Бомба как двигатель прогресса

«О смерти не задумываешься, пока она не припрёт к стене за шею и тихо прошепчет на ухо: „ну, здравствуй, дорогой“», — философски возвёл глаза к потолку Тони, на миг поджав губы. Хотелось почесать нос, но в данной ситуации это было просто невозможно. Мощная энергетическая волна — чтоб мнимому полубогу с манией величия Мьёльнир на голову упал пару раз, желательно с подачи его обладателя — вырубила все системы функционирования костюма Железного Человека. Так что теперь и при огромном желании не получится пошевелиться без посторонней помощи. Повезло ещё, что костюм откинул коньки, когда Старк сидел на коленях. Не повезло, что он сидел на коленях не просто так, а анализировал состав бомбы, чтобы её обезвредить. Рядом с таким оружием не то, что чесать нос — находиться в радиусе нескольких километров не слишком-то безопасно. Но выбирать не приходилось. Сдавленно выругавшись сквозь зубы, Тони пошевелил пальцами ног, разгоняя кровь. Из-за тяжести костюма нижние конечности не только затекли и уже, казалось, начали отниматься, но и ныли тупой болью. В голове промелькнула мысль о том, что это происшествие послужит главной причиной, чтобы попытаться облегчить костюм, при этом не теряя его нынешние свойства. Старк обязательно этим займётся. Конечно, если не умрёт в ближайшее время. Если быть точным, то в ближайшие двадцать минут, а то и меньше. Тони иронично хмыкнул и вдохнул воздух полной грудью — благо, маску он снял перед тем, как начать обезвреживать бомбу. Он даже не знал, через сколько именно умрёт. Самое смешное было то, что Старк находился рядом со взрывчаткой, знал, как её обезвредить, но не мог этого сделать. Он уже предвидел громкие заголовки в газетах и новостях по телевидению: «Железного Человека убил… Железный Человек», «Легендарный костюм Железного Человека, созданный для спасения людей, убил своего обладателя», «Даже у „крупных“ людей случаются маленькие ошибки». В общем, было где разгуляться. Людей хлебом не корми — дай только кости другого перемолоть. Помнится, когда национальный герой Соединённых Штатов Америки спустя сто лет вновь предстал перед народом, репортеры сияли так, словно сорвали огромный куш, а все более новые факты — и почти всегда лживые — всплывали в СМИ ещё целых два года. И это с учётом того, что Стивен Роджерс не был особо публичной личностью во времена Второй Мировой войны, следовательно фотографии и видеозаписи можно пересчитать по пальцам одной руки. А Тони с раннего возраста был под прицелом тысяч фото и видеокамер — спасибо за это достижениям Говарда Старка в области научной деятельности — поэтому умелым людям не составит особого труда отредактировать фотографии, чтобы предъявить народу ранее невиданные шокирующие факты из личной жизни миллиардера. К слову, о Стиве. Старк тяжело вздохнул, поморщившись от боли: лидер Мстителей, увидев его сейчас, был бы несказанно рад предоставившейся возможности не только узреть бессильного гения, но и после завершения миссии прочитать ему долгую и нудную лекцию по поводу самонадеянности, гордыни и беспечности, а также потом журить его перед каждым новым заданием, призывая к подчинению своим приказам. О да, самый правильный и до тошноты ответственный безупречный солдат не упустил бы такой возможности: Тони знает, как сильно Капитана раздражает и выматывает его постоянное неподчинение. Поступил приказ незаметно прокрасться на базу врагов — во всей красе явиться через парадную дверь. Услышать в наушнике наказ не лезть в пекло — на всей скорости рвануть в гущу противников. Увидеть в глазах мольбу остаться на больничной койке с серьёзными травмами и ни в коем случае не рваться в бой — сию же секунду послать сигнал костюму Железного Человека с помощью браслетов и с ходу определить координаты поставленной цели. Конечно же, когда Роджерс, жёстко чеканя слова, приказал Мстителям — специально для