Бег за солнцем

Ещё до начала времён Египет был тем местом, где родилась жизнь. Раем, достойным богов, создавших его. И тогда боги решили поселиться там, вместе со своим не очень удачным творением – человеком… В плотном людском потоке на рыночной площади ловко пробиралась худенькая невысокая девушка в простых холщовых штанах и такой же рубашке. Среди общего числа горожан – опрятных, довольных жизнью, нередко богато одетых – она не то чтобы сильно, но выделялась. Именно про таких говорят «едва сводит концы с концами». Единственным её достоинством была копна светлых кудряшек да ловкость рук. И всё же при этом она умудрялась сохранять бодрость духа и широкую улыбку. Подкинув на ладони большое яблоко, которого только что в руках не было, девушка с довольным вздохом вгрызлась в красноватый бок, стреляя по сторонам хитрым взглядом светло-карих глаз. Завтрашний день был очень важным для её подруги, и к этому дню нужно было что-то особенное. Взгляд зацепился за лёгкую нежно-зелёную ткань. Притормозив, девушка заворожённо шагнула к выставленному как реклама одёжной лавки платью. То, что нужно. Кончики пальцев ласково коснулись богато украшенной ткани, медленно и аккуратно стягивая платье с вешалки. Случайно приподняв голову, она встретилась взглядом с онемевшим от такой наглости торговцем. Стремительно сорвала добычу и кинулась бежать вдоль улицы. Вслед неслись крики: «Воровка!» и топот нескольких пар ног. На бегу оглядевшись по сторонам, она нырнула под один из прилавков, напугав торговца пряностями, выскочила с другой стороны и метнулась в следующий ряд. Дома и лавки прилегали так близко друг к другу, что проскочить могла разве что кошка. Или очень мелкая девица. Оказавшись на соседней улице, воровка выдохнула, поправила одежду и, скрутив добычу в не привлекающий излишнего внимания свёрток, неспешно направилась к дому. Столица гудела, как растревоженный улей. Накануне коронации нового царя народу на улицах стало чересчур много, кажется, на праздник съехался весь Египет. Конечно, в такой толчее легче было проворачивать то, ради чего нужны ловкие руки, но в толчее же больше шансов быть замеченной кем-то слишком внимательным, а также в геометрической прогрессии увеличивалось количество случайных тумаков и наступлений на ноги. Она приостановилась на пороге, зачем-то оглядывая – уже далеко не в первый раз – бедный крошечный домик, почти соломенную хижину. Зато свою, и никто не имел права выгнать их отсюда. Протянула руку и толкнула лёгкую дверь, ныряя под защиту стен. Зайя переодевалась за полупрозрачной ширмой и, судя по неразборчивому бормотанию, была недовольна. Услышав звук закрывающейся двери, подруга высунула курносый носик из-за ширмы. Горько вздохнула и повесила поверх ширмы старенькое голубое платье. – Это платье непригодно. Идти в нём на коронацию нельзя, нужно что-то красивое. Это ведь… Боги даруют нам нового царя при нашей жизни. – Ты знаешь, мне нет дела до богов. – Зато им есть дело до тебя, – с убеждённостью истинно верующей сказала Зайя. Воровка подняла глаза к потолку. Как они уживались под одной крышей, удивлялись все соседи, а иногда и они сами. Различные как внешне – обе разве что смуглые и невысокие, но первая, приятно-округлая в нужных местах обладательница густых и длинных чёрных волос, выглядела признанной красавицей, а вторую вызолотило и высушило беспощадное солнце и полуголодное детство, едва не сделав практически неотличимой от мальчишки. Так и внутренне – одна верила в богов и их заступничество, другая доверяла лишь себе и своим умениям. И всё же Зайя не оставляла попыток привить подруге религиозные чувства, а та, в свою очередь, старалась прокормить обоих в меру своих способностей. – Бэки, что там у тебя? – Зайя наконец заметила спрятанную за спину руку, и воровка с торжеством добытчика преподнесла подруге уворованное платье. – Я знала, что ты захочешь обнову. Едва подруга развернула свёрток, как глаза её загорелись, и она немедленно удалилась за ширму, не