Координаты: 30 градусов к югу от смерти

Иногда ему казалось, что Бог пошутил. Пошутил, когда Стив вернул ему память, когда он присоединился к "Мстителям", когда они со Стивом (и как это только вышло?)поселились в башне Старка, переименованной в "Башню Мстителей". Это огромное, хрен-знает-скольки-этажное здание вмещало в себя десять этажей лабораторий, мастерскую Старка, спортзал размером с неплохой полигон, и ещё кучу всего, что он до конца не понимал. Спасибо Тони, они жили со Стивом на одном этаже, иначе он бы точно заблудился. Хотя, тут существовал ДЖАРВИС (об этом он узнал, когда заблудился по дороге на кухню и приятный голос с лёгкой иронией сообщил, что он идёт не в ту сторону). Откуда у искусственного интеллекта ирония и чувство юмора - он тоже не понимал. Джеймс Барнс вообще многого не понимал в своей новой жизни. И ещё большей иронией ему казалось то, что он невольно подслушивал разговоры Наташи. И это случалось не единожды. Один разговор до сих пор крутил в голове и не переставал удивляться тому, насколько Вдова - потрясающая женщина. Умная, даже мудрая, все такая же красивая и скрытная. - Стив, не злись, пожалуйста, - голос у Наташи был мягкий, успокаивающий. Судя по всему, он не застал начало дискуссии. А жаль. Было бы интересно послушать, о чем изначально шла речь. - Как? - Стив возмущался и, топая пятками, ходил по комнате. В приоткрытую дверь ему прекрасно был виден возмущенный друг, одетый в футболку с Железным человеком (тоже своего рода ирония?), серые свободные штаны и он был босиком. - Как не возмущаться, Наташа, когда ты говоришь такие ужасные вещи? О том, что это за ужасные вещи, Джеймс услышал буквально через секунду. - Я говорю правду, Роджерс. - голос шпионки стал тверже. - Никто, кроме меня тебе этого не скажет. Стив, он не Баки. Как бы это ни было больно признать. - Но он мой друг! - в отчаянии воскликнул Стив, припечатывая ладонями стол. - Баки БЫЛ твоим другом! А этот человек - не Баки. Неужели ты не замечаешь мелочей? Он усилием заставляет себя откликнуться на это прозвище! - Наташа в ответ припечатала стол с другой стороны. Они пару секунд напряженно смотрели друг на друга, и Романова сменила тон. Очень тонкий ход, Барнс отметил это машинально, на уровне инстинкта. Сейчас тон ее голоса был чуть ниже обычного, мягкий, грудной. - Стив, просто пойми, этот человек - уже не Баки. И не Солдат. У человека есть имя. Джеймс Барнс. Ему нужно к этому привыкнуть, и тебе тоже. Не заставляй его жить чужой жизнью, не будь эгоистом. Барнс удивился. Даже изумился. Настолько, что, кажется, брови поползли на затылок и грозились там остаться. Как она, черт возьми, догадалась?! О том, в чем он боялся признаться даже себе. Боялся настолько, что стойко терпел это странное прозвище "Баки", улыбался Стиву, и не мог ему сказать, что для него непонятно это слово. - Я не эгоист! - живо запротестовал Кэп, и Наташа улыбнулась. Они со Стивом поменялись местами, и теперь спиной к двери стояла Романофф, облокотившись на стол, заглядывая Стиву в глаза. А Джеймс не мог отвести взгляд от ее попы, обтянутой джинсовыми шортами. Вообще, сейчас девушка выглядела очень мило и по-домашнему. В шортах, майке, с волосами, собранными в пучок, кое-как схваченный резинкой. Барнс знал, что у него с Вдовой был роман, когда он ее тренировал. И по ощущениям сейчас, Романова нравилась ему до сих пор. Но сама девушка в его сторону практически не смотрела. Не избегала впрямую, но и открытого прямого контакта наедине не допускала. Почему так происходит - он еще тоже не разобрался. Вообще, он заметил, что, кажется, у неё роман с Беннером. И его это бесило. Он бы с удовольствием снова окунулся в чувства к этой потрясающей девушке. Сейчас, когда столько возможностей, отсутствие контроля. Но Наташа, к сожалению, его мыслей не разделяла. - Нет, Стив, ты не эгоист, я этого не говорила. Но ты можешь им стать, - внезапно голос Вдовы стал серьёзный и собранный: - Дай ему возможность жить новой жизнью. У тебя сейчас новая