Старка он повторил приказ ещё раз — не терять друг друга из поля зрения, Старк скривился, пропищал противным голосом «конечно, Стиви» и незаметно улизнул к заложенной бомбе. Тони успел проанализировать её состав и найти способ обезвредить, прежде чем в наушнике раздался раздражённый голос Стива, требующий сообщить Железного Человека о его местонахождении. Прервав связь и для пущей уверенности сняв маску, Старк с довольной улыбкой на лице принялся за дело, которое спасёт много людских жизней. И в тот же момент мнимый полубог послал мощную энергетическую волну, которая вывела из строя функционирование всех систем костюма. Из-за своих стараний Тони оказался в весьма затруднительном положении — что ещё мягко сказано. Незаметно улизнув, не сообщив о своём местонахождении и прервав связь, он собственными руками отрезал себе пути к отступлению. Канал связи отключился бы в любом случае, но, скажи Старк тому же самому Стиву о своих намерениях или координатах, у него был бы большой шанс на удачное завершение операции и не менее удачное спасение собственной шкуры. Однако сделанного не вернуть. — Сейчас бы солнце, пляж, девчонок и алкоголь — тогда и помирать не жалко, — нервно усмехнулся Тони, пытаясь выровнять частое и прерывистое от страха дыхание. Да, он бывал в ситуациях более опасных и критических. Он был на грани смерти не один, не два и даже не один десяток раз. Он пробыл в жестоком плену, каждую ночь засыпая с прощальными словами на губах. Находясь между жизнью и смертью, руководил операцией по замене реактора в собственной груди, когда в роли хирурга выступала его секретарша Пеппер с испуганными заплаканными глазами и трясущимися от напряжения руками. Но это не означало то, что он перестал испытывать такое простое чувство, как страх. Может, он и имеет вместо сердца механический реактор, но он был и остаётся человеком. Человеком, испытывающим разные эмоции: радость, любовь, гордость, раздражение, злость, ненависть, усталость, боль, удивление, страх. При знакомстве с Тони Стив в порыве злости от очередной колкой фразы назвал того «бесчувственной распутной машиной для поглощения алкоголя». Как оказалось позже, он ошибся по всем пунктам: Старк умело скрывал эмоции за маской язвительного хама, но всегда рвался в самое пекло, подставляясь под удар, чтобы защитить всех остальных; Тони приводил множество разных девушек к себе на ночь, но, невольно подслушав разговор Наташи и «подозреваемого», он узнал, что те уходят из башни Старка нетронутыми, по причине того, что тот уже давно влюблён в одного человека; он любил выпивать в любое время суток, но только если не занят разработкой или доработкой очередного изобретения — а в лаборатории, к слову, он проводил целые дни. — Интересно, сколько времени натикало? Хотелось бы подготовиться, сделать последний вдох — что там ещё? — впервые помолиться, ну и, может быть, пустить слезу… Единственное, о чем сожалел Тони, — это о невозможности хотя бы увидеть Стива перед смертью. При лучшем раскладе хотелось почувствовать тепло его тела, очертить руками рельефность мышц, зарыться носом в пшеничные волосы и вдохнуть резкий запах противного дешёвого шампуня, которым тот любит мыть голову, потому что он напоминает запах его первого в жизни одеколона — а это было более ста лет назад — зацеловать губы до тихих стонов от боли, почувствовать крепкую хватку больших ладоней на бёдрах. Хотелось не просто увидеть Стива. Его хотелось чувствовать. Хотя бы один и, наверное, единственный раз в жизни — ведь если не взрывная волна убьет его, то Капитан одним ударом насквозь пробьёт реактор. -…ртон, ты сказал, что он пошел… О Господи, Тони! Если сначала Старк подумал, что ему послышался голос Стива, то потом, услышав взволнованный оклик и торопливые шаги позади себя, он удивленно застыл, перестав дышать. Почувствовав далеко не нежное от импульсивности прикосновение к подбородку, запрокинувшее