Спасибо

- Мне очень жаль, но, - женщина-врач смотрит на Клэри, потом переводит взгляд на Джейса, который сжимает руки в кулаки и будто ждёт вердикта, - у вас рак. Казалось бы, просто слова. Но этими словами ломают жизни людей. И Джейс не исключение. Клэри протягивает руку и сжимает его ладонь, чувствует, как он дрожит и сжимает ещё сильнее, чтобы забрать хоть немного той боли и разочарования, но знает, что не сможет. - И сколько, - блондин стискивает зубы, - сколько мне осталось? - Джейс, - предупреждающе одёргивает его Клэри, но он цыкает на неё, и девушка замолкает. - В лучшем случае – год, в худшем – до полугода, - доктор всё так же непоколебима и серьёзна, и могло бы показаться, что она бессердечна, но Клэри видит в её серых глазах сожаление. - Ясно, - выдыхает Джейс и легко усмехается, - блядский рак. Клэри сильнее сжимает его ладонь. Они ведь буквально на днях подали заявление в загс. - Эй, - Джейс прижимает к себе тёплое тело любимой девушки и утыкается носом в рыжие кудри. - Спи давай, - бурчит Клэри и пинает его ногой под одеялом. – Это ты у нас бездельник, а мне на работу нужно завтра. - Я дома работаю, вообще-то, - тихо смеётся блондин и проводит носом по коже шеи девушки. - Ты меня и так на секс развёл, ещё одного раза я не выдержу – устала, - Клэри закрывает глаза и кладёт руку под подушку, пытаясь устроиться поудобнее. - Я не об этом, - он улыбается и, открывая бархатную красную коробочку, ставит её перед Клэри. – Глаза-то открой. - Ну что, - девушка бурчит, распахивает глаза и замирает, потому что в бархатной коробочке золотое кольцо с россыпью маленьких бриллиантов по своей окружности, - ещё? – договаривает Клэри и поворачивается к Джейсу, удивлённо моргая. – Серьёзно? - А я на шутника похож? - Да, похож, - улыбается Клэри и видит, как парень хмурится. - Я серьёзен, - бурчит он в ответ и, вытащив кольцо из коробочки, надевает его на тонкий девичий пальчик. – Так ты согласна? - Что за глупые вопросы, Вэйланд? – Клэри улыбается во все тридцать два и Джейсу не нужно слов, чтобы понять – она пойдёт за ним хоть на край света. Спустя два месяца Джейсу становится хуже, и Клэри уговаривает его лечь в больницу, чтобы рядом были врачи. Джейс не возражает, потому что понимает, что и так доставил ей слишком много проблем. Она осунулась за эти два месяца, а под глазами залегли синяки. Он знает, что она переживает за него и много раз говорил ей уйти и забыть о нём, но Клэри только качала головой, сжимала руку с обручальным кольцом на пальце и оставалась рядом с ним. Так она его любила. Так любила, что готова была остаться с ним даже тогда, когда ему прямая дорога в могилу и с неё не свернёшь. - Это ваша палата, скоро придёт доктор и назначит вам процедуры, - молоденькая медсестра кивает в сторону открытой двери и удаляется, оставив Джейса и Клэри одних. В руках Джейса – тяжёлая сумка с вещами, он знает, что больше отсюда не уйдёт. В руках Клэри – пакет с фруктами, она знает, что теперь будет приносить их ему каждый день. Палата выкрашена в противный белый, что режет глаза, на окнах бледно-синие занавески, на полу серый кафель, по которому противно стучит обувь, и капельница рядом с кроватью, на которой лежит потрёпанный жизнью матрас. Всё слишком противно, и Джейс кривится, но замечает боль в глазах Клэри и пытается улыбнуться. Клэри улыбается в ответ – кое-как губы складываются в подобие улыбки, а рука сжимает ручку белого целлофанового пакета с фруктами. Джейс заходит в палату и садится на неприятно скрипнувший матрас, легко подпрыгивает на нём, качается из стороны в сторону и понимает, что всё ещё не так ужасно – он думал, будет хуже. Клэри продолжает улыбаться и садится рядом