Бастард

Чем короче становился световой день, тем более нервными и дёргаными становились старшекурсники — приближалась сессия. Для меня, как и прочих первогодок, их напряжение было не особо понятным, но потихоньку оно передавалось и нам. Волей-неволей мы начинали суетиться и нервничать.  — Таким образом, подвергаемый трансфигурации объект по умолчанию является центром координат. Следовательно, изменение его формы вдоль осей координат является наиболее простым из доступных вам действий. Лекция профессора Хорнера подходила к концу. Из-за смещения расписания у нас было сразу две общих лекции подряд, и народ выглядел изрядно уставшим. В аудитории так и витало ожидание долгожданных выходных, что негативно сказывалось на внимательности, но я держался как мог. А вот Виктор по соседству, кажется, как-то умудрился заснуть с открытыми глазами, либо впал медитативное состояние. По крайней мере, на внешние раздражители он не реагировал совершенно.  — Для более сложных преобразований вам придётся задавать точку отсчета вручную, а это потребует немалой практики, прежде чем эта операция станет для вас естественной, — раздавшийся гул звонка прервал преподавателя, но тот ему только обрадовался, — ну наконец-то, а то я уже и не знал, что ещё впихнуть в сегодняшнее занятие. Мы и так опережаем учебную программу. Оживившиеся студенты поддержали профессора лёгкими смешками. Всем хотелось передохнуть, и преподаватель явно не был исключением. — Напоминаю, что это последнее теоретическое занятие в этом семестре. На вашем месте я бы уже начинал готовиться к экзамену, но это не повод заваливать практику, — напоследок напомнил Хорнер и первым поспешил на выход, что-то насвистывая себе под нос. — Я думал — это никогда не закончится, — потянувшись, посетовал болгарин, — и как ты умудряешься в это вникать? Меня начинает клонить в сон уже к середине лекции, а тут целых две подряд. — Выбора нет. С другими предметами у меня сам знаешь, как. — Это да, — Крам ухмыльнулся, — помню я твоё агуаменти. Я почувствовал, что невольно начинаю краснеть. Сколько уже времени прошло, а до сих пор стыдно. Тогда, на семинаре по практической магии проходили это простейшее стихийное заклинание и в результате аудиторию самую малость затопило. Сколько новых выражений я тогда услышал… А ведь заклинание казалось таким безобидным. — Наши сегодня собирались посидеть в «единороге». Ты пойдёшь? — Не-а, я, пожалуй, пас, — бывал я уже на подобных посиделках вне стен академии и если с командой я чувствовал себя неплохо, то с группой явно был совершенно лишним. К тому же, на сегодня у меня ещё оставались кое-какие дела, — мне ещё в больничку заскочить нужно, а потом, пожалуй, сразу рухну спать. — Ну, как хочешь, — Виктор, разумеется, понимал, что это не более чем повод, но навязываться не стал, — а я, пожалуй, зайду. Как следует расслабиться в пятницу вечером, самое оно. Охотно верю, но такое «расслабиться» явно не для меня. Распрощавшись, мы направились каждый по своим делам. Он в сторону выхода, а я на обследование к доктору Белых. Тот довольно внимательно отслеживал моё состояние, явно заинтересовавшись необычным случаем. Но дойти до кабинета мне было не суждено. Проходя по одному из коридоров я, неожиданно для самого себя, замер — тело перестало слушаться. Подчинялись мне только глаза и остальные органы чувств. Ну и дышать мог. Парализация… Сзади послышались неторопливые шаги, а спустя несколько секунд я почувствовал резкий толчок в плечо. Не имея возможности удержать равновесие, я завалился набок, болезненно повстречавшись с каменным полом.  — Так-так-так, — раздался хорошо знакомый мне голос, — наш магловский выкормыш достаточно осмелел, чтобы бродить по коридорам без своего дружка. Всё мгновенно встало на свои места — Левковиц. Решил отомстить, но вызвать на дуэль, видимо, счел слишком большой для меня честью. И как не печально это осознавать подловил он меня грамотно: в вечер пятницы внутри учебных корпусов практически пусто, все наши в таверне, а отсутствие меня или кого-то из мажоров никого не насторожит. Вмешаться могут только преподаватели, но они пойдут на это только при непосредственной угрозе для жизни.  — Из-за тебя я вылетел из десятки лучших! — внезапно сорвался на истерический визг мой недруг. Следом по рёбрам прилетел мощный удар, от которого перехватило дыхание. Запоздало на меня накатил страх — я один против чистокровного ублюдка, считающего себя едва ли не высшим существом, у которого похоже ещё и крышу снесло на почве учебы. И при всём этом я даже не имею возможности защищаться. Полная беспомощность… давно забытое ощущение из приюта. Удар… Боль вспыхивает в районе почек. Удар. Рёбра вновь содрогаются, а лёгкие судорожно пытаются втянуть воздух. Удар… с глухим хрустом из носа брызгает струя крови. Вновь оказаться на самом дне… Быть неспособным себя защитить. Ярость и ненависть переплетаются с волной силы прошедшей по всему телу, и я уже не удивляюсь, что ладонь послушно сжимается в кулак. ***  — Три ребра, челюсть и нос сломаны. Выбито пять зубов и пострадал левый глаз. Часть внутренних органов также получили повреждение, — методично озвучивает доктор Белых, — при этом повреждения носят остаточные следы магии, поэтому пациенту потребуется не менее двух недель для полного восстановления. Экзамены он, по всей видимости, пропустит, по крайней мере, большую их часть.  — И вы называете это самозащитой? Да на нём живого места нет, — недовольно посмотрела на меня профессор Балаж. Впрочем, я знал, что был в своём праве, так что особенно не нервничал по этому поводу. Со стороны преподавателей проблем быть не должно.  — Он сам напал. Я не виноват, что студент Левковиц не в состоянии рассчитать собственных сил, — не удержался я от лёгкой издёвки.  — Тем не менее, необязательно было обрабатывать его как отбивную, — профессор Каркаров неожиданно подмигнул мне, но через мгновение его лицо вновь стало бесстрастным, — мне, будучи дежурным преподавателем, пришлось вмешаться, дабы не допустить непоправимого ущерба здоровью ученика. Честно говоря, я и сам испугался результата, когда ко мне вернулась способность связно мыслить. Лицо Анджея к тому времени походило на кровавое месиво, да и мои кулаки были разбиты до костей. По всей видимости, из-за стрессовой ситуации произошел выброс, да ещё и совмещённый с кровотечением. В таком состоянии я вполне мог его и убить. И почему-то эта мысль не встречала особого отторжения.  — Мы все прекрасно знаем, что этот юноша поступил абсолютно правильно, — проскрежетал голос со стороны двери, и, обернувшись, я увидел самого директора с его неизменной тростью, — Нападение было совершенно в одиночку и без свидетелей. Всё в рамках правил. Студент Брукс имел право на любые не летальные способы самозащиты. Я считаю, что эти действия заслуживают исключительно похвалы и предлагаю наградить студента десятью балами, разумеется, изъятых у этого неудачника. Кивнув в сторону койки, на которой располагался комок бинтов, он же Анджей Левковиц директор столь же резко нас покинул. Собственно, на этом рассмотрение вчерашнего происшествия было закончено. Как и ожидалось, максимум, что мне грозило — лёгкий нагоняй за излишнее «усердие». Так и оказалось. ***  — Ну, ты дал, — с каким-то щенячьим восторгом в глазах встретил меня за порогом учительской Виктор, — так отделать чистокровного аристо, которого натаскивают едва ли не с пелёнок. Теперь это главная тема сплетен на нашем курсе.  — Просто повезло, — недовольно пробурчал я. Привлекать излишнее внимание к своей персоне мне совершенно не хотелось, но Крам в ответ на такую позицию только рассмеялся и хлопнул меня по плечу.  — Могут быть последствия, — болгарин резко стал серьёзней, — пусть у Левковица дерьмовый характер и его никто особо не любит, но тебе лучше быть поосторожней. Можно подумать я сам об этом не догадался. К тому же возможная месть в стенах академии, это ещё полбеды. Хотя, конечно, вряд ли мне опять повезёт с выбросом. Гораздо сильнее меня напрягал тот факт, что отомстить мне могут, используя свои связи и возможности. И пусть я действительно защищался, но тут всё зависит от адекватности его родни. В общем, паршиво это всё. С другой стороны, уж лучше так, чем вновь опуститься до состояния тихого забитого существа. *** Накануне первого экзамена, зелий, я был твёрдо уверен в своей готовности. Правда никто из нас и близко не представлял, чего ждать, а на изнемождённых лицах старшекурсников в ответ на расспросы о сессии возникали лишь вымученные ухмылки. Все, что было известно, это то, что нас ждёт двухнедельный учебный марафон. И никаких занятий — только самостоятельная подготовка и сами экзамены. Вот мы и готовились, как умели. Конспекты были многократно прочитаны, все пройденные рецепты, благо их было всего ничего, твёрдо закрепились в голове, а от вида учебника начинало откровенно мутить. Тем не менее, с утра, ожидая профессора Зинкерна, я немного нервничал, да и мои одногрупники были подозрительно бледны. Между нами даже вновь возникло то полузабытое ощущение общности, как в первые дни учебы. Появившийся из-за угла профессор мазнул равнодушным взглядом по толпе и запустил нас внутрь аудитории. Дождавшись пока все разместятся, он начал вызывать нас по одному — тянуть экзаменационный билет. Неожиданно накатила волна паники, а в голове начали лихорадочно мелькать вопросы по предмету, только вот от нахождения ответов легче почему-то не становилось. Как ни странно, спокойствие я обрёл в тот же миг, как вытащил билет. Вопросы были знакомы, да и как варить антиожоговое зелье я неплохо помнил. Кто бы тогда знал, что вскоре это превратится в сущий ад. К моменту, когда подошла моя очередь идти отвечать обстановка накалилась до предела — предыдущие семь человек дружно отправились готовиться к пересдаче. Видя такие дела, я старательно вытягивал из себя всё, что хоть как-то связанно с темой билета, но в результате, когда подходил к столу преподавателя, в голове ощущалась какая-то звенящая пустота. — Ну, рассказывайте, — произнёс Зинкерн и выжидающе уставился на меня. Это был полный провал. Все заранее заготовленные слова тут же покинули голову. Тем не менее, кое-как собравшись, на основные вопросы я ответил, благо позволялось поглядывать в свои подготовительные записи. Но когда начались дополнительные вопросы… В голове была полная каша, и ответил я едва ли на треть из них. А уж когда профессор остался недовольным качеством зелья и спросил, в чем я ошибся и как это можно исправить… В общем, я стал восьмым неудачником кряду. Когда я покидал аудиторию, в душе царила апатия. Результат выбил из колеи, и в голове билась только одна мысль — что теперь делать? В тот день успешно сдало только два человека, что как ни странно немного приободрило. Ведь не отчислят же они всех разом? Хотя тут же пришло осознание — тут могут. *** Как бы ни подкосил меня провал с зельями, но пришлось брать себя в руки и с утроенным усердием готовиться к практической магии. Наученные горьким опытом мы с Виктором устраивали друг другу перекрёстные опросы. Даже сравнили конспекты, ведь практика показала, что многие нюансы озвучивались на лекциях, но отсутствовали в учебниках. В общем — старались, как могли. Помог взбодриться и тот факт, что мы не только выяснили дату пересдачи, но и таки смогли вытянуть информацию из старшекурсников. Оказалось, что завал одного экзамена не является чем-то особо