забыв, впрочем, попенять: – Ты его на ярмарке украла? – Не ждать же, пока боги ответят на мои молитвы. Воровка небезосновательно полагала, что даже если богам есть дело до таких глупостей, как просьба о новой одежде, то отвечать они будут скорее праведникам вроде Зайи, чем мошеннице неверующей. А значит, тратить время на молитвы не стоит, проще самой поработать над исполнением желания. – Боги дают нам всё, что нужно, – подруга вышла из-за ширмы. Бэки склонила голову к плечу, убеждаясь в правильности выбора. Нежно-зелёная ткань красиво оттенила смуглую кожу, а расшитые бисером узкие лямки и лиф выгодно подчёркивали грудь и амулет в виде небольшого деревянного сокола, который девушка носила, не снимая. Воровка покачала головой. Как по ней, Гор был не лучшим кандидатом в цари. Но кто же её спрашивать будет? *** Утро перед собственной коронацией для Гора, Повелителя неба, началось с жестокого похмелья. События вчерашнего вечера припоминались с трудом, вернее – не припоминались вовсе, а восстанавливались по вещественным доказательствам: хихикающим служанкам, огромному количеству пустых кувшинов, нетрезвым божествам, которым, вообще-то, в его покоях не место. Чуть не вписавшись лбом в окоченевшую тушу гигантского льва, подвешенную зачем-то под потолок, Сокол уяснил и причину попойки. Удачная охота. Оставалось быстро привести себя в порядок, или Осирис будет сильно недоволен. А расстраивать отца лучше не стоит. Тот, глупая птица, не единожды саркастично интересовался, зачем тому, чьей сутью был хищный сокол, не нуждавшийся в воде круглые сутки, в покоях личный бассейн. Раскинув руки, как крылья, Гор рухнул в воду спиной вперёд, подняв тучу брызг. Служанки, щебечущие что-то хвалебно-бессмысленное – он не вслушивался – принялись растирать его плечи и грудь, приводя в благодушное настроение. В какой-то момент прикосновения стали куда откровеннее и, кажется, руки сменились? – Спасибо, довольно, – чуть развернувшись, он только убедился в правильности своего предположения, столкнувшись с дерзким взглядом чёрных глаз. Соизволила-таки явиться. – Жаль, я опоздала, – без малейшего сожаления в голосе. – Но всё же пришла. Трезвая и одетая. Никому не рассказывай. У богини любви другая репутация. Да, одеваться эта дамочка умела. Открывая всё, что возможно, так, чтобы притягивать как можно больше голодных взглядов. Иногда он сомневался, что Хатор верна ему. Потом вспоминал, что строптивая красавица вроде как его невеста (хотя чёткого ответа он до сих пор не дождался), а значит, подозрения не то что беспочвенны, а как-то даже неприличны. Но за опоздание определённо надо спросить откуп. – Иди сюда, – аккуратно прихватив за руку повыше локтя, Гор потянул богиню на себя. Сопротивление он почувствовал, конечно, не без этого, но… ещё одна туча брызг. А ей это нравится, иначе бы не улыбалась так довольно. Всё-таки у богини любви прекрасная улыбка. Переместив руки на тонкую талию, чью ложбинку одежда и сухая-то не особенно скрывала, он с удовольствием сцеловал эту улыбку. Жаль, времени совсем нет, нужно успеть подготовиться к коронации и не расстраивать родителей. Печально вздохнув, Сокол выбрался из бассейна и подал руку Хатор. …Он в последний раз осматривал в отполированной металлической пластине золотое церемониальное одеяние, спиной чувствуя заинтересованный взгляд богини любви. Не нужно оборачиваться, чтобы знать, что Хатор возлежит в максимально соблазнительной позе и приканчивает остатки нектара. Всё-таки тяжёлый плащ с золотым воротником здесь явно лишний. Стесняет движения и подметает все полы. После коронации больше его надевать не стоит. Подметать собой улицы Сокол был не согласен. – Это невероятно, но ты похож на царя. Очевидная попытка уколоть. Кажется, его избранница чем-то недовольна. То ли тем, что ей пришлось сушиться после купания в одежде, то ли тем, что сейчас у него нет времени познать, сколь искусна богиня любви… в искусстве любви. – Рад, что тебя это возбуждает. – Драгоценности