Он подарит ему Любовь

Время текло медленно. Каждый его шаг отдавался в сердце глухим стуком, и Дейдара уже не понимал, что в бешеном ритме колотится у него в груди - сердце или же часовой механизм. Металлические шестерёнки, двигаясь, рвали мясо в клочья, густая кровь, смешиваясь с холодным маслом, медленно стекала куда-то вниз. Наверное, поэтому в груди так больно. Иного объяснения Дейдара не находил. Уже так поздно, минутная стрелка показывает пятнадцать минут первого, а он обещал прийти ещё в одиннадцать. За окном страшная гроза: сумасшедший ветер валит деревья к земле, сдирает с них листву и омертвевшую кору, хлещет по изрезанным стволам плетью ледяного, колючего дождя. Ставни полуразвалившегося дома плотно заперты, но всё равно волей-неволей да треснут доски под напором безумного ветра. Здесь, в одном из пустующих домов в давно уничтоженной им же самим деревне, Дейдара обосновался, чтобы переждать непогоду. Буря застигла его врасплох, когда он возвращался с одиночной миссии через останки мёртвого жилого посёлка, и ему пришлось влезть в более-менее уцелевший дом, где вынужден был сидеть с самого утра, потому как погода и не думала улучшаться. Около пяти вечера через небольшую дыру в потолке ввалилась потрёпанная ураганом птичка с запиской, прикреплённой к её лапе. "Сегодня к одиннадцати я приду к тебе" - вот и всё содержание записки. Но Дейдара сразу понял, кого следует ожидать к одиннадцати вечера в этом мёртвом доме. Дейдара нервно ходил из одного угла комнаты в другой, и пол под ним сотрясался от его тяжёлых шагов. Прогнившие доски трещали, стены скрипели, а с дыры в потолке ледяным потоком лилась вода, которая струйкой собиралась у самой двери и стекала в расщелину в полу. Мысли Дейдары путались. Он боялся даже представить, во что превратилась его глиняная птица, оставленная снаружи; опасался, что через деревню будут проходить шиноби и раскроют его, а от его взрывающейся глины толку будет не больше, чем от грязи на подошвах ботинок; тревожился, что прогнивший пол проломится под его гостем и, в конце концов, не находил себе места от того, что этот самый гость запаздывает. Лепка из глины, которая раньше была спасением от всех несчастий, сейчас стала невыносимой, и Дейдара хотел было отбросить надоевший комок в расщелину между досками, но передумал и раздражённо засунул его в сумку. Сидеть на месте решительно не получалось, и он продолжал сотрясать своими шагами дом, гудевший на ветру. Дейдара не мог объяснить своего нетерпения - только то, что ему необходимо, просто жизненно важно увидеться с ним, чтобы больше никогда не терять. Снова. Лёгкое шлёпание воды за дверью по каменистой дорожке, стук обуви о деревянный порог, и Дейдара подлетел к двери. Его сердце сходило с ума и захлёбывалось в диком ритме. Тсукури подошёл вплотную к двери и прислушался. Ни звука. Ему захотелось рвануть дверь на себя, выскочить, броситься на размытую дорогу и найти его, но что-то подсказывало ему, что в этом нет необходимости. Осторожно приоткрыв дверь, Тсукури столкнулся взглядом с обожаемыми им глазами, в которых он столь часто ловил нежность. - Вы пришли, Данна! - Губы непроизвольно растягиваются в широкой улыбке. Хочется кинуться на шею любимому, но мелькнувшая на мгновение в коньячных глазах тоска остановила блондина. - Что с Вами? - С чего ты взял, что у меня что-то случилось, придурок? - Дейдара не может сдержать весёлого смеха: раньше такая естественная для его Данны речь теперь казалась напускной, как будто Сасори-но-Акасуна, нукенин S-класса, заставляет себя говорить так. - Ваши глаза... - Дейдара обхватил ладонями холодное лицо Акасуны и вгляделся в любимые глаза. На секунду в них мелькнула какая-то необъяснимая паника, но потом Акасуна расслабился и взирал на блондина со своей неизменной колокольни надменности с примесями недовольства. - Может, хотя бы дашь войти? Дождь, вообще-то, хлещет в спину. - Ой, Данна, простите, - Дейдара пропустил Сасори вперёд и закрыл за ним дверь. - Я так рад, что Вы пришли!.. - Можешь не объяснять, - устало протянул Сасори, тряхнул мокрыми волосами и стащил с себя насквозь промокший плащ. Взгляду Дейдары предстало идеальное деревянное тело его Данны, и блондину не удалось сдержать тоскливого вздоха. - Ты не мог бы прекратить? - Немного раздражённо спросил Акасуна, повесив плащ на стену рядом с плащом Дейдары. - Это уже немного бесит. - А разве Вам не грустно? - С надеждой обратился тот, но был остановлен