сотрудничество, - официально поклонился он соседу, пока тот одергивал штанину и пытался зажать пальцами стрелку.       - Рад был поучаствовать в таком необычном представлении, - Куроба снова улыбнулся и протянул инспектору руку, которую тот с облегчением пожал. – Приятно знать, что по следу Кида идут люди с неординарным мышлением!       Простившись с фокусником, Накамори накинулся на смотрителя вольеров.       Куроба Тоичи же, пройдя до самого кофейного автомата и обменявшись приветствиями и парой дежурных полицейских, отодрал телесного цвета пластырь от своей ладони и спрятал его внутри банки с напитком.       Идея поселиться рядом с главным противником себя оправдала. После вечернего происшествия им с женой было ясно, что Накамори попытается использовать часть костюма Кида, чтобы вычислить неуловимого вора. Бегавшая мимо дома инспектора с устройством для перехвата Чикаге принесла важные вести. Конечно, инъекции подозрительными препаратами от этого не стали менее болезненными – Тоичи надеялся только на то, что Леди-Фантом не ошиблась в рецепте, и ему не придется доживать остаток жизни с ногами разного размера. Замаскировать стремительно наливавшийся цветом синяк было проще всего. Теперь, когда фокусник стер с пальцев полицейского так и не замеченные тем следы грима, связать его с «оброненным» ботинком не смог бы никто.       Еще одна захватывающая игра подошла к концу, и поле боя осталось за Кайто Кидом.