жизнь, у него тоже. И да, это, безусловно, подарок, что в этой жизни вы вдвоём. Не строй жизнь из воспоминаний, это глупо. Пора бы уже учиться жить в этом мире. Он, конечно, далек от идеала, но что делать. Позволь ему стать Джеймсом Барнсом. - Наташа говорит тихо, и голос у нее печальный. - Баки больше нет. Он умер, когда сорвался с поезда. Стив, черт возьми, он не Баки, открой глаза. Баки был в Бруклине. Красивый молоденький сержант, кадривший толпами девчонок. У Баки были обе живые руки, семья и Стив. Стив собрался что-то возразить, и Нат поморщилась: - Если ты сейчас снова скажешь: "Я так не могу. Мы через столько прошли. Он со мной с самого начала", - девушка настолько удачно спародировала голос Роджерса, что Барнс невольно улыбнулся, - я тебя ударю. Или укушу. И то, и то малоприятно. Стив... - Ты хочешь, чтобы я отказался от друга? Наташа едва не взвыла и легонько ткнула Стива пальцем в лоб. - Я хочу, чтобы ты позволил ему двигаться дальше. И себе тоже. Ты застрял в воспоминаниях, Стив. И хочешь утянуть его с собой. Джеймса даже несколько коробило то, что она не называет его по имени. "Вообще-то, нас с тобой тоже немало связывает!" - хотелось возмутиться ему, но от фразы: "Баки умер" его продрала дрожь по позвоночнику. И откуда она только знает, как понимает? Читает по глазам? Он не знал, что ему делать, пока Наташа случайно не дала ему намек. Наташа. Снова Наташа. Эта женщина яркой нитью протянулась сквозь его жизнь. Такой же яркой, как цвет ее волос. Иногда она ему снилась, улыбалась, танцевала и что-то шептала. И он с удовольствием бы позволил ей что-то ему шептать не только во сне. - Как ты это узнала? - Стив выглядел ошарашенным, подавленным, расстроенным. - Это видно, Стив. Настолько хорошо, что я удивлена, как это ещё не заметил Старк. Уж Тони бы все это высказал явно не так деликатно, как я. - Романова покачала головой, и пучок всё-таки рассыпался, освобождая тяжёлые пряди, которые упали ей на лицо и плечи. Наташа досадливо снова их собрала и скрутила в жгут, откинув за спину, чтобы не мешали. - Я желаю тебе добра. - Я подумаю, Нат. Спасибо. Но почему он сам не сказал? - У Роджерса был такой потерянный вид, что невольно захотелось дать ему монетку. - Кто? Джеймс? "Да это же прогресс!" - усмехнулся внутренний голос Барнса. - Как ты себе это представляешь? Он скажет тебе, что не хочет, чтобы ты звал его этим странным прозвищем, а что сделаешь ты? Можешь представить свою реакцию? Роджерс неуверенно пожал плечами. Романова нежно улыбнулась, и провела ладонью по щеке Стива. Джеймса даже немного покоробило это движение. - А я представляю. Ты устроишь ему допрос с пристрастием. Сведешь человека с ума, допытываясь, почему ему не нравится. И не получишь внятного ответа. Во-первых, потому что я сильно сомневаюсь в том, что он есть, а во-вторых, потому, что он не хочет тебя обижать. Он помнит, что вы были друзьями. Но он ещё не уверен в том, что сейчас ты его друг. Стив возмущенно уставился на собеседницу, но, к сожалению, взглядом Романова не убивалась, а чего-то посущественней у него не было. - Да не реагируй ты так бурно, как монашка на слово "член",- сморщилась девушка. - Я пытаюсь донести до тебя информацию. Не быть тебе шпионом, Роджерс. Ты не умеешь слушать. - усмехнулась Наталья. - Он ПОМНИТ, что ты был другом. Но сейчас он в этом не уверен. Дай ему немного времени. Стив, вы изменились. Ты 70 лет провел во льдах, а он в качестве Зимнего Солдата. И это тоже не слишком приятно, мы с тобой оба это знаем. Он привыкает. И привыкнет к тебе. И когда ты спасешь ему жизнь, а учитывая нашу нестабильную ситуацию, такой шанс тебе представится, будь уверен. Стив молча вышел. Джеймс спрятался в соседней комнате, пытаясь обдумать слова шпионки. Не зря Наташа так знаменита. Она должна быть легендой, потому что она невероятна. Навыки шпионажа настолько к ней приросли, что она видит то, что не видят другие, а иногда и сам человек. Господи, если ты есть, благослови эту женщину. Она права на все