холодным взглядом, не предвещавшим ничего хорошего. Эта тема обсуждалась уже не раз и всегда их спор заканчивался одинаково - ссорой. - Как твоя миссия? - Успешно, - окрыление немного отпустило, и Дейдара возвращался обратно в своё привычное русло. - Я отпросился у Лидера на одиночную миссию, чтобы наконец-то избавиться от этого придурка Тоби! Данна, если бы Вы знали, как он меня бесит! Я уже пообещал себе: взорву этого идиота к чертям собачьим! Акасуна внимательно посмотрел на блондина: на его лице играла плотоядная улыбка. Да, сколько бы ему не было лет, он всё равно остаётся тем мальчишкой, каким его привели в Акацуки несколько лет назад. Всё те же горящие глаза, те же амбиции и та же вера в себя. Акасуна даже не будет заводить этот их извечный спор об искусстве, чтобы не портить вечер. - Данна, почему ко мне приставили этого мудака? - протянул тот, подходя ближе, но не решаясь нарушить личностное пространство Сасори. - Поговорите с Лидером, я хочу обратно к Вам, зачем Вам эти одиночные миссии? - А что это изменит? - Ну как! Мы же с Вами всегда будем вместе! Разве Вас устраивают наши встречи раз в месяц, если повезёт? Акасуна промолчал и осмотрелся. Абсолютно пустая, тёмная комната. Дыра в потолке, из которой с шумом тёчёт вода и теряется в полу. Два плаща, висящие на стене у двери; с одного капает вода. Вещи Дейдары, лежащие грудой в углу у закрытого окна. Несколько догорающих свечей у этой кучи. И это то место, в котором им предстоит провести сегодняшнюю ночь? - Нет, не устраивают, - спокойно ответил тот и жестом остановил очередную реплику Дейдары. - Не устраивают, но я ничего не могу с этим сделать. И ты не смей лезть к Лидеру с этим. - Вы говорите об этом постоянно! - В Дейдаре проснулся капризный ребёнок. - Но может как раз Лидер и решит этот вопрос! - Я всё сказал. Только попробуй ослушаться, - в голосе Скорпиона послышались стальные нотки, и Дейдара послушно умолк. Эта покорность расслабила Акасуну и тот, подойдя вплотную к блондину, потянул вверх его топ. - Где Ваш Хируко? - В соседнем квартале, спрятан под досками, - машинально ответил тот и, стащив с послушного мальчика майку, по-хозяйски провёл ладонью по его груди. Дейдара вздрогнул от холодных прикосновений марионетки, но не отстранился, позволяя Акасуне ласкать себя. Захотелось сказать что-нибудь шаловливое и вредное, что-то вроде насмешки по случаю того, что сам марионеточник ничего не чувствует, но он сам остановил себя. Обхватив руку Скорпиона, он переместил её на свою шею, откинул голову назад и прикрыл глаза. Скоро холодная деревянная поверхность нагреется, и Дейдаре будет хорошо. Акасуна осторожно коснулся холодными губами обнажённого плеча Тсукури, и тот дёрнулся от тягучего наслаждения - Сасори уже давно обнаружил здесь, на плече парня, эрогенную точку. Прикусив нежную кожу, второй рукой скользнул к паху юноши и, оттянув край штанов, легонько сжал его наливающийся член. - Минутку, - хрипло простонал парень и, бросив на пол свой плащ, увлёк любовника в горизонтальное положение. Акасуна медленно стащил с юноши штаны и скользнул взглядом по соблазнительным бёдрам. Мальчишка, лежащий на полу, уже был полностью возбуждён и нетерпеливо подрагивал. Его рука, выпустив на волю прыткий язычок, тянулась к стоявшему колом члену. - Хотите, чтобы я сам..? - Нет, - прервал его тот и грубо обхватил пальцами ствол. - Просто лежи и наслаждайся. Дейдара довольно откинулся на спину, широко раздвинул ноги и согнул их в коленях. Акасуна ласкал умело, как будто всю жизнь только этим и занимался: осторожно проводил рукой вверх-вниз, надавливая большим пальцем на головку и мизинцем на основание, размазывал выступающую смазку по всей длине и нежно сжимал яички, тем самым срывая с губ парня тяжёлые вздохи. Вымазав пальцы в смазке мальчишки, Сасори приставил их к его анусу. Дейдара заметно оживился и, завозившись, подался вперёд, раскрываясь навстречу. Два пальца легко проскользнули в разработанный анус, и Тсукури довольно выдохнул, растворяясь в ласках. Толкнувшись внутрь, Акасуна с удовольствием уловил лёгкий стон мальчишки и, не давая ему привыкнуть, толкнулся снова. Нащупав едва ощущаемый бугорок внутри, он надавил на него. Дейдара выкрикнул что-то матерное и толкнулся навстречу, руки его инстинктивно полезли вниз, но Сасори перехватил их и снова принялся надрачивать его, и Дейдара, стимулируемый сразу с двух сторон, почувствовал, что скоро кончит. Было нестерпимо