Су-та-ру-ки

- Посмотрите-ка, уважаемый Сэймэй, как удивительно сплелись водоросли, повинуясь течению воды. Это здесь под мостом сидит ваш сикигами, который все время предупреждает о посетителях? Ярко-алые губы Сэймэя, изогнутые подобно корейскому луку, улыбаются. Хиромаса встряхивается, оправляет полу своей «охотничьей одежды». - Простите, я перебил вас. О чем мы говорили? - Об имени. Имя является самым сильным заклятием, ибо связывает то, на что налагается. Магия имени – чистейшая магия. Вот смотрите! Рука Сэймэя водит в воздухе, и перед лицом Хиромасы возникают знаки японского письма. - Су-та-ру-ки… - нараспев читает Хиромаса, не успев удивиться, почему это онмёдзи не использует китайские знаки. Сэймэй улыбается еще шире. - На языке рыжих варваров это слово будет значить «сорвиголова», - тонкая белая рука проводит кончиками пальцев по глазам Хиромасы, почти лаская – и глаза закрываются. …Берег моря, и три мальчишеские фигурки, влетающие в пронизанную солнцем голубую воду. Потом три мальчишеские головки в странных шапках – светлые, особенно одна, со вздернутым носом. - С-та-ру-кииии, – нараспев произносит Сэймэй. Звук «ру» в его устах становится тявкающим, как стук дерева о дерево. Светловолосый мальчик натягивает рогатку, его лицо старательно и отчаянно – словно ему предстоит прыжок в неизвестность. - Смотрите дальше, слово было сказано, слово упало в ткань мира. Человек написал слово, другой человек его прочел. - Я вижу, - слабым сновиденным голосом произносит Хиромаса, - два брата… пишут. О странном месте и странном человеке... - Странном, словно лист, гонимый по ветру, - эхом вторит Сэймэй. - А третьему не нужно магии, чтобы показать странное место, - вдруг выкрикивает Хиромаса, почти не владея собой. - Верно. Ему нужен человек. И слово. - Ста-р-кееее-рууу! – завывает кто-то из-под моста. Снова светловолосая голова – пегая, пятнами. И прекрасная женщина на полу грязной дощатой хижины. - Будь ты проклят! Подонок! Сам Бог тебя таким ребенком проклял! – врываются в дрожащий над прудом в саду Сэймэя летний воздух ее слова. - Тише! Мартышку разбудишь… Как удивительна трава – та же, которую колыхал чужеземный зной вокруг светловолосого мальчишки – но иная. Странная трава, полная тайн – в странном месте, где нет прямых путей. - Когда человек родится, он слаб и гибок, когда умирает, он крепок и черств. Когда дерево растет, оно нежно и гибко, а когда оно сухо и жестко, оно умирает. Черствость и сила - спутники смерти, гибкость и слабость выражают свежесть бытия. Поэтому что отвердело, то не победит, - прерывающийся голос светловолосого и светлоглазого проводника. - А потом это стало значить «разведчик»… - снова перед Хиромасой лицо Сэймэя. И нет больше светловолосого юноши, почти мальчика, и нет больше светлоглазого человека с низко стриженной пегой головой. И нет их таких одинаковых нездешних светлых глаз… - Имя – самое первое заклятие, - шепчет Хиромаса. И добавляет, подражая звучанию чужого языка – «С-таллл-киии» Нежно и гибко… умереть, пока нежно и гибко…