существующие проценты. Права в каждом сказанном ей слове. Если так подумать, то и он, и Наташа в этой компании самые старшие. Потом по убыванию следует Старк, Беннер, Клинт, Сэм, и, собственно, сам Стив. Сейчас Стиву технически около двадцати пяти лет. И ему приходится решать свалившиеся на него проблемы, спасать мир, друзей. Когда Стива разморозили – ему не сказали главного: как теперь жить дальше. Как жить, когда все твои друзья мертвы, когда девушка, которую ты любил, уже давно не девушка и что делать со всем этим никто не знает. И на мгновение Джеймсу стало стыдно. Его Стив, его друг находится в очень трудной ситуации, а он выделывается, вместо того, чтобы просто быть рядом. Какая, в конце концов, разница, как он его называет. Да пусть хоть горшком назовет, если ему легче станет. Но слова Вдовы все равно неприятно холодили внутри: «Баки мертв, Стив». Это звучало страшно. Да, именно страшно. Потому что вроде вот он, живой и здоровый, но при этом давно мертв. Волосы падают Джеймсу на лицо, и он думает о том, что неплохо было бы их подстричь. Он выжидает, пока шаги Стива стихнут, и выходит из укрытия. Находит Роджерса в комнате задумчивого и расстроенного, и в душе скребутся кошки. Джеймс делает удивленный вид и спрашивает, не случилось ли чего. Стив улыбается: - Нет, все хорошо, – в последний момент одергивает себя, чтобы не назвать Джеймса по привычке «Баки». Разговор с Наташей еще до конца не обдуман, но висит на душе камнем, который мешает дышать полной грудью. Роджерс понимает, что шпионка не зря затеяла этот разговор. Он начинает подозревать о том, что Джеймса и Нат что-то связывает. Что-то, что они не хотят обсуждать. - Мне бы хотелось постричься. Стив вздыхает, мямлит что-то о Романофф, встает с кресла и снова идет к Наташе. Романова совершенно не похожа на все то, что он о ней слышал. «Красная смерть», «славянская тень». Сейчас это просто девчонка, которая в свой выходной сидит дома и читает что-то в ноутбуке. - Наташа, Джеймс, - Стив делает усилие, называя так друга, - хотел бы постричься. - Угум, - Романофф кивает, не отрывая взгляда от какого-то текста в суперсовременном компьютере – подарке Старка. На первый взгляд это кажется невозможным. Старк и подарок для Романофф. Но, как бы то ни было, Тони уважает Нат, как и ее способность виртуозно разбираться в компьютерах. И поэтому однажды в комнате Нат появляется тонкий серебристый ноутбук, и между Романовой и Старком устанавливается нечто тонкое, хрупкое, приправленное иронией и сарказмом, нечто, очень напоминающее дружбу. - Наташа! – Стив повышает голос. - Не ори, - морщится Нат, не отрывая взгляда от экрана компьютера, на ощупь находит тонкий смартфон, также, не глядя, нажимает на кнопки, и прижимает гаджет плечом к уху. - Найджел, привет, дорогой! – в голосе русской появляются новые, незнакомые нотки. Она тянет гласные, и, кажется, даже флиртует с невидимым собеседником. – Да, милый. Снова внеплановая стрижка. Да, снова мужчине. Когда начну водить к тебе девушек? Не знаю. Но я подумаю. Ну, пожалуйста, радость моя. Ты же знаешь, я в долгу не останусь. Завтра? Отлично. Во сколько? Издеваешься? Ладно, все, не кричи. Я поняла. Обнимаю, да. Наташа кладет трубку, поворачивается и говорит: - Завтра в десять утра. И снова отворачивается. На вопрос Джеймса всегда ли Романофф такая, Стив неопределенно пожимает плечами. - Скорее всего. Работа накладывает свой отпечаток. Наташа – шпионка, у нее в Щ.И.Т.