страшным и у нас ещё будет целых две попытки. Основные минусы помимо потери времени и нервов это снижение баллового коэффициента и потеря возможности сдать на «отлично». То есть если сдать предмет с первого раза на «хорошо», то получишь не два стандартных балла, а все десять, то есть в пять раз больше. А вот со второй попытки уже шесть баллов и так далее. Выходило, что хорошо закрытая сессия приносит около половины от итогового количества баллов. И это нужно радоваться, что за отправление на пересдачу не штрафуют с таким же множителем. Хотя в принципе система достаточно справедлива — стимулирует пахать весь семестр. В итоге на экзамен я явился в боевом настроении, с твёрдой решимостью взять реванш. С появлением преподавателя всё пошло по той же схеме что и на зельях — билеты, подготовка, ответ. И опять не обошлось без лёгкого приступа паники. На этот раз теорию я ответил неплохо и даже почти все дополнительные вопросы нашли ответ. Но впереди предстояла практика и её я откровенно побаивался. Заклинание левитации было достаточно простым, но в моём случае гарантий быть не может.  — Вингардиум Левиоса, — произношу я, мысленно начиная молиться всем известным богам. Предмет левитации заданием не оговаривается, поэтому пытаюсь работать с собственными записями. Буквально через два удара сердца приходит понимание — не получилось. Стараясь не подать вида, перехожу на резервный вариант и приподнимаю листок усилием воли. Для меня это раз плюнуть, вот только поверит ли?  — Прекрасно, студент Брукс, просто прекрасно, — доброжелательно улыбаясь, говорит профессор. Невольно у меня вырывается вздох облегчения, — а теперь настоящую левиосу, будьте добры. Абзац! Дыхание сбивается, а где-то в груди образовывается сосущая пустота. Слегка подрагивающей рукой направляю палочку и повторяю заклинание. С замиранием сердца наблюдаю за результатом и… получилось. Мир вновь обретает краски. — Ну вот видите, можете если захотите. «Хорошо» устроит?  — Конечно! — торопливо выпаливаю я, не веря собственному счастью. Сдать один из самых проблемных для меня предметов, да ещё и десяток баллов получить! Это… это просто круто!  — Ваш амулет, — мгновенно протягиваю профессору требуемое. Лёгкое касание палочки и всё, оценка стоит, — и на будущее, лучше больше не рискуйте, подделывая результат. Мы тоже люди, можем и обидеться. — Да. Конечно. Спасибо! — протараторив это, я пулей покидаю аудиторию. Сдаааал! *** Как оказалось, второй экзамен прошел гораздо легче не только у меня, а Виктор так вообще умудрился отстреляться на высший балл. В тот день настроение было праздничным, но расслабляться было рано — впереди оставалась целая куча предметов. Но лёд тронулся, и дальше было уже проще. Экзамен по истории был сдан без особых проблем: хорошая подготовка обеспечила высший балл. А уж с математикой и естествознанием любая оценка ниже «отлично» была бы провалом. Всё же программа рассчитана на магов, а у меня за плечами начальная школа и индивидуальные занятия в центре. Поскольку по физическому развитию экзамена не было, то оставалось ещё три предмета — теория магии, самозащита и трансфигурация. Ну, это если не считать грядущей пересдачи по зельям. И везде, кроме разве что транфигурации, ожидались проблемы. Профессор Хорнер буквально вывернул меня наизнанку, устроив допрос с пристрастием. Я даже сам удивился, что столько знаю. Тем не менее, кое-как справился. С практикой же особых проблем не возникло. Реализовать превращение полена в стул было технически достаточно сложным действием, но типовым и тут не требовалось особых расчётов. Имея небольшой запас времени, я даже «поизвращался» добавляя ажурную резьбу визуальным методом. Профессор остался доволен результатом, а я оценкой. Дальше всё было сложнее — Бйорн явно был пристрастен и отнюдь не