с ним, положив свою руку поверх его. Дверь открывается, и в палату входит та самая женщина-врач, которая сообщала им диагноз. Она поправляет очки, смотрит на пациента, а потом переводит взгляд в историю болезни. - Джонатан Вэйланд? – спрашивает она, Джейс кивает. – Переодевайтесь в больничную одежду, а потом я отправляю вас на рентген, чтобы узнать, насколько распространился рак. После этого уже будем решать, что делать. Клэри тихо всхлипывает и закусывает губу, пакет, который она держала, падает на пол и по омерзительно серому полу яркими кругами катятся апельсины и яблоки. Джейс сжимает руки в кулаки – он готов убить любого, кто заставляет Клэри плакать и переживать. Но вспоминает, что то же самое делает и сам, поэтому выдыхает и медленно кивает женщине-врачу. Она выходит из палаты и закрывает за собой дверь. Клэри опускается на колени, чтобы собрать фрукты, пытаясь незаметно вытереть слёзы со щёк, но Джейс видит и не может её винить за это. - Я помню, - вдруг тихо говорит Клэри, - как на Рождество так же рассыпала яблоки и апельсины, которые ты принёс. - Малышка, я дома! – Джейс кричит из прихожей и разувается, после чего чуть ерошит блондинистые волосы рукой, тем самым стряхивая с них снежинки. - Заходи-заходи! – кричит Клэри из кухни. – Я тут с уткой вожусь. Джейс улыбается и заходит в небольшую гостиную, сдельную с кухней. Посреди комнаты стоит небольшая ёлка, которую он сам вчера выбирал и тащил до их дома, а потом на пятый этаж, потому что лифт сломался. Рядом с ёлкой маленький круглый столик, на котором уже всё расставлено к ужину, и огонь в камине горит ярко-ярко, и даже рождественские носки для подарков висят. - Вот та-а-ак, - тянет девушка и ставит на стол две тарелки с запечённой картошкой и уткой. – Правда, здорово вышло украсить комнату? – она счастливо улыбается и хлопает в ладоши, и за эту улыбку Джейс готов сделать всё, что угодно, лишь бы она не сходила с её лица. - Здорово-здорово, - блондин улыбается ей в ответ, после чего протягивает девушке пакет. - Что тут у нас? – её глаза светятся, как у ребёнка, но пакет вдруг выскальзывает из её пальцев и по белому ворсистому ковру рассыпаются яркие оранжевые апельсины и красные яблоки. – Ой, - Клэри приседает на колени и начинает собирать фрукты. - Чудо ты, - Джейс садится следом и кладёт апельсин в пакет. – С Рождеством. - С Рождеством, - в ответ кивает Клэри и получает нежный поцелуй в лоб. Джейс видит перед собой эту картину так чётко, что в груди больно сдавливает, ему кажется, что даже запах картошки и утки витает в палате и слышится смех Клэри – весёлый и задорный. Но этого уже не вернуть. И собранные фрукты Клэри не отнесёт на их уютную кухоньку в маленькой квартирке, которую они снимают ещё с годов студенчества, а поставит на ярко выделяющуюся тумбу из тёмного дерева в больничной палате. Клэри больше не нарежет эти фрукты кубиками и не принесёт в их тёплую кровать рано утром, не прижмётся к нему под тёплым одеялом и не скажет «это наше пятое Рождество вместе, любимый». И от этого больно. И не потому, что у Джейса рак, а потому что Клэри терпит всё это вместе с ним. Джейс переодевается в больничную одежду, а свою аккуратной стопкой кладёт на край кровати. Обувает тапочки и хочет выйти из комнаты, но Клэри хватает его за руку. - Я пойду с тобой, - в её голосе слышится мольба, но Джейс отрицательно машет головой. – Но… - Подожди здесь, ладно? – просит он. - Ладно, - соглашается Клэри и покорно отпускает его руку, она наблюдает за ним, пока он не скрывается за дверьми палаты. Рентген не обещает ничего хорошего, и Джейс рассматривает белые точки на лёгких и печени, которых значительно больше, чем было с самого