е уровень допуска такой, что выше только Фьюри и Коулсон. Романофф – любимица Фьюри, как ее называют. И думаю, понятно, что не только за глаза. Утром внезапно выясняется, что ехать с Барнсом в парикмахерскую некому. Стив уехал куда-то рано утром по каким-то неотложным делам с Тони, поэтому на стрижку его везет Наташа. Почти всю дорогу они молчат. Джеймсу незнакома эта девушка за рулем. От Наташи, которую он знал, осталась только внешность. Как будто он знал ее близнеца. Пока его стригут, Наташа разговаривает с Найджелом, пьет кофе, который ей с улыбкой принесла какая-то улыбающаяся блондинка, листает журнал, чуть морщит нос, и Барнс слышит, как Нат отвечает: - Через две недели. Что, интересно, будет через две недели. Когда его отпускают, Романова внезапно улыбается, и он снова видит в ней Наталью. Ту милую девочку-балерину из России. - Так намного лучше. На кухне ужасно шумно. Все перекрикивают друг друга, но их появление заставляет мстителей замолчать. - Романофф, я выдам тебе орден за то, что у тебя есть дар превращать пенсионеров в людей. Джарвис, запиши. – Старк делает глоток кофе и ехидно смотрит на девушку. В карих глазах пляшут искорки смеха. - Записал, сэр, - иронично отвечает с телефона Джарвис. Романова морщится, но видно, что наиграно. - Старк, трепло. Язык без костей. - А у тебя с костями? – живо спрашивает мужчина. – Какая интересная анатомическая подробность. Считаю, мы заслужили небольшой отдых и небольшую вечеринку. Романофф, ты как? - Только если ближе к вечеру. - А ты, стойкий оловянный солдатик? - Мне без разницы, - пожимает плечами Барнс. - Значит, осталось спросить только нашу птичку и златовласку. - Я, вообще-то, здесь, – на кухню, улыбаясь, входит Сэм. – Привет, красотка. Сэм улыбается Романофф, и та нежно улыбается в ответ. Это уже стало традицией, каждый раз так здороваться. Джеймсу кажется, что у него сейчас взорвется мозг. Кто-нибудь здесь, черт возьми, не пытается флиртовать с Наташей? Но сколько бы Джеймс ни присматривался, девушка относилась ко всем знакам внимания одинаково: с легкой улыбкой принимала как данность. - Все, вопрос решен. До вечера. Кэп? – Старк вопросительно смотрит на блондина и тот, тяжело вздыхая, плетется вслед за Тони. Отчасти, Барнс был рад, что Старк отвлекает внимание Стива. Ему необходимо было поразмыслить над всем, что происходит у него в голове. И понять, что, вообще, за хрень происходит вокруг. Искусственный интеллект, который бесплотно обитает в доме, бог из другого мира, который просто залетел в гости на огонек. Железный костюм Старка, новейшие технологии. Все это казалось чужеродным. С оружием было проще. Вечер наступает как-то даже слишком быстро. Джеймс не успевает заметить. Он спускается вниз, видит толпу гостей и ему хочется сбежать, но его ловит Клинт, ведет к бару и буквально вливает в него что-то алкогольное. Тони, хозяин вечеринки, ходит, как довольный кот и весело улыбается. Представляет Джеймсу всех гостей по очереди, но Барнсу все равно. Он ждет только одного человека, и пока этот человек не появляется. Зато появляется Тор, о чем-то переговаривается со Старком, и громко смеется. Роль человека, который поддержит и не бросит, в этот вечер выполняет Клинт. Стив пока занят с Тони. Барнса знакомят с Роуди, и Джеймс проникается симпатией к полковнику. Внезапно все мужчины начинают замолкать. Баки синхронно вместе с только подошедшим Стивом оборачиваются, и Барнс думает, что нужно перестать так пялиться на бывшую девушку. Романова умеет одеваться так, что ее хочется закинуть на плечо, унести и спрятать от чужих глаз. Хотя платье на ней, по меркам голливудских красавиц, очень простое. Но от этого Наташа только выигрывает. На шее нитка жемчужного ожерелья, в ушах жемчужные серьги. Скромно и красиво. Платье так подчеркивает каждый изгиб Наташиной фигуры, что Джеймсу хочется немедленно его снять. - Мисс Романофф, - Старк первый приходит в себя, берет Нат за руку и усаживает на диванчик. - Мистер Старк, - Романова улыбается с легким превосходством. Все-таки, женщины намного мудрее мужчин. Кто-нибудь когда-нибудь видел женщину, которая бы потеряла голову только потому, что у мужчины красивые ноги? Старк снова куда-то улетучился, и Стив решил поговорить с Баки. Точнее, Стив хотел бы поговорить, но Баки куда-то утащил Клинт, и Роджерс ощущал какую-то легкую растерянность. - Не помешаю? – Тони нагло ухмыляется и устраивается рядом с блондином. Стив мысленно выдыхает. Старк разберется, по крайней мере, попытается помочь. - Какие-то проблемы? Забыл пароль от электронной почты? Стив