в мою пользу. Прижал он меня крепко и в один момент я начал откровенно «плавать». Именно тогда он удовлетворённо хмыкнул и, напоследок напутствовав, что мне нужно прилагать больше усилий в учебе, поставил мне «хорошо». А вот самозащиту с первой попытки я умудрился завалить. Уж больно неудачное выдалось практическое задание — инсендио. Это заклинание пусть и простое, но из разряда тех, что я откровенно побаиваюсь применять. Пламя есть пламя. А если учесть общую нервозность во время экзамена, то нет ничего удивительного, что даже с трёх попыток у меня не вышло ничего толкового. Зато на пересдаче я смог получить «удовлетворительно» в, процессе угробив вторую палочку. Обезоруживающие заклинание явно не для меня. Тем не менее даже грядущие затраты не сильно меня огорчили. Вторая попытка с зельями тоже прошла довольно нервно — профессор явно был не в духе, и это состояние перекинулось на нас всех. Тем не менее, теорию я успел подтянуть, и этого хватило на натянутое «удовлетворительно». Зелье опять вышло недостаточно хорошим, да и черт с ним. Экзамены остались позади. Покидая кабинет, я едва не припрыгивал от радости. Теперь оставалось дождаться Виктора и пойти это дело отметить. Хотя, конечно, после жуткого недосыпа хотелось просто лечь, и чтобы никто не беспокоил, но отметить это святое. В процессе ожидания настроение быстро испортилось — неожиданно я вспомнил, что за эти две сверхутомительные недели я ни разу не проверил свою позицию. Если честно, то рука, потянувшись к амулету, заметно подрагивала, но, пересилив себя, я всё же его сжал. — «Сто тридцать семь баллов, позиция номер пятьдесят четыре» — знакомо прошелестел безэмоциональный голос в моей голове. Первое что я почувствовал, было лёгкое недоумение. Это когда я успел подняться почти до середины таблицы? И только потом нахлынула радость — я справился! Конечно это ещё не окончательные баллы этого семестра — кто-то ведь ещё не закрылся. Но сильных изменений ждать не стоит, и уж тем более в группу риска я уже никак не попаду. Спустя пару минут наружу выскочил Крам и радостно меня облапил. Он заработал шесть баллов и тоже готов был пуститься в пляс от радости, как и я совсем недавно. Теперь предстояло добраться до жилого корпуса и забросить в комнаты уже ненужные учебные принадлежности. Заодно по пути мы обсуждали планы на вечер. Но на выходе из комнаты меня неожиданно перехватил Альис Каускасс:  — Брукс, — с лёгким кивком поприветствовал он меня. Сегодня мы не пересекались, ведь он был один из той двойки, что сдали зелья сходу. После ответного жеста он продолжил, — на группу заказан столик в «единороге» на девять вечера. Вы с Крамом будете? Дождавшись утвердительного ответа, а то, что Виктор не откажется, было очевидно, он пошел по каким-то своим делам. В такой день даже я не собирался отбиваться от группы. Тем не менее, оставалось лёгкое недоумение — пожалуй, это был первый раз, когда ко мне открыто обратились. Обычно нечто подобное предложили бы только Виктору. А уже сидя в кафешке я удивлялся, что со мной довольно активно общались, делясь впечатлениями от закрытой сессии. Всё встало на свои места, когда я узнал о том, что родители забрали Левковица домой, где он и продолжит дальнейшее обучение. Похоже, меня признали. Нет, конечно, не равным, но достойным. Я смог пережить этот семестр наравне со всеми и постоять за себя, а это уже не мало. И всё же было немного грустно — уже завтра все разъедутся по домам на зимние праздники, а я останусь тут практически один. Но даже это не смогло испортить мне настроение. В конце концов, в городе немало жителей и празднуют тут вразнобой кучу всего — Рождество, Новый год, Йоль и даже странный праздник русских «старый новый год». Да всё это ещё и по разным календарям. Скучать не придётся. Конец первой части.