голову назад, Тони громко выдохнул, издав удивленный звук. С такого ракурса выражение лица Роджерса было невозможно детально рассмотреть, но совершенно дикий взгляд мгновенно бросился в глаза. Взгляд Стива лихорадочно метался по измученному от боли лицу Старка, становясь все более безумным. — Тони, — буквально прорычал Капитан Америка, пальцами сжимая подбородок гения в области разработки новейших технологий. — Да-да, я плохой мальчик, потом меня отшлёпаешь, — отмахнутся от него Старк срывающимся голосом. — Ты времечко не подскажешь? Радостные встречи — радостными встречами, но неумолимо отсчитывающая время бомба ждать не будет. — Что? — нахмурился Роджерс, злясь пуще прежнего. — Ты мне тут каламбур решил… — Бомба, — снова перебил его Тони. — Время на бомбе. Стивен на мгновение приоткрыл рот, анализируя полученную информацию, а затем перевёл взгляд вниз. Удивление, смешанное со страхом, отразившееся в изгибах его лица, ясно дало понять, что положение дел явно не в их пользу. — Кэп, у тебя есть плохая привычка: везде и всегда читать лекции. Во-первых, они нудные, во-вторых, они длинные — а если бы ты начал наставлять меня сейчас на путь истинный, то нам в какой-то момент путь был бы заказан в одно место — в третьих… Стив? Не слыша и не видя никакой реакции на подколки, Тони невольно напрягся. Он знал, что дела обстоят хуже некуда. Но неужели у них нет и шанса выбраться? — Две минуты, Тони, — задушенно просипел Роджерс. Две минуты жизни. Смешно, но это даже меньше, чем средняя продолжительность любой песни. Если бы Старк мог пошевелиться, то ему хватило и полминуты, чтобы освободить их жизни от нависающей угрозы. Но он не может видеть бомбу. Соответсвенно он даже не может руководить Стивом при выполнении этой операции. Они не могут ничего. Это конец. И лишь две минуты на прощание. — Кэп, уходи, — выдавил из себя Железный Человек, прикусывая щеку изнутри. Он прощался с жизнью не один раз, но ему ещё никогда не приходилось делать это не наедине с собой. — Что? — шокированно выдохнул Стивен, не веря своим ушам. Снова схватив Тони за подбородок, он заставил того посмотреть ему в глаза. — Что ты несешь, Тони? У него есть примерно полторы минуты, чтобы сказать всё, что он таил в душе многие годы. И он не упустит этот шанс. Единственный. Последний. — Со мной все кончено, Стив. Я не могу пошевелиться, а ты со мной далеко не уйдёшь. Заткнись и послушай меня! — предупредил его Старк, видя, как тот нахмурился, собираясь что-то сказать. — Сегодня я буду читать лекцию. Тони многое хотел бы сказать Стиву. Тони многое хотел бы сделать со Стивом. Тони хотел бы немного больше времени, чтобы рассказать обо всём Стиву. Но у него в запасе была лишь одна минута и двадцать секунд. Чертовски мало. — Мне есть замена. Роуди. Он отличный парень. Безоговорочно выполняет все приказы. — Старк говорил отрывисто, короткими предложениями. Он так много хотел сказать, что боялся запутаться в собственных мыслях. — Таких, как ты, нет. Ты не должен умирать вместе со мной, Кэп. Ты же ещё даже не трахался в этом времени — да и в своём, зуб даю, тоже ни-ни. Девственником умирать нехорошо. — Тони. У него так мало времени. Одна минута и пять секунд. Многие говорят, что девушки беспощадны и жестоки. Но это не так. Время — оно неумолимо, непоколебимо отсчитывает секунды, с каждым новым мгновением приближая человека к неминуемой смерти. От старости, от болезни, от взрывной волны — не важно. Оно не щадит никого. — Знаешь, Стив, меня можно назвать девственником с тех пор, как тебя откопали во льдах. Все девушки, о которых писали в прессе, каждое утро уходили от меня с большой пачкой денег и приятным чувством полноценного сна на дорогой кровати в полном одиночестве. Даже не так. Такая жизнь началась лет за 6 до того, как ты сказал «я родился» этому времени. Я, как дева Мария, хранил тебе верность. А тебя ведь тогда