морщится. - Не время для твоих шуточек, Старк. - Не скажи. – Тони делает глоток из бокала. – Всегда есть время для юмора. Выкладывай. Роджерс залпом выпивает коктейль и выкладывает разговор с Романовой. Тони задумчиво молчит, а потом, тщательно сформулировав ответ, говорит: - И кто бы мог подумать, что Вдова умеет смотреть не только на себя. Шучу, – улыбается мужчина. – Но, вообще, она отчасти права. Называть-то ты его можешь, как хочешь. Это у Романофф с ним свои заморочки, и это для нее он не Баки. Не думаю, что что-то кардинально изменится, если ты перестанешь называть его «Баки» и начнешь называть «Джеймс». А вот в том, что нужно двигаться дальше, она, бесспорно, права. Так что успокойся, будь рядом с другом, и старайся жить дальше. Найди себе девушку, в конце концов. – Старк ободряюще сжимает плечо Стива и уходит. Роджерсу становится в разы легче, и он находит Баки взглядом. Тот стоит возле бара с Наташей, улыбается и между этими двумя чуть ли не видны искры напряжения. - Ты прекрасно выглядишь. – Джеймс с улыбкой смотрел на девушку. - Спасибо, - Романова улыбалась, в зеленых глазах плясали чертенята. – Я рада, что ты оценил мое платье. - У тебя прекрасный вкус. – Барнс на мгновение почувствовал себя семнадцатилетним мальчишкой, которому отвечает на ухаживания красивая девушка. - Ты со мной флиртуешь? – Наташа иронично выгибает бровь. - Нагло и беспринципно, - подтверждает мужчина, против воли любуясь каждым Наташиным движением. - Вернемся к этому разговору чуть позже, - улыбается рыжая, и растворяется в толпе гостей. Стив подходит к Баки и еле сдерживает довольную улыбку. - Я все видел. Ты и Романофф. Это здорово. Она с тобой флиртует. - Утверждает Стив. - Я знаю ее штучки. Многое было, но это, что-то другое. Джеймс улыбается и думает: «Это не она со мной флиртует, а я с ней. И мы столько пережили, что даже если у вас с ней что-то и было, то мне все равно». - А что у вас было? - Ничего серьезного, – пожимает плечами Стив. – По крайней мере, со мной она так не заигрывала. - Стив, Наташа – моя бывшая девушка. Я тренировал ее в Академии.  - Так ты и Романофф? - Стиви, да, мы спали вместе. И не только спали. Станешь постарше – расскажу, что бывает между мужчиной и женщиной. Про пестики – тычинки. Они переглядываются и смеются, совсем как в старые времена. Стиву становится спокойно и уютно. Вот он, его Баки. Сидит рядом, смеётся, заигрывает с девушкой.  Наташа заходит в туалет, улыбается и достает из сумочки телефон и сигареты. Поджигает тонкую палочку, выдыхает дым и переводит взгляд на телефон. Вайолет не берет трубку, кажется, целую вечность. - Привет, старушка! - голос подруги бодрый и весёлый. - Как дела? Рыжая ухмыляется и смотрит на экран телефона.  Вайолет Рэйес, агент ЩИТа, талантливый математик, и по совместительству подруга Наташи Романофф, младше неё на пару лет, и поэтому беззастенчиво называет подругу "старушкой". - Жить можно. - пожимает плечами Нат. - Когда ты прилетаешь? Я скучаю. Рэйес тяжело вздыхает. - Я так заебалась тут, душа моя. - жалуется блондинка. - Эти конференции и презентации уже в печенках сидят. Скучаю по прекрасному времени, когда можно просто бить грушу и стрелять в цель. - Приезжай, устроим спарринг, как в старые добрые времена. - смех у Романофф с лёгкой хрипотцой. Этот смех свел с ума не одного мужчину. - Точнее, ты уложишь меня на лопатки, - хохочет Лет. - Вдруг тебе повезет? - Наташе ужасно не хватает Вайолет.  Не с кем посидеть перед телевизором с бутылочкой пива и пиццей, обсуждая какой-нибудь дурацкий фильм и просто разговаривая обо всем на свете. - Романофф, я ценю тебя и твою дружбу, правда. Но я ещё не разучилась адекватно смотреть на вещи. Ты можешь уложить на лопатки даже Кэпа, когда ты не в настроении, что уж тут говорить обо мне. Я всего лишь скромный математик. Наташа выдыхает дым и смеётся. - Не прибедняйся. Скромного математика не возьмут в Щ.И.Т.  Блондинка качает головой и поджимает губы. - Ты опять куришь. - Лет, я всё-таки взрослая девочка, - морщится Нат, - могу иногда позволить себе покурить, как школьница в туалете.  