меня возбуждают. Ах, вот в чём дело. Ей хочется очередную безделушку. – Взгляни на запястье, если тебе не трудно. Браслет сорока двух звёзд, в память о демонах, которых я убил ради тебя. Большей драгоценности Египет не знал. – Безделушка, – пренебрежительно. И вот это уже обидно. – Богиня любви не знает, что такое любовь? Кажется, кувшин с нектаром сейчас наденут ему на голову. В чертах Хатор проявилось нечто хищное и древнее, на что откликалась звериная часть. Но в конце концов, она начала это первой! – Хатор, не стоит. Не смей. Это недостойно царицы. – Значит, хорошо, что я не царица, – богиня отвернулась, наливая себе нектар. Так, это что, отказ? – Что может быть скучнее, чем целый день сидеть на троне? – пол оборота к нему, пушистые трепещущие ресницы и наивный взгляд. Знает, чем отвести от себя гнев. – Ты меня о чём-то просишь, Гор? – Разве я просил? – шаг вперёд. Кажется, не отказ, просто женское кокетство. Хотя кто бы знал, сколько крови она ему попортила этим самым кокетством! – Повелитель! Начинается, – служанки появились как никогда “вовремя”. Впрочем, у них ещё будет время вернуться к этому разговору. В чём-то Хатор права. Неподвижно сидеть на троне было действительно скучно. Слегка ломило плечи от твёрдой спинки и нестерпимо хотелось выпустить крылья. Но приходилось сохранять царственный невозмутимый вид. Нужно будет попросить отца научить. У него опыта больше. Сокол почти не слушал распорядителя, объявляющего прибывших на церемонию богов. С большей их частью они пили вместе и отлично знали друг друга, меньшая часть сразу после коронации разъедется по своим дальним храмам и объявится в следующий раз ещё через тысячелетие. Можно не запоминать. А некоторых вообще даже не слушать. Гул множества человеческих голосов слегка раздражал – кажется, сюда собрался весь Египет, а может, и не только. Осирис, конечно, прирождённый оратор, но под конец его длинной речи о заведённом миропорядке сын почти заснул и едва не пропустил момент, когда пришла пора выйти и принять корону. Гор сделал несколько шагов вперёд, подходя к отцу, и уже начал опускаться на колени, как их прервали. – А ну стоп! – сквозь недовольный ропот толпы пробивался высокий бог. Заросший чёрной бородой, загорелый дотемна, но узнаваемый и ожидаемый. – Извините за опоздание. Три дня преодолевал пустыню. И почти столько же толпу ваших приверженцев. Осирис с радостью обнял своего брата, бога пустыни Сета, очень давно не появлявшегося в столице. – Большой день для всей семьи. Какой ты стал, племянник, – Сет развернулся ко второму родственнику. – Бесподобен. Хоть из кого-то здесь выйдет отличный царь. – Боялся, ты не придёшь, – Гор обнял дядю. Рядом с суровым богом пустыни он всегда ощущал себя ребёнком. – Как можно, – усмехнувшись, Сет кивнул слуге, который поднёс большой деревянный ларец с резной крышкой. Внутри на красном бархате покоился большой рог. – Охотничий рог от горного барана. Этот зверь растоптал десять богов менее шустрых, чем я. – Он прекрасен, – почти коронованный царь провёл пальцами по отделанным золотом дугам. – Попробуй, – дядя сделал шаг назад. Улыбнувшись, Сокол продемонстрировал рог собравшимся, уточнив: «От Сета» – это было для него важным – и поднёс рог к губам. На голос рога кто-то отозвался. Легион одинаковых воинов в золотых масках и алых одеяниях прорезал толпу, будто нож, стремительно и слаженно, оцепив тронное возвышение и выставив копья. – Что это, Сет? – недовольно и непонимающе поинтересовался Осирис. Вооружённых людей на церемонию не приглашали уж точно. – Узнаёшь его, Осирис? – вероломный бог протянул брату золотое копьё. – Оно не раз сохраняло мне жизнь ночами в пустыне. Сразимся. – За что? – За мир, что ты построил. За жалких людей, что разучились мечтать. Теперь моя очередь править. Осирис взмахом руки остановил дёрнувшегося к нему сына, не сводя взгляд с брата. – Я не стану драться, – размахнувшись, он с силой вогнал копьё в пол. – Я люблю тебя всем сердцем, брат. Он шагнул