умершим считали. Я хранил верность умершему, прикинь! — Тони, просто заткнись! — перебил его Капитан Америка, закрывая ему рот другой рукой. Материал, из которого был сделан костюм, был грязным, пыльным и на вкус просто отвратительным — как узнал об этом Старк, когда привычно пробежался языком по пересохшим губам, в прямом смысле пробуя его на вкус. Он скривился, дёргая головой в попытке уйти из-под затыкающей руки. В этот самый момент Капитан Америка неожиданно расплылся в улыбке, что привело Тони в замешательство. Его взгляд был устремлён на Железного Человека, но вместе с тем куда-то сквозь него. Старк зло выдохнул, ощущая распаляющийся огонёк гнева в глубине души: у них осталось чуть больше тридцати секунд, чтобы сказать друг другу — скорее, чтобы Тони сказать Стиву — все, что так тщательно скрывалось за масками, состоящих из ехидства, притворства и оскорблений. — Это ты заткнись, мистер я-идеальный-и-до-тошноты-правильный-гребаный-джентельмен! — прошипел Тони, сжимая зубы. — Не выражайся, — осадил его Роджерс таким тоном, будто они стоят не возле смертельной бомбы с невероятными разрушительными свойствами, а в зале совета в башне Старка, которая по совместительству служит штаб-квартирой Мстителей. Ох, как же Тони жалел, что не может двигаться — настолько сильно хотелось съездить кулаком по лицу Капитана со всего размаха. По мысленным подсчётам Железного Человека в запасе осталось примерно двадцать секунд. И это без учета того, что Кэпу надо успеть спасти собственную шкуру от взрывной волны. Если брать во внимание эти обстоятельства, у Тони осталось примерно десять секунд. — Как же ты меня бесишь, Роджерс, — отчеканил Старк, вырываясь из хватки и опуская лицо вниз. Глубокий вдох и слова на гране слышимости: — Люблю тебя, капитанская задница. — Что? — переспросил Стив, хватая Тони за подбородок и запрокидывая его голову назад, возвращая контакт глаз. На мгновение Старк подумал, что у него диссоциативное расстройство идентичности: одна его часть радовалась тому, что Капитан ничего не услышал, а другая — ощущала больной укол горечи. Что ж, в любом случае, он сказал то, что хотел. — Я сказал тебе спасать свой разноцветный зад, — растянул губы в усмешке Тони, чувствуя, как на лбу выступила испарина от невероятного напряжения и страха. — Роджерс, мать твою! — шикнул он на национального героя Соединённых Штатов Америки, с ужасом наблюдая за тем, как тот, вместо того, чтобы активно делать ноги с его, Старковского, будущего места трагической смерти, снимает со своего лица маску и наклоняется в разные стороны, осматривая железную броню Тони на наличие какой-нибудь запасной кнопки, сенсорной панели или, на худой конец, застёжки на магнитах. Старк же изо всех оставшихся сил дёргался, пытаясь пошевелить руками или ногами, чтобы насильно выпихнуть Капитана из опасной зоны. От сильного рывка затёкшие ноги и поясницу прошибло острой болью, заставившей Тони подавиться воздухом. Донёсшийся до ушей тихий писк бомбы в буквальном смысле заставил сердце Тони пропустить удар. Зажмурившись, Железный Человек процедил сквозь зубы ругательство в сторону Стива и…не почувствовал ничего. Это было крайне странно, ведь если он не ощутил боли от быстрой смерти, то хотя бы должен был услышать оглушительный звук взрыва — хоть что-нибудь. Приоткрыв правый глаз, Старк наткнулся на насмешливый, но в то же время нежный, взгляд Роджерса. Открыв второй глаз, миллиардер непонимающе захлопал ресницами, крепко зажмурился, а затем снова открыл глаза. — Какого?.. — начал говорить Тони, но резко замолчал, сдерживая стон внезапно навалившейся боли. Он определённо жив. Попробовав двинуть рукой, что, к слову, закончилось полным и безоговорочным фиаско, Старк ощутил, как в голове усердно крутятся шестерёнки, анализируя сложившуюся ситуацию. Он жив, значит, бомба не взорвалась. Вспомнив донельзя счастливую улыбку Стива, его странные