Рэйес хохочет. - Другого места не нашлось? - В комнату подниматься нужно. А туалет рядом. - Девушка беззаботно пожимает плечами. - Выкладывай, что произошло. Последний раз ты курила, когда твоему бывшему вернули память. Романова улыбается против воли. - Мы тогда с тобой знатно выпили, если на то пошло. - Только я так и не поняла от счастья мы пьем, или от горя. - Блондинка ехидно улыбается. - Дура, - улыбается рыжая. - Господи, Рэйес, какая же ты дура! Вайолет пожимает плечами. - Ты тоже умом не блещешь. Друзья по разуму, слышала такое? Друзья – это родственники, которых мы сами выбираем. - И что это значит? – ехидно интересуется Романова, закуривая вторую сигарету. - Только то, что у тебя, радость моя, хуевый вкус, - хохочет Лет. - Когда будем в следующий раз пить у Клинта, я тебе об этом напомню,- мстительно улыбается Наташа. - Кстати про Клинта, как там наш папашка? Романова выдыхает дым и пожимает плечами. - Подружился с Барнсом, на данный момент они втроем, включая Сэма, а, может, и Стива, пьют. А если быть точнее, то отдыхают. - Это теперь так называется? – Вайолет смотрит на подругу, и понимает, что ужасно соскучилась. Что хочет вернуться в шумный Нью-Йорк, побыть с подругой. Но пока это невозможно, и приходится довольствоваться видеовызовом. - На самом деле мне глубоко наплевать, как это называется, - голос девушки раздосадованный и слегка злой. - Да что произошло-то? – Вайолет устраивается на подоконнике, поджимая под себя ногу, и обеспокоенно смотрит на подругу. - Ну, то что Джеймс все вспомнил, ты знаешь. Мы за это пили. А теперь Джеймс пытается, точнее, заигрывает со мной. Рэйес ждет продолжения, но Нат молчит. - И что? - Все! – огрызается рыжая. – Я даже не знаю, нужно оно мне или нет. - А почему нет? – Вайолет спокойна и невозмутима. - А почему да? Блондинка улыбается. - Перечислить все причины? Он красивый, сексуальный, сильный, у него присутствует чувство юмора, и он неплох в постели, по крайней мере, судя по твоим рассказам. - Рэйес, я иногда думаю, что научусь с тобой заново краснеть. Девушка смеется. - Нат, он – твой бывший парень, мужчина, хрен знает, как его назвать… - Любовник, - улыбаясь, подсказывает Романова. - Точно. Так вот. Мой тебе совет, оставь своего зеленеющего ботаника кому-нибудь другому, и попробуй что-нибудь с Барнсом. - "Что-нибудь" это что? – уточняет Романофф, приподнимая бровь, и Рэйес ехидно улыбается. - Ну, тут уже на все воля автора. Можешь зарядку делать, можешь «Камасутру» изучать, можешь в шахматы играть. - Дура, - Наташа качает головой. – Ладно, пойду выпью чего-нибудь для храбрости. - И дай Барнсу тебя потискать. Пусть за грудь подержится, за задницу пощупает. Проведет инвентаризацию, так сказать. Наташа смеется и, прощаясь, отключается. Барнс стоит за дверью и слушает Наташин разговор примерно с середины. В очередной раз думая, что это судьба. Только в этот раз у судьбы есть имя. Надо будет познакомиться с ней, когда она приедет. Джеймс выдерживает паузу, и как будто случайно открывает дверь. Делает удивленное лицо, когда видит Наташу и молчит. Романова поправляет чулки. Девушка смотрит на Джеймса, слегка улыбаясь уголками губ. - Занято. Закрой дверь с той стороны. - Красивые ножки, - говорит он первое, что приходит в голову. - Ног женских не видел? – язвит Романофф. - Таких – нет, - галантно отвечает мужчина. Рыжая ухмыляется, опускает платье и проходит мимо Джеймса, обдавая его запахом духов. Немного резковатым, и, как будто не совсем женским. Когда Джеймс зовет ее танцевать, она не удивляется. Позволяет себя взять за руку, позволяет обнять за талию. И понимает, что все ее доводы самой себе кажутся дурацкими. Потому что вот он Джеймс. Родной, любимый. Обнимает ее за талию, улыбается, прижимает к себе. Наташа замечает, что забыла о том, что Барнс достаточно высокий, и она на каблуках едва достает ему до плеча. Наташа понимает, что Вайолет была права. И