хорошо. - Данна, - просипел он, - Данна, Данна... Вскрикнув, он кончил и обмяк, но перед тем, как развалиться без сил, он схватил Акасуну за плечи и увлёк за собой на пол. Его сердце колотилось, наслаждение пульсировало в крови и стучало в висках. Дейдара устроил голову на плече у Данны. Ледяное после дождя дерево успело немного прогреться, и Тсукури не было холодно. Только как всегда после секса у него осталось неприятное послевкусие чего-то неправильного. Как будто эта нелепая попытка получить удовольствие не объединяло их, а, наоборот, словно ставила по разные стены баррикад. Дейдара почувствовал прохладное прикосновение к своему плечу и закрыл глаза, позволил Данне перебирать свои волосы. Ему было больно от того, что Сасори не чувствует его горячего дыхания, его рук, его волос, что он так вдохновлённо перебирает. Но он благодарил судьбу за то, что у него просто есть Данна. Ни больше, ни меньше. - Спасибо, Данна, - прошептал он, чувствуя, что засыпает. - Вы лучше всех. - А тебе есть, с кем сравнивать? - Услышал он совсем рядом тихий, ровный голос. - Нет. Но претенденты есть. Хоть тот же Учиха. - Хм, и что же он? - Клеится ко мне, - с гордостью ответил тот и расфокусированным взглядом посмотрел на своего Данну. - А Вы ревнуете меня, что ли? - Нет. Ты же не любишь его - с чего бы мне ревновать тебя. - Логично, - насупившись, Дейдара улёгся обратно. - Всё равно у него нет шансов. И не будет. Акасуна всегда держался немного в стороне от Тсукури даже после обоюдного признания. Они много говорили, спорили и просто молчали в обществе друг друга, и за всё это время Акасуна прикоснулся к Дейдаре лишь однажды, чтобы пригладить торчащие во все стороны после сна золотистые волосы. И всё. Похоже, ему это было не нужно. Но после ложной вести о смерти Данны и перевода его Лидером на другого рода миссий, всё изменилось. Возможно ли, что это всего лишь следствие их тоски друг по другу? Сквозь сон Тсукури почувствовал горячие несдержанные поцелуи на плече. - Данна? - Дейдара развернулся, столкнулся взглядом с Акасуной и удивился: в нём читалась тоска, нежность, боль, любовь... Эти глаза были живыми, не такими мёртвыми, как обычно. Весь вид кукловода вызывал трепет. - Данна, что с Вами? - Снова ты... - он не договорил: его голос дрожал и неприятно срывался. - Просто это немного странно, я не думал, что Ваши губы могут быть такими горячими, - в глазах Тсукури блеснула игривость. - Может, сделаете мне минет, а, Данна? Однако не последовало ни злости, ни оскорблений. Сасори как будто и не понял сказанного. - В следующий раз. Обязательно, - отрезал он, вскочил на ноги и направился к стене, чтобы снять плащ. - Как, Данна, Вы уже уходите? - Дейдара недовольно подскочил на месте и принялся собирать свои вещи. - Но Вы ведь только пришли! - Время не ждёт. - В голосе Сасори словно что-то потухло. - Мне уже давно пора - Лидер не станет ждать. - И когда же мы с Вами встретимся вновь? Сасори застыл на месте, так и не застегнув плащ. Он стоял спиной к Тсукури, поэтому тот не мог видеть его лица, и что-то подсказывало Дейдаре, что это даже к лучшему. - Я не знаю, - тихо ответил он. - Но я поставлю тебя в известность. Не провожай, а лучше ложись спать. Акасуна исчез за дверью, а Дейдара так и не успел ничего ответить. Быстро выбежав на крыльцо, Дейдара осмотрелся по сторонам, но того уже не было - словно растворился в дожде. - Данна, я люблю Вас! - прокричал он в серую стену дождя, даже не надеясь, что он его услышит. Но он услышал. *** Итачи всегда уходил, когда становилось невыносимо играть эту роль. Эту жёсткую, холодную, высокомерную роль. Как же тяжело было сдерживать себя, каких невероятных титанических усилий стоит этот мёртвый, равнодушный взгляд, ведь он не может смотреть на Дейдару равнодушно. У него просто нет сил скрывать свои чувства за пеленой высокомерия, которое так было свойственно Акасуне. Который погиб от рук Чиё и Харуно. Но Дейдара не должен это узнать. Учиха стоял за углом дома и всё слышал. Слышал это признание Дейдары, брошенное в темноту, и молча сдерживал поток слёз. "Какая же ты тварь, Акасуна!" - думал про себя Учиха. - "Ты просто тварь. Ты не дал ему того, в чём он так нуждается!" Дождь продолжал мешать воду с грязью, топить в ней деревья и камни. Учиха твёрдой поступью шёл по безлюдной дороге, уверенно смотря вдаль. Он никогда не обидит Дейдару. Он сам подарит ему то, чего не подарил Акасуна. Он подарит ему Любовь. И пускай она иллюзорна.