действия и спокойные уверенные движения рук при снятии маски, Железный Человек, будучи далеко не глупым, раздраженно выдохнул через нос, плотно сжимая губы. — Ты знал, что бомба не рванёт. — Не с самого начала, — неловко отвёл взгляд Стив, видя, как играют желваки на скулах гения. Тот точно был зол. — Наташа примерно за полминуты сообщила о… — Сукин ты сын! — рыкнул Тони, дёргаясь вперёд всем телом, но тут же бессильно оседая от боли. Чертов костюм железной банки — как в шутку называл его Бартон — казалось, отдавил нижние конечности так, что Старк не чувствовал даже боли. Мысленно он уже переделывал костюм под инвалида без ног. — Тони, не… — «Не выражайся»? — угрожающе прошипел Старк, словно взбешённый кот. — Да пошёл ты, Роджерс! — Тони почувствовал, как к горлу подкатывает комок, обзор застилает пелена из слёз, а лёгкие жжёт изнутри. Столько всего разом навалилось на Старка, что он просто не мог справиться со своими эмоциями. Если в обычное время его эмоциональный диапазон был сравнителен с зубочисткой, то сейчас, испытав животный страх смерти, облегчение от признания в собственных чувствах объекту обожания, замешательство, некий ступор и счастье от осознания, что бомба — подставная, гнев и ярость от мерзкого ощущения предательства и лжи, Тони элементарно не мог совладать со своими чувствами. Это было слишком для него. — Я думал, что сдохну тут. Я уже покаялся во всех грехах, признался тебе в любви, сказал последние слова и уже был готов умереть! А ты смотришь на мой театр одного актёра и ржёшь! Тони Старк, великий всезнайка со всеми признаками алкоголизма, кое-чего не знает! Давайте вместе посм… — дальнейшие слова прозвучали как невнятное мычание, потому что Тони не обладал способностью кристально ясно говорить несмотря на то, что к его рту крепко прижимают большую ладонь и держат за подбородок другой рукой, не давая открыть рот. Издав гортанный рык, Старк попытался вырваться, но понял, что скорее свернёт себе шею, чем стряхнет с себя невероятно сильные руки Стива — идеального солдата. — Я люблю тебя, Тони, — улыбнулся уголками губ Роджерс, наклоняясь к нему и легко целуя в лоб, затем в висок, в щеку, в нос. Осторожно убрав руку с губ Старка, он поцеловал его: мягко, неспешно, успокаивающе. Услышав ответное признание в любви, Тони еле удержался от того, чтобы закатить глаза и выдать что-то наподобие: «Мы ещё с тобой не встречаемся, а ты уже ведёшь себя как грёбаный пацифист, избегая ссор и скандалов при помощи внезапного „я люблю тебя“». На самом деле, он бы обязательно прокомментировал этот момент, если имел возможность говорить. Но как только рот освободили от «оков», Старк, почувствовав неуверенные поцелуи, внезапно растерял все слова. Инстинктивно приоткрыв рот, Тони дал безмолвное согласие на любые дальнейшие действия Стива. Тот, переместив ладонь с подбородка на шею, протолкнул язык в его рот, углубляя поцелуй. Старательно вылизывая его рот изнутри, Роджерс очерчивает кончиком указательного пальца выпирающее Адамово яблоко. Со стоном от боли в позвоночнике разорвав поцелуй, Тони загнанно дышит, облизывая губы: — Скотина ты, Роджерс, — менее злобно бурчит Старк, начиная всерьёз побаиваться за свои нижние конечности. — И это факт. Вытаскивай меня уже из этой бесполезной консервной банки, если не хочешь девственником на всю жизнь остаться и жить с инвалидном. — Я не девственник! — возмутился Стив и, откровенно наплевав на сохранность брони и её деталей для будущих работ, поспешно начал избавлять Тони от железных оков. «Я, конечно, все понимаю, но, может быть, вы будете обсуждать свои проблемы сексуального характера не через канал общей связи?», — раздался в наушнике Стива довольно громкий загнанный голос Наташи, прерывающийся звуками ударов. — Завидуй молча, — отозвался Тони, с усмешкой смотря на то, как Роджерс, мгновенно покраснев до кончиков ушей, судорожно снимает наушник.