Беннер не ее. Не для нее. Потому что ее мужчина сейчас обнимает ее, и Романовой кажется, что когда она с ним, им не грозит даже смерть. Потому что они не могут умереть. Смерть не знает их координат. Стив наблюдает за танцующей парой и Клинт задумчиво выдает: - Ставлю десятку, через десять минут мы их не досчитаемся. - Двадцатку на то, что они уйдут через пять минут, - подхватывает Сэм. Стив ухмыляется, и молчит. - Кэп? - Я уверен, что они еле дотерпят до конца песни. Когда парочка исчезает, никто не может сказать точно. Барнс исступленно покрывает Наташу поцелуями. Лицо, шея, плечи, тонкие полочки ключиц. До комнаты они еле доходят, врезаясь по пути во все стены. Платье, туфли, белье, рубашка Джеймса. Все раскидано по комнате, наташин кружевной лифчик качается на люстре. Когда они падают на кровать, та обиженно скрипит пружинами. Романова не пытается быть сверху, наоборот, поддается напору Джеймса, сдаваясь, подчиняясь. Никто не думает о том, чтобы вести себя тише. Они одни на этаже. Наташа впивается ногтями в спину мужчины, чувствуя, как напрягаются мышцы. Джеймс сжимает Романову в объятиях, заглушая поцелуями стоны. Засыпают они счастливые, утомленные, кое-как прикрывшись одеялом. Утром Джеймс зовет ее на тренировку. - Как в старые добрые времена? – улыбается шпионка. - Вспомним прошлое, – подмигивает Барнс. - Кто кого первый уложит, как раньше, - усмехается рыжая, завязывая волосы в хвост. - Нат, при всей моей любви к тебе, вряд ли ты сможешь. Наташа загадочно улыбается. - Как скажешь. Легкий спарринг набирал обороты. Удары, конечно, в полную силу никто не наносил, но атаки становились внезапней, изощренней. Наташа больше уворачивалась, чем атаковала. - Ты играешь, - возмутился Барнс. - Да, - ухмыльнулась девушка, - я беру тебя измором. Как все-таки сложно драться со своей же ученицей, да? Джеймс отвлекся буквально на секунду, Романова легким движением взлетела ему на плечи, миг, и он уже лежит на полу, а над ним, ехидно усмехаясь, стоит Наташа. Барнс улыбается, дергает ее за лодыжку и Романофф приземляется на него. - Ты теперь будешь вместо мата? - Да хоть вместо чего, - смеется Джеймс. - Я запомню, - кивает Наташа. Ее глаза зеленые, как молодая свежая листва весной. - Выходи за меня, - огорошивает девушку Барнс. - Что еще за тебя сделать? – на автомате спрашивает русская. – Подожди, что? - Выходи за меня замуж, - терпеливо повторяет мужчина. – Я хочу, чтобы ты стала моей женой. - Это так… - Не неожиданно. Нужно было жениться на тебе сразу, как только влюбился. - Двое сбежавших убийц, прекрасно, - хихикает Романова. – Всю жизнь мечтала о такой судьбе. Они замолкают на какое-то время. - Ладно, - выдает Наташа. – Только как-нибудь скромно отметим. - Это значит «да»? – уточняет Джеймс. - Это означает: «хрен знает, к чему это приведет, но попробовать стоит» - улыбается девушка. События несутся со скоростью света, и Романова не успевает за ними следить. Вроде бы только что все мстители бурно радовались их помолвке, а теперь она стоит перед зеркалом, критически рассматривая себя в зеркало. Джеймс, проходя мимо, щипает ее за попу и сообщает, что она самая красивая из всех ныне живущих женщин. В день перед свадьбой Наташе хочется сказать какую-нибудь сопливую фразочку в духе мелодрамы, потому что она ощущает себя не невестой, а кем-то странным. Белое платье в греческом стиле, букет из белых лилий, а вот фату она даже не стала выбирать, резко высказавшись о том, что она далеко не невинная девочка и возраст, чтобы надеть фату, прошел очень давно. Ей делают красивую прическу, вплетая в волосы цветы, на которых настояла Вайолет, застегивают платье, которое скрывает едва наметившийся животик. О том, что Наташа беременна, знает только Вайолет, Клинт и Стив. И все они спорят и никак не могут придумать ребенку имя. Романова только смеется и говорит, что для начала нужно узнать пол будущего человека. Свадьбу отмечают с таким размахом, что Башню ремонтируют после свадьбы еще месяц. Беременность проходит на