Smile, bitch

«Сука, как же ты заебал»       Джинсоп вальяжно развалился в кресле, пока Доха мельтешил где-то между Хэджуном и Инхо. Остальные ребята просто наслаждались неким косплеем отдыха от постоянных тренировок и в кои-то веки выключенных камер. «Блять, ну ты тупой или как»       Джинсоп нервно стучит пальцами по подлокотникам кресла, и если хорошенько присмотреться, можно увидеть дёргающийся с какой-то сомнительной периодичностью глаз, но это только если хорошенько присмотреться. А вот если не зацикливать своё внимание на странном пареньке где-то в углу комнаты, то он кажется совсем безобидным. Как и всегда. Обаятельный парень с улыбкой как в рекламе зубной пасты (а может и лучше) и харизмой настоящего самца. Но никто же не может залезть в голову к человеку и прочитать его мысли. Спасибо Господи «Да ты в край охуел…хён»       Ким всё продолжает обворожительно улыбаться, а объект его мыслей вот уже как полчаса проедает все мозги и сердце (если оно у Джинсопа вообще есть и функционирует правильно). Да и не то чтобы Ким как-то парился по этому поводу, просто «Ну и нахуя ты так смотришь на него, как будто прям здесь же при всех и растелишься ковриком или послушной собачкой станешь вылизывать ноги?»       А Доха не слышит. Он же не какой-нибудь ведьмак или чародей, мать его, чтобы обладать экстрасенсорными способностями и читать мысли. Хотелось бы, конечно, но нет, извините. А сказать всё напрямую, как настоящий мужик, случая как-то не нашлось. А может и не искал вовсе.       Ёнхён рассказывает какую-то очередную шутку, которую подхватывает сначала Джинсок, а потом уже и все остальные. А Пак смеётся настолько звонко и громко, улыбается ещё так радостно, что Джинсоп просто в подмётки ему не годится, и Ким хочет просто проломить башкой стену или хорошенько подолбиться ею о те же самые подлокотники, а ещё лучше выпрыгнуть из окна, а ещё лучше скинуть с него Доху. Но младший только смеётся в ответ на шутку, как бы поддерживая присутствующих, улыбается ярко (но не так ярко, как улыбка чёртового Пака), да только смысл её потерян и сваливает в далёкие ебеня. «Мразь ты, Пак Доха, а не возможный будущий согруппник и уж тем более человек»       Джинсоп бы тоже свалил. В те самые ебеня. Но ноги прилипли к полу, а задница успела сродниться с креслом. И всё вроде бы уже хорошо, но засранец-хён вновь липнет к кому угодно, но не к младшему. «Ещё раз улыбнёшься Хвану, и я твою смазливую мордашку буду столько раз окунать в унитаз, пока ты не сорвёшь голос, умоляя меня остановиться»       Так, а вот это уже как-то…не очень…или очень даже очень…Стоп, хватит. Не туда занесло. Мысль теряет свой изначальный план ровно тогда, когда Доха всё-таки соизволил посмотреть на Джинсопа и удостоить его своей фирменной улыбочкой. Теперь мочить в унитазе хочется именно Инхо. Не, ну а хули.       Ребята всё шутят, да веселятся. Это у них отдых такой, да. Уж лучше угорать до изнеможения, чем выслушивать иногда не конструктивную критику в свой адрес, вот.       Но Джинсоп всё-таки улетел в уже полюбившиеся ему ебеня. Хотелось бы и Доху туда затащить, да тот только сидит на диванчике преспокойненько. Не зная мыслей младшего. А вот ещё и Сонхён подкатил. Ну, просто чудесно. Сегодня что, проводится конкурс «выбеси Ким Джинсопа и получи курочку в подарок»? А то что-то больно полно стало конкурентов участников. «Бля, ну я на такое не подписывался. И чё ты лыбишься так и глазками стреляешь, хён? Уже небось готовь подставить свой зад? И тебя даже не интересует кому? Почему бы просто не мн…» Привет, психушка. Пока, Джинсоп. В свои 20 уже как-то не так начинаешь смотреть на мир. Ты вроде как молод, но чувствуешь, что в душе уже гаденько хихикают и напоминают, что уже третий десяток пошёл. Надо бы мозгами думать. Но все уже успели забыть, что его мозги были проедены Дохой. И никем больше. А больше и не хочется.       Пак тем временем уже успел изрядно вымотаться. Надо бы в душ и спатки. Но он уверенной походкой идёт к креслу, где уже расплавляется Джинсок, и миленько так кладёт свою руку на голову младшему, треплет тёмные волосы нежно и улыбается как-то по-особенному,что сердце Кима не выдерживает (ура, оно всё-таки есть, но насчёт исправности ничего не известно), и он улыбается немного устало с дикими глазами бешенной собаки, потому что «Чё, блять, ты творишь то» - Спокойной ночи, Джинсоп-а. И уходит так же уверенно, как и пришёл.       Одной фразы было достаточно, чтобы в голове у Кима случился ядерный взрыв, а одной такой особенной улыбки хватило на тайфун эмоций, и, кажется, всё-таки сломанной психики.       Джинсоп был готов скупать всю пасту с витрин магазинов, которую рекламировал бы Пак. Он ходил бы по головам и расталкивал всех в очереди, лишь бы никто кроме него не взял эту чёртову отбеливающую пасту. Киму же нужнее. Хотя никто и не поспорил бы. Когда на тебя смотрит человек, готовый убивать ради пасты,это как-то не комильфо, да и смерть какая-то тупая, так что «на, брат, дарю. Забирай. Возьми ещё на всякий случай деньги, телефон, любимую собаку. Ну мало ли, пригодится».       Вот и Инхо с Хэджуном смотрят так мягко, но с пониманием, будто готовы отдать этому ребёнку всё на свете. Убьёт ведь.       Доху пока рановато кому-то отдавать. Не известно хочет ли он сам. Но во рту привкус той самой, любимой мятной пасты Джинсопа, а на лице та самая улыбка, которая так нравится младшему. Пак готов улыбаться всё время. Но по-особенному только для одного глупо-ревнующего и нерешительного человека.