к Сету, распахивая объятия. В глазах бога пустыни, кажется, блеснули слёзы. – Я тоже люблю тебя, брат, – в коротком замахе блеснуло лезвие кинжала, и на пол закапала золотая божественная кровь. Гор успел подхватить падающего отца, бережно опустить на пол. Подбежавшая мама пыталась зажать рану на животе отца своим одеянием, забытая всеми корона похоронным звоном прогремела по полу. Оглушённое сознание как-то издалека фиксировало шорох голосов – испуганных смертных, шокированных божеств, вероломного родственника. – Я, Сет, отныне ваш полновластный царь. И так будет с каждым, кто встанет у меня на пути. Боги… склонитесь предо мной или умрите. Смертные… поклоняйтесь мне или станьте рабами. Шорох многочисленных одежд. Сокол скрипнул зубами. Трусливые шакалы… Под пальцами, сквозь которые неостановимо текло жидкое золото, в последний раз глухо ударило сердце. Внутри вместе с горечью взорвалась обжигающая ярость. Гор скинул тяжёлый плащ и взялся за копьё. Дядя Сет, очевидно, прекрасно знал его реакции – кто-то уже подал богу пустыни копьё и щит. Значит, бой. – Мы бы встали рядом с тобой, но сейчас не время, – женский голос. Кажется, Нефтида. Пусть лучше защитит маму, а ему сейчас помощь не нужна. Первые отчаянные удары Сет отбил щитом, даже не напрягаясь, слегка посмеиваясь. Слепая ярость делала неверными движения, но взять себя в руки и успокоиться хоть немного Гор был сейчас физически неспособен. – Я восхищался тобой, – с горечью. Давно пора было проститься с детскими иллюзиями, не первую сотню лет живёт. – Разумеется, – почти издёвка, сильный удар едва не выбивает копьё из рук. – Говорят, ты не знаешь промаха. Покажи, на что способен. С почти рычанием Сокол перехватил копьё для броска и без замаха послал в голову дяди. Сет уклонился, и копьё застряло в одной из колонн позади него. Метнувшись вперёд, Гор попытался выдернуть его, но засело крепко, Сет едва не успел нанизать его на своё оружие, как бабочку, на миг ослепив отблеском солнца в полированной поверхности щита. Со второго рывка копьё поддалось, и он одним ударом расколотил дядин щит на мелкие кусочки. Кажется, вместе с копьём, во всяком случае, оно вывернулось из руки, и дальше они перешли на банальный мордобой. Сет ожидаемо оказался сильнее и, кажется, тяжелее, во всяком случае, один из его ударов отбросил племянника чуть не на метр в сторону. – Хорошо дерёшься. Уверен, что ты его сын? И пусть он понимал, что дядя намеренно его провоцирует и выводит из себя, не выдержал. Призвал боевую трансформацию, краем глаза отметив, что Сет сделал то же самое, и, уже не анализируя действия, кинулся на врага. Сцепившись, они взлетели над толпой, вернее, Сокол поднял противника в воздух, невысоко и ненадолго – крылья не выдержали двойной вес. Постаравшись рухнуть не на паникующих людей, Гор сразу же вновь взлетел, взглядом выискивая врага и пикируя на него сверху. Сет попытался схватиться за крыло, чтобы лишить племянника манёвренности, но тот вырвался, успев приложить дядю головой о колонну, отпрыгнул в сторону. Легионеры подняли щиты, ослепляя Сокола солнечными бликами. Он попытался закрыться руками, но тщетно. Несколько сильнейших ударов отбросили дезориентированного Гора на пол, трансформация слетела позолоченной шелухой. В голове звенело, и яркие вспышки перед глазами не спешили рассеиваться. Он ещё попытался отбросить руки вставшего над ним Сета, но понимание проигрыша уже настойчиво пробивалось в разум. В следующий миг на поверженного обрушилась совершенно невыносимая боль. Когда наклонившийся Сет опустил пальцы на его лицо, одним движением вырывая глаза, из глотки Сокола вырвался глухой вой, не имеющий ничего общего с голосом разумного существа. – Я окажу Египту услугу. Ты был бы плохим царём, – бог пустыни поднял отброшенное копьё. – Нет! – сквозь боль и шок пробился испуганный крик Хатор. – Сет… Не надо… – Прости, отец, – последнее, что успел выдавить из себя Гор, прежде чем боль и чернота окончательно забрали его к себе.