удивление легко, токсикоза у Наташи нет, и они с Джеймсом проводят вместе все доступное время. Имя приходит Наташе в голову посреди ночи, и она радостно сообщает Барнсу о том, что их дочь будут звать Кларисса Барнс. Осчастливленный папа сообщает, что он рад, и моментально засыпает снова. Когда Клэри рождается, Романова – Барнс морщит нос и сообщает, что дочь похожа на сморщенную картофелину. К месяцу дочь становится похожей на человека, и счастливые родители замечают, что глаза у нее зеленые, как у мамы, а вот волосы пока светлые. Наташа уверена, что дочь будет рыжей, как она сама. Джеймс смеется, и называет дочь подсолнухом. Наташа хочет остановить, замедлить время, потому что оно летит катастрофически быстро. Нет, дело не в том, что она стареет. Благодаря сыворотке, она выглядит вполне себе прилично, и мужчины все еще задерживают на ней взгляд. Дело в дочери. Романова никогда не думала, что умеет так любить. Она любит Джеймса. Но дочь она любит так, что иногда не хватает слов, чтобы описать это. Глядя на сияющего Джеймса, она с облегчением понимает, что муж испытывает то же самое. Клэри год. Она делает неуверенные шаги навстречу папе, и тот радостно ее подхватывает. Клэри три года, она все делает сама, в том числе рисует маминой помадой на собаке. Клэри четыре, она болеет, и они по очереди дежурят у ее кроватки. Клэри пять, и она идет в начальную школу. Наташа переживает так, что случайно от волнения ломает ручку двери. Клэри восемь, и она по секрету делится, что Мариса Бартон, дочь Клинта, ее самая-самая лучшая подруга, и что мальчики все дураки. Джеймс смеется, называет ее подсолнухом, щекочет и целует в рыжую макушку. Клэри десять, и она приносит домой тощего облезлого кота и первую в жизни тройку за сочинение. Кот остается, имя ему так и не дали, поэтому он отзывается на все. От просто «кот» до «мохнатый уродец, иди ешь». Клэри двенадцать, она начинает носить лифчик, заводит личный дневник, читает книжки про любовь и вешает на стены плакаты знаменитых певцов и актеров. Клэри четырнадцать, и ей кажется, что родители безнадежно отстали от жизни, совсем ее не понимают и запрещают гулять до девяти вечера. Клэри плачет в подушку, пишет об этом в дневник, и ей кажется, что никто ее не понимает. Только Мариса. Внезапно замечает у папы седину в волосах и морщинки у глаз. Клэри шестнадцать, она лучшая ученица в классе. Она начинает красить глаза, носить короткие юбки, ее провожают до дома мальчики и носят за ней портфель. Наташа не может понять, откуда в ее доме голос Старка, который просит какую-то колыбельную. «Клэри выросла из колыбельных», - хочется сказать ей, но она не может даже пошевелить языком. - Джеймс, ты видел Нат? – раздается в ушах Наташи голос Клинта. «Что, черт возьми, происходит»? – хочет спросить девушка, но не может сфокусироваться. - Наташа! – Джеймс трясет Романову за плечи. Девушка поднимает на него глаза, и Барнсу хочется убить эту чертову ведьму. - Старк, колыбельная отменяется. Наташа не в состоянии. Тони чертыхается, а Джеймс садится рядом с девушкой и берет ее за руку. - Наташа, что случилось? - Я убью эту сучку, – внезапно трезво и холодно отвечает Романова. – Я не знаю как, но я ее убью. Джеймс молча берет ее на руки и несет к самолету. Влив в девушку горячий чай с припрятанным у Клинта виски, Барнс ждет, пока Романова расскажет. - Я видела ее, Джеймс. Я видела девочку. Нашу дочь. Она была такой красивой. Наша маленькая красивая девочка. Мы назвали ее Клэри. Романова даже не осознает, что по щекам градом катятся слезы. - Эта мелкая ведьма показала мне то, чего у нас никогда не будет! - губы Наташи дрожат. - Она надавила на самое больное. Я знаю, что у меня не может быть детей. Зачем, Джеймс? Зачем она это сделала? Я видела ее. Она такая красивая... - Поспи. – Мужчина сажает Наташу к себе на колени и заключает в кольцо своих рук. Перед тем, как провалиться в сон, Романофф успевает подумать о том, что смерть их не найдет, это правда. Но и жизнь, судя по всему, тоже.