начала, но уже тогда ему сказали, что его случай не лечится. Лечащий врач не сказала ему ничего нового или того, чего он не готов бы был услышать, после чего выписала направления на разные анализы и сказала, что зайдёт вечером. - Доктор? – Джейс оборачивается у двери и смотрит на женщину. - Да? - Не говорите ей, что со мной всё так плохо, пожалуйста. - Я понимаю, - женщина вдруг смягчается и на её губах играет лёгкая улыбка. Спустя ещё три месяца Джейсу уже тяжело ходить самому и он передвигается на коляске, а по палате пытается ходить, держась за стены, хотя за такое частенько получает нагоняй от Клэри. Девушка всё так же продолжает приходить и навещать его – каждый день после работы она идёт в пропахшую лекарствами и смертью больницу и смотрит, как он медленно умирает. Джейс чувствует, что ему ещё недолго осталось, он уверен, что и Клэри догадывается – один его вид чего стоит. Он сильно похудел – так, что даже рёбра выступают, щёки впали, а кожа стала будто серой, руки начинают дрожать, когда он пытается что-то в них взять, и даже улыбаться через силу теперь не получается. - Ты спишь? – Клэри садиться на край больничной кровати и сжимает его тонкие пальцы. Джейс не спит, но не отвечает, потому что ему интересно, что же она будет говорить. – А я вот снова пришла. С фруктами. Знаю, что в тебя не лезет еда уже давно, но покупать всё равно не перестаю, как привычка, - она легко смеётся и чуть сильнее сжимает его пальцы. – Я на самом деле знаю, что ты не хочешь, чтобы я приходила и наблюдала, как ты медленно угасаешь. Я бы тоже не хотела, чтобы меня такой видели. Но я не могу. Знаешь, я ведь люблю тебя. А как там говорят? И в радости, и в горе, да? Жалко, что нам такого так и не сказали, - она тихо всхлипывает и уже берёт его руку в обе свои ладошки и легко целует тонкие пальцы. – Я ведь… я ведь так хотела выйти за тебя. Уже и платье выбрала, дурёха, ещё, как университет закончили, - Клэри смеётся через слёзы. – Знала же ведь, что наперёд нельзя планировать. И ведь даже имена нашим детям придумала, представляешь? Мальчик бы был Адамом, а девочка – Маргаритой, и они бы были двойняшками. Мы бы переехали в квартирку побольше или вообще бы на дом накопили, и машина бы не помешала тоже. Я… я так много успеть хотела, а в итоге – не успела ничего. Клэри уже рыдала, а Джейс не мог открыть глаза, чтобы успокоить её, потому что у него будто жизнь яркой картинкой перед ними пролетела и застряла в голове. Вся их жизнь – от знакомства и до самой старости, где они с Клэри сидят в креслах-качалках и нянчат троих внуков. Он не знал, почему троих, но чёрт возьми, если бы не этот чёртов рак, то всё бы было по-другому. Возможно, Клэри бы сейчас была на втором или третьем месяце беременности и ходила бы в больницу ради того, чтобы на УЗИ увидеть своего малыша, а не навестить умирающего его. И он бы ходил вместе с ней, держал за руку и улыбался. Возможно, они бы действительно назвали мальчика Адамом, а девочку – Маргаритой, потому что Джейс бы не смог спорить с той женщиной, которая подарила ему детей, на счёт имён. Возможно. Невозможно. Он так резко встал с кровати и обнял плачущую Клэри, что перед глазами заплясали искорки, а голова закружилась. Девушка опешила, но потом уткнулась в его грудь и сжала в кулачках ткань синей больничной футболки. Яблоки и апельсины опять покатились по серому полу, но в этот раз их никто не собрал, потому что Клэри плакала навзрыд, а Джейс прижимал её к себе настолько сильно, насколько у него хватало оставшихся сил. - Всё будет хорошо, - тихо прошептала Клэри, чуть успокоившись. - Ты ведь знаешь, что не будет, да? – Джейс легко коснулся её лба губами. – Но спасибо тебе за всё.