Dead никого не space

На конверте приклеенная марка: Айзек Кларк, перед ним возвышается маркер. На стене широкий плакат: возвышается маркер, стоит Айзек Кларк. Твой икс и наш игрек не совпадают, различаются наши детали: бедра, колени, талии, ты ведь тоже неизвестно кто то ли Айзек Азимов, то ли Исаак Ньютон, меняешь скафандры, как перчатки, всюду по космосу твои отпечатки, пишешь "Опровержение Альтмана", но где Брахман, где Атман, так и непонятно нам. А как же человечность, кватроченто, а как же Леонардо да Винчи, на худой конец - Дэвид Линч? У каждого свой обелиск индивидуальный, личный, у кого - оранжевый, у кого - коричневый. Dead space никого не спас, ни один из нас не успеет, не добежит до рубки, не донесёт в свой кубрик, упакованные покупки и кто виноват? - Стэнли Кубрик? Стэнли чёртов Кубрик, чёртик из кубика и все его предки: сперматозоиды и яйцеклетки. На Тау Волантис не живёт Homo Sapiens ни Энгельс, ни Маркес, данную местность облюбовал исполинский нексус и прочие разные головоногие, ракообразные, от которых мороз по коже - минус сорок не меньше; в этом климате мало женщин, да и вообще нежнолюбящих и теплокровных, способных жить в тесноте, от которой рождаются дети пусть и похожие на ети, но не эти жуткие формы - некроморфы. Мёртвый космос, мёртвый. Но хочется быть живым, хоть с ранением ножевым, хоть ужом, даже жирным, но только бы выжить, не стать бывшим не превратится в лишнего, "колишнього", которого уже ничего не колышет, а рвать цыганские вишни, читать любимого Пришвина. ... остаться живым хоть на скорую нитку, ухватиться руками за выступ переднего края, за краешек и повиснуть на тонюсенькой паутинке мысли за несколько секунд до полного коллапса жизни. Только в мёртвом космосе понимаешь, где кончается человек и начинается опарыш, что человечность не только слово, что быть нелюбимым и то не так хреново. Но мы потеряли свой шанс. Мы потеряли свой шанс? Dead никого не space, Dead никого не спас.